Под возгласы одобрения

Работая собственным фотокорреспондентом ТАСС по Восточной Сибири, я был инициатором обменных командировок со своими коллегами. Что это такое? Я, сибиряк, ехал на Дальний Восток, ко мне приезжали с Волги, коллега с Урала разъезжал по европейскому Северу. Делали мы это раз в год обязательно. Меняли насиженные места и смотрели свежим глазом на неизвестные края. Это давало хорошие результаты – и в творчестве, и в количестве отснятых и принятых редакцией снимков. Таким образом я объездил почти всю страну. Был на Волге, Кавказе, Урале, Дальнем Востоке.

Помню одно событие в Челябинске. Германия отказала СССР в поставке труб большого диаметра. Их выпуск освоили на Челябинском трубопрокатном заводе. Прежде у нас не выпускали таких труб – 1020 миллиметров в диаметре. Наши умельцы в срочном порядке сконструировали и установили свой трубопрокатный стан. Событие значительное, и собралась на заводе пресса: журналисты газет, агентств, кинохроники, телевидения – всего человек сто. Мне тоже посчастливилось быть на этом торжестве. Партийное руководство завода решило во время митинга поднять трубу и провезти её на кранбалке через весь шестисотметровый цех. Этим, мол, мы докажем немцам, на что мы, русские, способны. Всё это должно было происходить под возгласы одобрения и восторга. Играли даже гимн Советского Союза.

Дирекция и парторг решили: на трубе надо что-то написать. Придумывали разные лозунги и призывы. «Слава КПСС» – нехорошо будет смотреться на чёрной трубе. «Да здравствует рабочий класс!» – вроде длинно, и буквы выйдут мелкими. До митинга остаются буквально минуты. Заводской художник бегает с ведром краски. Ждёт указаний: какие слова написать. Без надписи праздника нет. И вот в последний момент кто-то командует написать крупно: «Труба – Родине». Всюду цветы, лозунги, портреты членов политбюро ЦК КПСС. Чёрную трубу (краска ещё не высохла) поднимают на высоту цеха, и под дружные аплодисменты открывается митинг. Щёлкают затворы фотоаппаратов, крутится плёнка в кинокамерах, снуют неистово телевизионщики. Конечно, крики «Ура!», шапки в воздух, люди целуются…

В аппаратной ТАСС, куда мы начали передавать кадры, снимки рассылали всем газетам страны и за границу. В первую очередь, конечно, немцам. Операторы фотосвязи были сильно напуганы, когда на дисплее вдруг высветилось: «Труба Родине».  Как быть? Такой «ляп». Я не знаю, кого за него наказали. Но в центральные газеты Советского Союза – «Правду», «Известия» и «Труд» – снимки пошли уже без этих страшных слов. Их наши художники затушевали чёрной краской.

В костюме Евы

Было это на Камчатке. Работали мы над материалами о Приморье с моим коллегой – тассовским репортёром Юрием Муравиным.

Подплывая на теплоходе к берегам Камчатки, первое, что мы хотели поснимать, – это, конечно, огнедышащий вулкан. Он редко затихает, и всегда на вершине сопки клубятся облака паров и газов.  А внизу находятся целебные термические источники – гейзеры. Мы просим небольшую женскую компанию из наших туристов разрешения их пофотографировать. Такие кадры для очерка были нам просто необходимы. Дамочки  никак не соглашаются на присутствие фотографов. «Мы будем раздеваться, – говорят, – и нам ни к чему мужской глаз, да ещё с объективом». Нашлась смелая фотолюбительница и говорит: «Давайте нам вашу фотокамеру, мы тут сами разберёмся». Мы, долго не думая, выдаём им два «Никона»: снимайте! Установили фокус, выдержку, диафрагму… Просим только не замочить дорогостоящую аппаратуру. Риск наш не был напрасным. Мы получили две полностью отснятые плёнки – 70 кадров. Надеялись выбрать хотя бы один-два снимка.

Наш высококлассный теплоход – морской лайнер – был немецкой постройки, экипированный по всем правилам. Если кухня, то с посудой и оборудованием; если медсанчасть, то с лекарствами, аппаратурой и даже мини-операционной. Музыкальный салон имел необходимые инструменты для приличного оркестра. Была и судовая фотолаборатория с оборудованием известной фирмы «Карл Цейс».

О фотолаборатории мало кто знал на нашем судне. Мы с товарищем в течение часа развели растворы, проявили плёнки и напечатали фото. Ни одного делового кадра! Девочки сняли себя в костюме Евы. Это было хулиганством, особенно для тех советских лет. Мы были очень расстроены и решили к ужину в салоне перед рестораном вывесить стенную газету с фоторепортажем «Как мы умеем отдыхать». Пассажирки явно не ожидали такого поворота событий. Газету мы, конечно, потом сняли, но негативы не вернули, а под весёлые возгласы всех четырёхсот туристов, собравшихся на борту, утопили в Тихом океане. Подумали: ещё не дай бог прибьёт эти плёнки океанская волна к берегам Японии!

Как корреспондент сорвал пуск домны

Мы, собкоры ТАСС, в Москве, в центральном аппарате, собирались часто. Иногда по нескольку раз в год. Нас, триста корреспондентов, приглашали на всесоюзные совещания, вызывали с обязательным годовым отчётом о проделанной работе. Да и в отпуск к морю мы ездили через Москву.

Как-то в Москве редактор спросил меня: «Хочешь поработать? Тема есть». А какой журналист от хорошей темы откажется? В Туле готовилась к сдаче доменная печь на новом металлургическом заводе. Я снимал такие печи на Запсибе в Новокузнецке. Тульская оказалась меньше сибирских, но всё-таки высота её была очень приличной. Мне приходилось снимать красные флаги на скале Пурсей и Толстом мысе, а вот флаг на домне, на высоте сто метров, я ещё не фотографировал. Смотрю вверх и говорю монтажникам-высотникам: «Нет, ребята, я не одолею такую высоту. Есть среди вас фотолюбители?» Оказалось, щёлкать снимки умеют все. Вешаю свой фотоаппарат на шею одному верхолазу, другому даю флаг Родины и прошу: «Давите, ребята, на кнопку, не жалейте плёнки».

До пуска домны остаются считанные часы. Снизу я наблюдаю весь съёмочный процесс и радуюсь: «Кадр есть!» Спускаются ребята. Что мне сказать? Спасибо?! Я же сибиряк и поэтому говорю: «Ребята, с меня бутылка!» «Ладно, приходи, корреспондент, в наш вагончик, отметим это дело». Думаю: одна бутылка  на всех – засмеют ведь. Взял спиртного на все деньги, что были в кошельке. Монтажники-высотники не пьют месяцами. Работа у них такая. Но если событие какое-то, они расслабляются по полной. Наутро я со снимками уезжаю в Москву. Ребята на работу не выходят – стройка остановилась. Не успел я доехать до Москвы, как в редакцию приходит «телега» – срочная телеграмма: «Был ваш корреспондент, сорвал план, нарушил социалистические обязательства по сдаче домны в эксплуатацию». Мне пришлось долго объясняться со своим начальством. Спасли меня только хорошие снимки, опубликованные в «Правде».