О том, при каких обстоятельствах Алексей Балуткин потерял квартиру в Иркутске, наша газета рассказывала 18 января 2011 года в статье «Под колпаком у «чёрных» риэлторов». Прошло полтора года, но для бывшего хозяина жилья мало что изменилось. Он по-прежнему живёт в психиатрической больнице в Сосновом Бору, больше идти ему некуда. Напомним, мужчина проживал один в трёхкомнатной квартире по улице Бородина, нигде не работал, родственников у него не было. Алексей стал лёгкой добычей для мошенников прежде всего потому, что страдает расстройством психики.

Несмотря на болезнь, он хорошо помнит тот день, когда к нему в квартиру пришли трое мужчин и велели собираться. Поскольку ситуация, когда его из дома забирает психиатрическая бригада, для Алексея не была в новинку, он подумал, что в очередной раз приехали медики, и послушно выполнил указание. Со слов Балуткина, незнакомцы пытались устроить его в больницу в Сосновом Бору, но там его не приняли. Несколько дней Алексея силой держали в чужой квартире в микрорайоне Солнечный. Со второй попытки незнакомцам удалось положить своего узника в ту же клинику в Сосновом Бору. В больницу Балуткин поступил 13 февраля 2008 года. Паспорта при нём не было. 

К этому времени Алексей уже не владел трёхкомнатной квартирой в областном центре. Согласно договору купли-продажи от 25 декабря 2007 года новой хозяйкой недвижимости стала Оксана Амосова. Балуткин заподозрил обман только после того, как спустя примерно два месяца после поступления в клинику загадочным образом обнаружился его паспорт со штампом о прекращении регистрации. Как нам пояснили сотрудники больницы, сейчас уже никто не помнит, как документ оказался в ящике стола одного из кабинетов. В то же время существуют и другие версии возвращения паспорта. В постановлении, датированном 5 июня нынешнего года, прокуратура Свердловского округа Иркутска указывает на нестыковки в свидетельских показаниях. Одни утверждают, что паспорт передал какой-то мужчина. Согласно рапорту старшего оперуполномоченного отдела экономической безопасности, документ принесла женщина, причём известны её фамилия, имя и отчество. При этом никому не пришло в голову узнать, каким образом паспорт Балуткина оказался у неё.

Более или менее точно удалось выяснить, почему Алексея сняли с регистрационного учёта по месту жительства. Дело в том, что Оксана Амосова обратилась в Свердловский суд Иркутска с требованием прекратить право Балуткина пользоваться жилым помещением и, соответственно, снять его с учёта. Судья Нина Быкова приняла доводы истца и удовлетворила его требования. Решение суда вынесено 27 февраля 2008 года. Однако представитель Балуткина Олег Писанко считает, что это решение можно оспорить. «При рассмотрении дела Алексей находился в больнице, его никто не предупреждал о судебном заседании. Поскольку он является стороной по делу, в отсутствие ответчика судья обязана была вынести заочное решение», – говорит представитель. 

Судья посчитала, что все участники судебного заседания были извещены надлежащим образом. Алексею Балуткину повестка направлена по последнему адресу прописки, то есть на квартиру, из которой его вывезли неизвестные. Разумеется, повестка вернулась в суд с пометкой, что ответчик по данному адресу не проживает. Кроме того, в суде истец заявила, что «ответчик съехал со спорной квартиры ещё до 31 декабря 2007 года, но до настоящего времени не снялся с регистрационного учёта». Амосова также сказала, что не знает, где живёт Балуткин и почему он не выписывается из квартиры.

Текст судебного решения проясняет одну важную деталь: получается, что Алексей попал в Сосновый Бор не спустя несколько дней после отъезда из квартиры, как рассказал нам, а через полтора месяца. Где он был всё это время и чем занимался, неизвестно. «Если бы я увидел дом, в котором меня держали, я смог бы найти квартиру. Но адреса этого дома я не знаю», – это всё, что смог вспомнить Балуткин. 

Руководство психиатрической клиники не раз обращалось в правоохранительные органы с просьбой проверить законность квартирной сделки, но в ответ приходили копии постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. С требованием отменить документ Олег Писанко в начале 2011 года обратился в Свердловский суд, но 10 марта того же года, не дожидаясь судебного вердикта, это требование исполнила районная прокуратура. Уголовное дело по факту мошеннических действий появилось только 29 июля. Как «ВСП» пояснило лицо, близкое к следствию, в деле имеется доверенность с правом продажи квартиры, подписанная Алексеем Балуткиным. Почерковедческая экспертиза показала, что он своей рукой поставил подпись под документом. «С юридической точки зрения всё оформлено законно, – отметил источник. – Вопросы нужно задавать нотариусу, который заверил доверенность». Удалось разыскать человека, от имени Балуткина продавшего квартиру. Он пояснил следователям, что сделал это по просьбе хозяина жилья. В свою очередь Оксана Амосова, на которую была перерегистрирована квартира, заявила, что не является настоящей покупательницей недвижимости, оформить сделку на себя её попросил знакомый. После тщательной уборки и ремонта квартира была продана повторно. Как видим, нечистая сделка проведена по всем правилам жанра: продажа по доверенности с участием посредников с последующей перепродажей. Сейчас в квартире проживают добросовестные покупатели. А Алексей до сих пор не знает, что случилось с его личными вещами. Об этом можно только догадываться.

Расследование дела №5540 про-длилось ровно два месяца. За это время следователям не удалось найти подозреваемого. 29 сентября 2011 года руководитель СО-4 С. Верхозина подала запрос на ознакомление с гражданским делом о снятии Балуткина с регистрационного учёта. И в этот же день вынесла постановление о приостановлении уголовного дела. Примечательно, что ни потерпевшего, ни его представителя об этом не известили. 

15 марта нынешнего года Олег Писанко письменно попросил направить ему копию постановления. «Проходит три месяца – ответа нет. Я подаю заявление в суд на бездействие следователей, – рассказал представитель. – Собираемся трижды, но из-за неявки следователей заседания срываются. На четвёртое у судьи появляется письмо, что копия документа, который я просил, направлена Балуткину. Таким образом, исчерпывается предмет иска, ведь действие предпринято. На следующий день я снова подаю в суд заявление, теперь уже на отмену постановления о приостановлении дела. И снова следователи не являются на заседания. Затем судья получает постановление об отмене отказного материала, которое направляет прокуратура Свердловского округа. Получается, что предмет иска снова утрачен».

В постановлении, датированном 5 июня нынешнего года, заместитель прокурора Свердловского района Ю. Доценко указывает на недостатки, которые следует устранить в ходе дополнительного расследования. Во-первых, продолжить действия по поданному в Свердловский суд запросу: ознакомиться с материалами гражданского дела, а также вручить копию судебного решения Алексею Балуткину. Во-вторых, прокуратура считает не до конца выясненным вопрос, на каком основании пострадавшего поместили в клинику в Сосновом Бору. Поэтому следователям нужно изучить медицинские документы и допросить врачей, участвовавших в госпитализации. Кроме того, необходимо будет установить сотрудника больницы, которому в начале апреля 2008 года передали паспорт Балуткина. Предложенный круг вопросов, по мнению прокурора, не является исчерпывающим. «Расследование нужно провести в полном объёме», – говорится в постановлении.

К сожалению, дело Балуткина является исключением лишь в том, что его, в отличие от многих других, удалось довести до официального расследования. Никто не сможет сказать точно, сколько их, бывших собственников жилья, обитает в больницах, интернатах, сколько «обменяли» свои благоустроенные квартиры на неказистые домики в садоводствах и небольших посёлках вокруг областного центра. «Скажите спасибо, что ваш Балуткин жив остался, – сказала однажды в ответ на мои расспросы психиатр областного психоневрологического диспансера. – Многих мёртвыми находят, и квартира продана или завещана». Время массовой «зачистки» приличных районов города пришлось на лихие 1990-е и 2000-е годы. Это настоящий преступный бизнес, о котором мы можем судить по отголоскам. Таким, как дело №5540.