«Мы собираемся на этих вечерах для того, чтобы русское слово звучало, чтобы оно было пространно и соразмерно широте нашей необъятной Родины», – говорил ведущий вечера писатель Валентин Курбатов. Предоставляя слово участнику первого вечера Павлу Басинскому, литературоведу и литературному критику, ведущий оговорил темы его выступления: это повод и объяснение побудительных мотивов создания книг «Страсти по Максиму» (о писателе Алексее Максимовиче Горьком) и «Бегство из рая» (о последнем странном и загадочном поступке Льва Николаевича Толстого).

Ранним утром 28 октября 1910 года в Ясной Поляне, что в Тульской губернии, произошло событие, ошеломившее всю Россию. 82-летний граф Лев Николаевич Толстой под утро, не сообщив никому, втайне покинул своё имение в сопровождении личного лекаря. В оставленной записке писатель сообщил, что «в своё поместье он не вернётся более никогда…». С того самого времени причины, заставившие Льва Толстого поступить подобным образом, обросли множеством слухов и мифов.

Об этих событиях  и многом другом  рассказывал Павел Басинский, написавший «Бегство из рая»  на основе  документальных материалов. Он не просто выдвинул свою гипотезу произошедшего, автор предложил живую и наиболее полную его реконструкцию, в которой прослеживает жизнь и тайное бегство графа Толстого, стремится понять причины его семейной драмы и подписания им тайного духовного завещания.

Не менее сложной и противоречивой фигурой в истории русской литературы считает Басинский личность Горького. Это писатель, который стал связующей нитью  между социализмом и ницшеанством, классикой и новой русской литературой, Россией и Западом, эмиграцией и СССР, большевистской властью и интеллигенцией, Сталиным и новой культурной элитой. У Горького выстраивались уникальные отношения с очень разными писателями и мыслителями: Ницше, Достоевским, Толстым, Чеховым, Андреевым, Лениным, Сталиным, Роменом Ролланом, многими другими. Басинский считает Горького звездой невероятной яркости и одним из самых сложных персонажей для биографии.

Отправной точкой в разговоре с героем второго литературного вечера, историком литературы, кандидатом филологических наук, заведующим издательским отделом государственного Литературного музея в Москве Павлом Фокиным стала подготовленная им книжная серия литературных портретов «Без глянца», выходящая в Санкт-Петербургском издательстве «Амфора» с 2007 года. В этой серии книги о Пушкине, Лермонтове, Гоголе, Тургеневе, Достоевском, Чехове, Бунине, Блоке, Гумилёве, Ахматовой, Цветаевой, Маяковском, Булгакове и Твардовском. В общении с иркутянами автор коснулся и своей работы над комментариями к собранию сочинений в 11 томах Владимира Высоцкого, в которой речь идёт о мало известных фактах биографии актёра и поэта, а также  о событиях, которые известны всем, но при  детальном рассмотрении выглядят несколько иначе, чем принято считать.  

Участница третьего литературного вечера, доктор филологических наук, поэт Светлана Кекова, в своей книге «Уроки каллиграфии» рассматривает отношения слова и жизни, слова и человека: «Загадка слова и тайна слова – то, что меня всю жизнь влекло и что я всю жизнь пытаюсь разгадать, хотя разгадать это невозможно. Я филолог, слушала курсы введения в языкознание, но языкознание тайну слова не открывает. Нам говорили, что существует так называемый треугольник Щербы: с одной стороны, слово связано с предметом, с другой – с понятием. Это рационализация, а не прикосновение к тайне. Где происходит это прикосновение? В поэзии! В стихах, которые устанавливают иные отношения между миром и словом, чем те, к которым мы привыкли». 

Кто ты – борец, провидец,
служащий за гроши,
или же очевидец
смерти своей души?
Гаснет свечи огарок,
и на исходе дня
бережно, без помарок
пишут стихи меня.

В литературных вечерах, проведённых в академическом драматиче-ском театре, было много откровений, новых знаний о вещах известных и, казалось бы, пройденных. И вновь хочется вернуться к прямой речи Валентина Курбатова, ностальгия которого по классической литературе, чистоте слововыражения очевидна: «Как драгоценны эти неторопливость, несуетность, покой, уважительная к человеку обстоятельность… Какая в этом есть животворность после истончённой изобразительности, после сюжетного мудрствования, умствования, стилистического озорства, после всей нагловатой лабораторности, после этого художественного бесстыдства, когда автор не только не прячется, но словно нарочно себя выставляет, чтобы получше видели».