Грацильные черты женского черепа

Отдел медико-криминалистических экспертиз больше похож на архив небольшой бюрократической структуры. «Мрачная» сторона его работы закрыта в соседнем кабинете, который называют попросту «коллекцией». В коллекции – 120 черепов людей, без вести пропавших и пока не найденных родственниками, обнаруженных по всей области.  Отдел достаточно молодой – создан в 2005 году – и ещё не полностью «переехал» в компьютерные базы данных. Главный эксперт отдела Лариса Артемьева объясняет:

– У нас два основных направления. Мы восстанавливаем папиллярные узоры гнилостно изменённых кистей рук поднятых неопознанных трупов и реконструируем прижизненный облик по их черепу.   

Технология наполнения каталога простая и жутковатая. Когда выходят все сроки хранения неопознанного трупа в морге, перед «номерным» захоронением в безымянной могиле оперативник, ведущий дело по этому телу, пишет постановление на «приготовление препарата черепа». Как правило, причиной для этого служит то, что останки – скелетированные, обгоревшие, гнилостно изменённые, в общем, опознать человека по внешним данным уже просто невозможно. В областном бюро судебно-медицинской экспертизы голову отделяют от тела и освобождают от мягких тканей. В коллекцию отдела медико-криминалистических экспертиз поступает гладкая черепушка, которой эксперты должны «сделать лицо».

Альбом лиц, восстановленных экспертами ЭКЦ, обязательно есть в каждом районном отделении полиции – его показывают тем, кто пришёл заявить о пропаже, если сроки этой пропажи соответствуют времени подъёма каких-то из этих неопознанных трупов. 

– Сначала мы определяем пол, возраст и расовый тип, – объясняет Лариса Борисовна. 

– Расовый? А негры попадались? – бестактно вклинивается «Иркутский репортёр».

– Нет, негроидов не было, – едва сдерживая улыбку, отвечает эксперт. – А вот смешанных типов, европеоидов и монголоидов, очень много. Видимо, наследие татаро-монгольского ига… 

– Ну хорошо, а чем мужской череп отличается от женского? Есть какие-то особые характеристики?

– Ну… во-первых, он просто меньше. Кроме того, у мужчин более грубые, крупные черты – массивные бугры, надбровные дуги. Более выражены отростки. А у женщин черты такие… грацильные.  

– Грацильные – это профессиональный термин?

– Нет, просто слово красивое, – уже открыто улыбается журналистской наивности Лариса Борисовна. – Значит «тонкие, более изящные, чётче прорисованные». 

Нехороший берег Ангары под Боханом

Сегодня в коллекции ЭКЦ хранится более ста невос-
требованных черепов неопознанных трупов

– А возраст…

– Вот с возрастом сложнее. Мы определяем возраст не по паспорту, а биологический. И он может отличатся от паспортного на 10–15 лет. Влияет всё: много ли курил человек, имел ли заболевания опорно-двигательного аппарата, даже то, жил ли в определённой местности – на биологический возраст показывает содержание в почве минералов, микроэлементов, их переизбыток или недостаток. 

– А конкретнее…

– А конкретнее – возраст определяется по зарастанию швов черепа, благо этот процесс длится всю жизнь: чешуйчатый шов на височной кости зарастает только к восьмидесяти годам. Кроме этого возраст уточняется по зубам – есть таблица  естественного истирания эмали для каждой возрастной группы. Если кроме черепа у нас есть трубчатые кости тела, можно уточнить по ним либо по степени окостенения кистей рук. Но такая удача у нас редко бывает – мы работаем в основном с костями черепа. Вот так, по совокупности, и определяется приблизительный возраст. Кстати, в отчётах никогда не указываются конкретные цифры, только приблизительные – «в возрасте 40–55 лет»…

– А если, наоборот, нет головы?

– Тогда с телом работают судмедэксперты центрального криминалистического морга, к нам такие не поступают…

Лариса Борисовна достаёт из обычного аляповато раскрашенного полиэтиленового пакета жёлтую черепушку:

– Вот, например, привезли для реконструкции череп неизвестного. Обнаружен на берегу Ангары в Боханском районе, в Святой пади. Мы определили, что это череп мужчины в возрасте 35–50 лет. По состоянию зубов можно сказать, что он много курил и не следил за своим внешним видом – видите, нескольких зубов не хватает.

– А может, это следы криминала? Может, его избили до смерти? 

– Нет, – уверенно парирует эксперт. – Это давние, прижизненные потери. Видите – лунки зубов уже заросли…

На каждый череп приходит протокол с места обнаружения тела – где, как, при каких обстоятельствах был найден. Эксперты отмечают: части тел к ним привозят со всей области, но если отмечать «места скопления», то значительное число составляют трупы «с реки»: часто их находят на берегах Ангары. Оперативники говорят, что в той её части, что проходит по Боханскому району, нередко выкидывает трупы самоубийц, которые прыгают в Ангару в Иркутске.   

Рекомендации по опознанию

– Насколько точны ваши реконструкции? – не удержался «Иркутский репортёр» от бестактности, глядя на довольно условное чёрно-белое изображение лица.  

– Реконструкции точны – мы по фантазии не работаем, – хмурится Лариса Борисовна. – Нужно только понимать, что методика восстановления лица по черепу позволяет выявить некоторые особенности внешности погибшего, но не все. Рисованные реконструкции не обладают фотографическим сходством. 

Реконструкцию следует рассматривать как условный портрет, отображающий тип строения погибшего человека и пригодный только для ориентировочного выявления портретного сходства с пропавшими без вести лицами. Следует учитывать, что психология восприятия человеком лица другого человека такова, что наиболее близкие люди узнают друг друга в первую очередь по признакам, не отражаемым на реконструкции: по характерному выражению лица, индивидуальным изменениям мимики, структуре и цвету кожи, манере держать голову, причёске. Поэтому для родственников рисованная реконструкция внешности практически всегда кажется не несущей никакого сходства с близким человеком.

– Но ведь и в реконструкции есть некоторая условность – вон у вас усы нарисованы…

– Нет, усы или бороду мы рисуем только в том случае, если они были у найденного трупа. Так же условно восстанавливается причёска – тоже в том случае, если она не сохранилась на обнаруженном теле. Наиболее достоверно реконструкция воспроизводит общие черты – контур черепа, общий контур лица без учёта полноты, пропорции лица и соотношение элементов лица по величине. 

Точному восстановлению также подлежат индивидуальные асимметрии лица, направление разреза глаз. С частичной достоверностью реконструкция воспроизводит строение верхнего века, формы бровей, разреза глаз, спинки носа, толщину губ и ширину рта, степень оттопыренности ушных раковин. Условно на реконструкции изображают то, что по черепу определить невозможно. Это индивидуальная мимика, морщины, характерное для данного человека выражение лица, структура и оттенок кожи.

– Вы не замечали, легко родственники определяют, их это пропавший человек или нет?

– Всегда по-разному, но обычно сходство всё-таки быстро распознаётся. Вообще я заметила, что лучше улавливают сходство люди, менее близкие человеку, изображенному на реконструкции, – знакомые по работе, соседи и дальние родственники.

Во франкфуртской горизонтали 

В деле технологического обеспечения иркутские эксперты, к сожалению, отстают от фантазий авторов криминальных западных сериалов. До объёмных компьютерных моделей местная техника ещё не дошла. Но и по старинке, когда лица по черепу восстанавливались с помощью пластилина, буквально лепились, уже никто не работает. Сегодня восстановление прижизненного облика – это рутинная работа на компьютере.

Сначала череп устанавливают во франкфуртской горизонтали, то есть так, чтобы он «смотрел» прямо на камеру и при этом у него совпадали на одной линии три точки: ушное отверстие, верхний край скуловой дуги и нижний край глазной орбиты. После этого на черепе размечают более ста точек, по которым определяются наиболее характерные черты. Потом полученная фотография загоняется в компьютер и при помощи специальной программы «М-роб» на исходную фотографию черепа, с учётом разметки, накладываются элементы внешности. 

Реконструкция заносится в базу данных, рассылается по райотделам полиции, а черепушке присваивается номер, и она помещается в коллекцию. До того момента, когда её опознают и заберут родственники.    

– Возвращаясь к точности реконструкции, – не забыла конфликтную тему Лариса Борисовна, – нужно сказать, что всё зависит от того, в каком состоянии к нам привезут тело. Вот видите на стенде дедушку – это не реконструкция, мы просто наложили на череп прижизненное фото. Дедушка работал на даче, упал в огороде  и год пролежал, пока родственники не приехали в садоводство. К нам череп поступил без нижней челюсти, сильно повреждённый – собаки погрызли. 

Как ни странно, диаметрально противоположного качества кости привозят из тайги. Там и самые сильные повреждения, которые случаются от встречи человека с медведем, когда череп может быть разбит вдребезги, и в то же время самые чистые кости – мелкие хищники и насекомые так обгладывают скелет, что, как говорят эксперты, кости даже вываривать от тканей не надо. 

Череп снят с учёта

В 2009 году к экспертам отдела медико-криминалистических экспертиз из Братска пришёл новый биологический материал – череп найденного 26 августа того года неизвестного, который был обнаружен в лесном массиве на 54-м километре дороги Братск – Усть-Илимск. В конце года эксперты сделали реконструкцию и восстановили прижизненный облик 55–65-летнего  мужчины. Черепу присвоили номер 62. 

В этом году в райотдел полиции обратились родственники Шулепова (фамилия изменена), одного из пропавших, – по их словам, глава семейства, пребывая в состоянии старческого слабоумия, в 2008 году ушёл из дома и пропал без вести. Как обычно в таких случаях, родственникам предъявили для опознания реконструкции неизвестные трупы, которые были подняты приблизительно в то время в том районе. 

Протокол зафиксировал: «В результате сличения фото, предоставленного родственниками, с реконструкциями экспертно-криминалистического центра было выявлено совпадение со следующими объектами». Родственникам предъявили три возможных варианта, причём один из них был черепом № 39 из коллекции отдела медико-криминалистических экспертиз – тело нашли вскоре после пропажи Шулепова в местном колодце теплоцентрали. Но родственники неуверенно опознали № 62. 

Для точности они отправили в Иркутск прижизненное фото, по которому эксперты дали окончательное заключение: 

№ 62 – это Шулепов. Вскоре в отдел приехал братский оперативник, снял череп с учёта и забрал его из коллекции – увёз в Братск родственникам для захоронения. 

– Почему родственники подняли шум только сейчас – прошло ведь уже четыре года?

– Так бывает довольно часто – заявление о розыске могут подать и забыть о нём, а как-то активно бегать и искать начинают только когда, например, квартиру продать нужно, а пропавший в ней прописан, – рассказывает Лариса Борисовна. – У нас в этом году был случай: пришли две девочки-сестрёнки. У них отец пропал ещё в 2004 году. Конечно, его давно захоронили как безродного. Они сначала пошли в райотдел, им дали список трупов, поднятых после пропажи их отца и имеющих признаки совпадения во внешнем облике. А у нас отдел был организован только год спустя. Поэтому вся предшествующая база данных находилась не в компьютерах, а в фотонегативах. Так девочки у нас просидели два дня в видеотеке, отсматривали негативы и всё-таки нашли его.      

Сейчас в коллекции находятся 104 неопознанных родственниками черепа. В базе данных числятся 120 – разницу составляют опознанные останки. Лариса Борисовна говорит: в год происходит от трёх до восьми положительных идентификаций:

– Часто бывает так, что нам принесут материал, мы его ещё оформить не успеваем, только проведём реконструкцию – а уже родственники, которые активно ищут человека, приходят и забирают череп. 

По своей сути отдел медико-криминалистических экспертиз – это последняя надежда найти своего потерявшегося близкого человека. На сегодняшний день сто погибших ждут, когда их опознают родственники. Эксперты надеются, что эта цифра год от года будет только уменьшаться. Несмотря на вновь поступающие черепушки.