Бабр и декабристы 

Спустя год после 350-летия Иркутска и завершения основных юбилейных строек архитекторы смогли проанализировать, что же из всего этого получилось. Специальный «авторский надзор» они устроили в рамках Межрегионального фестиваля «Зодчество Восточной Сибири – 2012». С одной стороны, организаторы хотели похвастать новыми объектами, с другой – трезво взглянуть на них и покритиковать подрядчиков. 

Экскурсию модерировал бывший главный архитектор города Андрей Красильников. Ещё в автобусе, как настоящий гид, он начал рассказ: 

–  130-й квартал находится на стрелке, куда мы и направляемся. Место историческое, поэтому  при его восстановлении было много сложностей. Так, например, бывшие жильцы не хотели переезжать, а новые собственники – соблюдать регламент ведения работ, – приступил к критике Красильников. Впрочем, он признал, что вопреки всем трудностям квартал был создан и стал местом притяжения горожан.  Теперь даже обсуждается возможность установки здесь символа города – скульптуры бабра. Дискуссию ведут депутаты гордумы, которые  сначала предложили один участок на въезде в Кировский район, а потом засомневались. По словам Красильникова, окончательное решение пока так и не принято. 

«Замороженным» остаётся и проект памятника декабристам. 

– Сейчас мы проезжаем мимо камня, на котором написано, что здесь будет установлен памятник декабристам, – архитектор показал в сторону сквера, на угол улиц Седова и 3-го 

Июля. – Авторские коллективы предложили свои варианты, но помешало отсутствие финансов. Поэтому решили поставить хотя бы камень, который впоследствии будет демонтирован и перевезён в музей декабристов. 

Кривое зеркало

Инвестор «Мариотта» не позволил воплотить некоторые смелые идеи иркутских архитекторов

«Иркутская слобода» началась для гостей с Дома музыки Мацуева – иркутской резиденции знаменитого музыканта. Слово взяла вице-президент Союза архитекторов России  Елена Григорьева, участвовавшая в проекте. 

– Мы на театральной площади. Её главный объект – музыкальный театр – был построен в 1980-е годы по проекту московских архитекторов. На этом же участке, на углу улиц Парковой и Коммунаров, должен был появиться  дворец гражданских обрядов, позже планировался концертный зал на полторы тысячи мест. Но, к сожалению, по слухам, там уже идёт некое строительство элитного жилья, – описала территорию Григорьева.  – Первоначально Дом Мацуева предлагалось разместить на одной из террас многоуровнего пространства 130-го квартала. Но поскольку этот объект ещё строится, а инвестор в лице главы Ростехнологий Сергея Чемезова  не хотел затягивать с подарком к юбилею города, был выбран альтернативный участок рядом с музтеатром. 

Здесь авторы нашли своего «гения места» – лиственницу, которую бережно охраняли от строителей. На это дерево, в противоположную сторону от дороги,  выходят окна почти всех главных помещений. В цоколе Дома музыки Мацуева разместились кухня, гардероб, санузлы. Выше –  вестибюль и парадная лестница. Наверху располагаются маленький концертный зал, фойе, мастер-класс и терраса с видом на Крестовоздвиженскую церковь, где, как оказалось, Мацуев крестился. В одноэтажном крыле находится жилое помещение, где музыкант или приглашённые им звёзды могут остановиться. 

– Проект на разных этапах согласовывался с Денисом Мацуевым. В фасады он деликатно не вмешивался, а интерьер мы выбрали вместе. Хотели сделать проект в духе органической архитектуры с применением песчаника.  Но исполнитель проекта доверился своему дизайнеру, который выбрал внутреннее наполнение, совершенно не соответствующее внешней стилистике здания, – рассказала Григорьева. 

Работа дизайнера сказалась и на внешнем облике здания: он настолько изменил систему вентиляции, что на крыше здания пришлось устанавливать инородную пристройку к каминной трубе, которая способна хоть как-то компенсировать недостатки системы.  

Полного удовлетворения от того, каким получилось здание, нет, отметила архитектор. Например, витражи должны были быть более высокого качества. Но исполнитель опять-таки решил сэкономить и нанял для этого подрядчиков, которые делают едва ли не киоски вокруг Торгового центра. Поэтому архитектура отражений получилась не такой, как хотелось: установленное стекло сильно искажает изображение. 

– К сожалению, строители, как и отделочники, у нас обычно делают не то, что надо, а то, что умеют, – резюмировал профессор Международной академии архитектуры, член-корреспондент Российской академии архитектуры и строительных наук Марк Меерович.  – Архитектор отодвинут от контроля за реализацией своего проекта даже законодательно. Какие бы гениальные и тонкие решения мы ни принимали, потом всё идёт другим путём, потому что строительством и эксплуатацией объекта занимаются собственники, управляющие компании, инвесторы. 

«И то, и не то»

По пешеходному мосту «экскурсоводы» ведут гостей в 130-й квартал. Архитекторы не преминули отметить, что этот объект, по их информации, в спешке строился вовсе без проекта. «Просто поглядели на аналоги и построили такой немного промышленный мост», – сказал один из организаторов и обратил внимание на открывшийся вид «Иркутской слободы». 

– Здесь должен был стоять жилой комплекс из стекла и бетона. Такова, увы, участь деревянной застройки в Иркутске, которая, за исключением некоторых памятников, бесправно является лишь резервом под новое строительство, – рассказал Меерович. –  В восстановление целого квартала не верил никто. Все доказывали, что возрождение деревянной застройки экономически невыгодно. Но сколько бы претензий ни было к исполнению нашего проекта, нужно признать: он произвёл революцию в общественном сознании. Люди увидели, каким может стать Иркутск, если возродить его культурное наследие.

Революция, пусть даже интеллектуальная, не обошлась без потерь. Застройщики избавились от вековых деревьев, которые авторы рассчитывали оставить. Кроме того, в ходе строительства пришлось расстаться с идеей открытого амфитеатра, который должен был расположиться рядом с многоуровневым пространством. Его инвестор долго спорил  о том, нужна ли городу такая площадка. Было сделано несколько альтернативных проектов. Казалось, компромисс в итоге найден, но теперь, как утверждают авторы, строится всё же «что-то другое». 

Основные замечания архитекторов касаются самих восстановленных зданий, особенно тех, что не являются памятниками.  

– В случае с охраняемыми объектами у нас была возможность воздействовать, но при восстановлении обычных домов – нет. Инвестору выдавался проект, а дальше он делал всё, что мог. В результате у зданий менялись площадь, этажность, внешние элементы. Более того, в некоторых случаях появлялись незапланированные постройки, прилегающие к основному объекту, – рассказала заместитель начальника отдела истории, архитектуры и градостроительства Службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области  Елена Ладейщикова. 

Такое стремление расширить исторические постройки идеологи 130-го квартала объясняют просто. Инвестору домик площадью 30–50 квадратов невыгоден: слишком маленький, неудобный. Чтобы компенсировать это, архитекторы предложили максимально увеличить здания за счёт цокольных этажей, но некоторым даже их было мало. 

Конкретизируя претензии, Ладейщикова обратила внимание гостей на то, что во многих случаях вместо песчаника использован кирпич, а на окна установлены стеклопакеты. Почти на всех зданиях эксперты сделали замечания по поводу фриза, карниза и других элементов, выполненных «топорно». 

– Вроде бы и то, и не то, –  размышляла Ладейщикова. – Присутствие старых конструкций минимальное. У некоторых зданий особенно остро ощущается картонность копий, непроработанность деталей. 

Подрядчики, отметила специалист,  отошли от основного проекта и в части благоустройства прилегающей территории. Планировалось, что каждая усадьба будет обособлена изгородью, но застройщики активно сопротивлялись: замыкать калитками и заборами кафе и магазины их собственники отказались. 

Впрочем, по признанию архитекторов, 130-й квартал позволил сохранить историческую среду, в том числе восстановить семь памятников регионального значения. 

– Во многом единую идею удалось реализовать благодаря тому, что  80% земли «Иркутской слободы» находилось в муниципальной собственности. В прилегающих кварталах, которые тоже планируется реконструировать, ситуация прямо противоположная: основная часть территории принадлежит частным  владельцам. В отношении их регенерации требуется совершенно иной законодательный и проектный подход,  – заключил Меерович. 

Обойдя часть квартала, архитекторы заспешили в автобус, чтобы  переместиться на другой юбилейный объект.

Небрежная набережная 

– Один погонный метр Нижней набережной –  один миллион рублей. В цену входит всё: благоустройство, коммуникации, берегоукрепление.  Общая стоимость построенного участка составила 1,4 миллиарда рублей, – по пути рассказывал Андрей Красильников.  Предвосхитив вопросы слушателей, он пояснил, что проект дважды проходил экспертизу, в том числе на соответствие стоимости работ выбранным материалам и решениям, и оба раза успешно. 

– И ещё. Кто-то спрашивал о туалете. На набережной общественный туалет запроектирован. Но работает ли он, мы не знаем, – отметил «экскурсовод». 

Авторский коллектив работал над проектом Нижней набережной с 2007 года. Её общая протяжённость составила 2,2 километра – от старого ангарского моста до устья реки Ушаковки.  К юбилею построили лишь 1,5 километра, до Вечного огня, причём участок ещё продолжают доделывать. 

– Стараемся довести объект до конца, что тоже непросто: контракты закончились, работы ведутся по гарантийным обязательствам, то есть ни шатко ни валко, – пояснил главный  архитектор ОАО «Иркутскгипродорнии» Сергей Демков. 

В целом, по его словам, на набережную сильно повлияли юбилейный аврал и спешка, в которой она возводилась. Это сказалось и на качестве работ. Произошла замена материалов, элементов. Например, вместо литых перил поставили полые, вместо качественного гранита – дешёвый китайский. Плитка местами уже потрескалась и «хлябает».  Брак в работе,  по словам Демкова, произошёл, потому что покрытие монтировали уже в холодное время года. 

– Несмотря на все недочёты, объект состоялся, – полагает Демков. –  Место, мы думаем, полюбят молодожёны, которых мы не любим. Они уже успели развесить замки везде, даже на фонарях. Любовь любовью, а уважение к городу должно быть важнее!   

Возмущение Демкова гости не разделили, заметив, что для замков молодожёнов можно было установить отдельные конструкции, как в других городах. 

Продолжая тему праздничного аврала, экскурсоводы повели гостей к Московским триумфальным воротам, вернее, их копии. 

– Арка была построена в 1811 году в честь десятилетия восшествия на престол царя Александра I. Ворота стояли на одном из четырёх выездов из города в направлении Москвы.  Далее шла понтонная переправа и дорога в столицу. Внутри ворот располагались архив, охрана и пункт спасения на водах. Что будет в копии ворот, неизвестно. Ранее Сбербанк хотел разместить здесь музей монет и денег, а на верхнем этаже – маленькое кафе, – рассказала Елена Ладейщикова. Она добавила, что фундамент настоящих ворот был раскопан прямо напротив офиса Сбербанка, стоящего на берегу Ангары. Находку накрыли тентом корпоративного зелёного цвета. Пока так и оставили. 

«Дороже, чем в Казани и Петербурге»

Отель «Мариотт» завершил список  объектов, которые его же авторы были не прочь и по-хвалить, и поругать.  Основные параметры объекта  – 17 тыс. кв. м, 208 номеров – команда международной сети специально высчитала для Иркутска. 

– У отеля было два проекта. Первый делал «Архпроект», но заказчику что-то не понравилось и он выбрал вариант, предложенный ООО «ГАБР», – рассказал главный архитектор фирмы-проектировщика Олег Бадула.  – Материалы прошли несколько экспертиз, в том числе в Москве и США, прежде чем началось строительство. Всё потому, что у «Мариотта» к объектам очень высокие требования, многие из них строже, чем в российском законодательстве.

Первое, что увидели гости, подъехав к отелю, – синий стеклянный угол, будто нависший над улицей Чкалова. Бадула отметил, что стекло здесь должно было быть красным. Предполагалось, что консоль  будет сочетаться с большим входным козырьком, монтаж которого строители уже начали, но инвестор внезапно «влюбился» в вариант, сделанный в казанском «Мариотте», и решил сделать скромный вход. Установленные конструкции пришлось демонтировать, в результате чего акцент в виде синей консоли «остался не при делах». Его внутреннее содержание тоже изменилось по ходу стройки: в крыле планировались апартаменты для деловых людей, но инвестор побоялся, что клиентов на такие номера будет немного, и отдал площади под офисы. Параллельно он отказался и от подземной парковки на 64 места, которая должна была расположиться напротив здания. 

– Наши заверения, что  найдутся покупатели, готовые в центре города отдать за машиноместо 2 миллиона рублей, не смогли убедить заказчика, – разводит руками Бадула. 

В целом архитектор считает, что «проект «Мариотта», как это обычно бывает,  реализован процентов на 70%». В 70% задуманного входит, например, натуральный керамический сайдинг, впервые применённый в Иркутске. 

– Нам хотелось горизонтально растянуть фасад, поэтому мы сделали фальш-стены, так называемые «щёки». Заказчик с трудом догадывался, что это такое, а потом с ужасом понял, что это 200 квадратов керамической плитки.  Но нам удалось отстоять стены, – радуется Бадула. 

Роскошное решение фасада стоило отелю приличного благоустройства прилегающей территории, признал архитектор. На эти цели, в том числе на натуральную гранитную плитку,  планировалось затратить 20 млн. рублей. Но инвестор нашёл подрядчиков, которые сделали всё в два раза дешевле из менее качественного материала. В итоге площадь перед «Мариоттом», вероятно, постигнет та же участь, что и улицы Иркутска: плитку вскоре придётся менять. 

Несмотря на некоторую экономию, стоимость отеля составила около 1 млрд. рублей, отметил Бадула. Из них 50 млн. рублей ушло на остекление, 200 млн. рублей – на внутренние инженерные коммуникации. В итоге иркутский «Мариотт» получился дороже, чем, например, в Казани и Петербурге. 

– Но в целом инвестор результатом остался доволен. Сказал, что готов продолжить сотрудничество с иркутской командой, – сказал архитектор. – Только, говорит, чтобы фамилии Бадула я больше не слышал!