«Хуже могло быть, но должно было быть лучше»
Вольное использование современных материалов в историческом квартале, низкое качество благоустройства из-за предюбилейной спешки на Нижней набережной, отступления от проектов по воле заказчика. В минувшее воскресенье группа архитекторов из Иркутска и соседних регионов совершила экскурсию, пожалуй, по самым известным новостройкам города. Несмотря на то что авторский надзор выявил множество недочётов, эксперты оценили большинство проектов как «состоявшиеся», а опыт юбилейных строек – как положительный. Вместе с архитекторами по 130 кварталу и набережной Ангары прогулялись корреспонденты «Сибирского энергетика».
Группа экспертов, собравшаяся на «авторский надзор» в рамках XII Межрегионального фестиваля «Зодчество Восточной Сибири – 2012», начала свою прогулку по городу от музыкального театра. Первыми в поле внимания архитекторов попали Дом музыки Дениса Мацуева и окружающее его пространство. О нём рассказала автор проекта Елена Григорьева.
– У Дома Мацуева необычная судьба. Он планировался на одной из террас многоуровневого пространства в 130 квартале. Но поскольку там строительство затягивалось и, как видите, до сих пор ещё идёт, а инвестор – ГК «Ростехнологии» – настаивал на том, что он хочет сделать городу подарок к юбилею, политическая воля перенесла здание на этот газон, который вообще-то мы считали неприкосновенным. Мы сделали новую редакцию проекта и на-шли тут «гений места» в виде лиственницы, которая и стала особенностью для этого здания, определила его объём. Практически все главные помещения отворачиваются от источника шума – улицы – и смотрят окнами на лиственницу.
Лиственницу удалось сохранить только потому, что мне регулярно приходилось ездить и проверять, не раскопали ли корни, и требовать немедленно засыпать их землёй, – призналась Елена Григорьева. – Тем не менее удалось доказать, что подрядчики, если их правильно ориентировать, могут сохранить ценные деревья и ландшафт.
Глядя на стеклянные витражи, в которых плыли невозмутимые облака, архитектор добавила, что архитектура отражений могла быть немного иной, но посредник между инвестором и строителями заменил поставщика оконного остекления на местного производителя, «который делает киоски вокруг Торгового комплекса».
– Всё, что могли, наши местные производители сделали, – вздохнула архитектор. Хуже могло быть, но должно было быть лучше. Архитектура строилась на идеальных поверхностях и идеальных витражах.
Здание является своеобразным посредником между соседними строениями – травертиновым театром и кирпичным ЦНТИ, в фасадах Дома музыки эти материалы встречаются и взаимодействуют. Интерьер же – тут авторам проекта не удалось повлиять ни на заказчика, ни на исполнителя – противоречит внешней стилистике. Перепланировка интерьеров нарушила и первоначальную систему вентиляции, в результате строители самовольно приделали к лаконичному зданию нелепую верхушку.
Прежде чем двинуться дальше, в 130 квартал, архитекторы остановились у пешеходного моста. Театральная площадь, по замыслу архитектора Воронежского, творившего в Иркутске в 70-е годы, была одним из звеньев в цепи общественных пространств, соединяющих Ушаковку с Ангарой, напомнила Елена Григорьева. Эта градостроительная сверхидея связи театральной площади с набережной была сохранена в проекте. Платформа театральной площади должна была продолжаться на мост и затем спускаться на другую сторону улицы.
– Мост, по нашим сведениям, сделан вообще без проекта. Ступеней, поднимающихся на мост, в проекте не было. Люди бы просто продолжали движение, и инвалиды-колясочники в том числе. Насколько я знаю, здесь будет пандус, неизвестно только когда.
Непосредственно о проекте регенерации исторической застройки рассказал коллегам Марк Меерович, доктор исторических наук, профессор Международной академии архитектуры, член-корреспондент Российской академии архитектуры и строительных наук, начав с того, что на месте этого квартала должен был стоять современный жилой комплекс из стекла и бетона.
– Такова судьба всей деревянной застройки в городе Иркутске, которая на сегодня, за исключением некоторого количества памятников, абсолютно бесправна и рассматривается как резерв под новое строительство, – заявил Меерович. – Когда губернатор провозгласил идею регенерации исторической застройки, этому не верил никто. И городская власть, и крупный строительный бизнес доказывали, что возрождение деревянной застройки невозможно, экономически невыгодно, бессмысленно для развития города. Но квартал возрождён, и даже с допущенными искажениями он оказывает сильное впечатление. Он произвёл революцию в общественном сознании. Теперь никто не может сказать, что технологически невозможно и экономически невыгодно возрождать деревянную застройку.
По замыслу авторов, в квартале должно было быть сохранено и восстановлено 56 исторических домов, в том числе 7 памятников. Поскольку деревянный дом обычно не выгоден для инвестора – он слишком мал, чтобы вместить современные функции, – было принято решение под домами выкопать цокольные этажи, создав дополнительное пространство.
– Но цокольные этажи мы устраивали с разрывом, чтобы не навредить вековым деревьям. Впрочем, строители все деревья уничтожили. Наши строители, так же как отделочники в интерьерах, делают не то, что надо, а то, что умеют, – заключил Меерович. – Это большая проблема, потому что архитектор сегодня отодвинут от управления работами и контроля над проектом. И это огромная профессиональная проблема, потому что какие бы гениальные, правильные, тонко продуманные решения мы ни принимали, потом всё идёт совершенно другим путём.
– Пример тому – эти два цоколя, – указал профессор, – владельцы самостоятельно подняли их на 1,5 метра. Когда мы определяли высоту цоколей, она была не случайной: если мы с нижней террасы смотрим на застройку, они должны скрываться за рельефом.
Причём не только заказчики позволили себе некоторые вольности, но и архитекторы-субподрядчики, которые прорабатывали отдельные дома, отступали от идеи проекта, надстраивая дополнительные этажи или прорубая никогда не существовавшие окна.
– Если в случае с памятниками у нас ещё были рычаги воздействия на инвесторов, поскольку механизм реставрации отлажен, то в случае с историческими домами, такого статуса не имеющими, инвестор делал всё, что мог, с выданным проектом, – продолжила экскурсию Елена Ладейщикова, заместитель начальника отдела истории, архитектуры и градостроительства Службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области. – Все эти домики практически на 100% увеличились в габаритах, двухэтажный дом в створе улиц вырос до четырёх этажей. Причём уже после юбилея. Каждый раз приходишь и видишь что-то новое: лишний уровень или лишнее здание. Постройки выполняются в современных материалах с нарушением всех технологий, появляются дополнительные пристройки. Даже неспециалист сразу видит: вместо песчаника новый кирпич, стеклопакеты и так далее.
Останавливаясь у одного из домов, Елена Ладейщикова обращает внимание на детали:
– Это доходный дом конца 19 – начала 20 века, в целом сделан неплохо, и кирпичный пристрой находится на месте родного кирпичного пристроя, однако использование современного кирпича и конструктивных элементов убило общее впечатление. Следом – очень любопытный дом, выявленный объект, рекомендуется на постановку на госохрану федерального значения. Дом интересен тем, что имеет огромное типологическое значение: это здание переходного периода между особняком-усадьбой для одной семьи и доходным домом. Крыльцо поднято очень высоко, над входом был навес, которого нет, ещё одна ошибка – очень низкая высота балкона.
Ещё один дом – 50–60-е годы или начало 70-х девятнадцатого века. Свое-образное крылечко с навесом на выкружке – вроде бы то, что должно быть, но мельчайшие нарушения пропорций – выноса, радиуса кронштейна, – к сожалению, свели на нет эффект.
Нюансов очень много: фриз делали иначе в 19 веке, исчез профиль у карниза.
«Картонность» копий особенно ощущается из-за непроработанности деталей, поясняет эксперт: рисунок вроде бы тот, но «фасочка по бокам не снята».
Когда были поставлены сроки – сделать проект к юбилею города, специалистам было понятно, что это невозможно: нужно было сделать проекты реставрации, подобрать памятники из других мест города, где им угрожала опасность утраты, объяснила Ладейщикова.
– Процедура переноса по законодательству очень сложна, требует массы согласований и практически в России на данный момент не производится. Здесь мы решили использовать проекты реставрации утраченных объектов и повторное использование проектов реставрации. Одноэтажный дом, стоящий в глубине 130 квартала, – единственный в стране на данный момент перенесённый дом – с улицы Гаврилова, 3, где сейчас строится роддом. Чудом это здание попало в титульные объекты к празднованию юбилея, и удалось на уровне правительства страны получить разрешение на перенос.
Памятник регионального значения на улице 3 Июля, 17, сделан одним из самых добросовестных подрядчиков – «Иркут-Инвест». У соседнего дома №19 ситуация сложнее: его пропорции значительно изменились. Вместо лицензированных специалистов, по словам Елены Ладейщиковой, на реставрации работали нелицензированные, что сказалось на качестве. Однако, несмотря на все погрешности и неточности, опыт регенерации деревянной застройки в 130 квартале эксперт оценивает положительно: отработаны методики и подходы к сохранению исторической среды в целом.
Следующим юбилейным объектом, попавшим под авторский надзор, стала обновлённая ко дню рождения города Нижняя набережная.
– Технические решения, которые были приняты, абсолютно обдуманны, – по дороге к набережной заверил коллег один из авторов проекта, главный архитектор «Иркутскгипродорнии» Сергей Димков. – Условия проектирования – высокая скорость Ангары, постоянные ветра, серьёзный поворот реки. Протяжённость набережной – 2,2 км от старого моста до устья Ушаковки. К юбилею было построено 1,5 км от Вечного огня до Ушаковки.
По словам архитектора, объект проходил экспертизу дважды, причём второй раз – уже во время строительства, на соответствие стоимости строительных работ и материалов заявленным.
– Как ни странно, вторая экспертиза прошла успешнее первой, – заметил Димков.
Впрочем, воплощение объекта всё равно вызывает у проектировщиков некоторые нарекания.
– Первое, что бросается в глаза, – заметил архитектор уже на набережной, – нижний кордон сделан в виде металлического трубошпунта. В проекте мы не планировали оставить шпунт видимым, этот «ряд зубов» должен был закрываться навесными панелями, но юбилейный аврал повлиял на общее решение. Всего за год набережная прошла путь от первой забивки шпунта до благоустройства. Работа шла и зимой, что сказалось на качестве строительства, особенно в моментах, связанных с открытым бетоном и чёткой геометрией.
Спешка и сложные климатические условия привели и к недочётам в благоустройстве. Именно поэтому положенная в прошлом году плитка кое-где уже разрушается. Тем не менее ошибки, которые сейчас выявляются, будут подрядчиком ликвидированы, пообещал Димков. Общая стоимость строительства, напомнил он, составила
1 млн. рублей за погонный метр. В эту сумму входит также благоустройство, освещение, перекладка всех коммуникаций, асфальтирование дороги. Весь построенный участок обошёлся в 1,4 млрд. рублей.
– Объект состоялся и уже стал популярным местом отдыха горожан, – заключил архитектор. – Сейчас идёт достройка по гарантийным обязательствам, постстроительный ремонт, который набережную доведёт до ума.
