– Сибирь и Дальний Восток находятся примерно в одинаковом положении, – уверен Юрий Фалейчик. – По сравнению с центральной частью России и соседними странами эти территории слабо развиты. В последние годы довольно чётко прослеживается не просто отставание, а настоящая деградация, которая усугубляется нашими расстояниями и плотностью населения. При этом в нашем регионе практически умерла локальная авиация: если раньше из Иркутска можно было улететь на расстояние в 200 километров, то сегодня сложно улететь в Братск, Бодайбо, Маму. Попасть в Усть-Кут или Усть-Илимск воздушным путём вообще невозможно. 

Социально-экономическую ситуацию в Сибири и на Дальнем Востоке я бы не назвал простой. Сырьевая ориентация экономики не является притягательной ни для потенциальных инвесторов, ни для жителей этих территорий. Кроме того, в последние годы здесь стало просто некомфортно жить: в отпуск – далеко, учиться – далеко, а работать особо негде. Поэтому динамичные, успешные, ищущие себя люди предпочитают строить свою жизнь и карьеру в другой части страны или за границей. Именно отток человеческого капитала стал проблемой № 1 для этих регионов. 

– Как вы оцениваете эффективность федеральных целевых программ, которые реализуются в Сибири и на Дальнем Востоке? Могут ли они оказать влияние на нынешнее положение? 

– Как показывает практика, федеральные целевые программы реализуются не так, как хотелось бы. Так, программа развития Нижнего Приангарья (так называется один из регионов Красноярского края. – «Иркутский репортёр») претворена в жизнь далеко не полностью. Конечно, ведутся работы по созданию Богучанской ГЭС и некоторых объектов инфраструктуры. В то время как производственные комплексы, ради которых программа и создавалась, до сих пор не построены: нет инвесторов. 

Их отсутствие вполне объяснимо: расстояния и транспортные тарифы здесь большие, а вот конкурентных преимуществ в виде низких энергетических тарифов уже нет. Поэтому легко мигрирующий по глобусу капитал находит себе такие точки приложения. Возникает вполне закономерный вопрос: а нужно ли вообще развивать Сибирь? Нужно. В противном случае не исключено возникновение такого дисбаланса, что защитить эту территорию от чужого влияния (я имею в виду сторонние государства, в частности Китай) будет невозможно. 

– В условиях непростой ситуации в Сибири и на Дальнем Востоке какой должна быть позиция федерального центра – активной? Или всё нужно отдать на «откуп» территориям? 

– Мы выстроили такое государство, где позиция федерального центра является определяющей практически во всех сферах жизни, начиная от управления бюджетом. Федеральная казна представляет собой пирамиду: вверху, где живёт меньше всего населения, концентрируются основные доходы, а внизу, где сосредоточена несоизмеримо большая часть населения, доходы, соответственно, несоизмеримо меньшие. Меньше здесь и прав, и возможностей. В России все регионы зависимы от стратегии развития федерального центра. 

Сложившиеся отношения «Москва-регионы» прекрасно иллюстрирует такой пример: в прежней редакции Федерального закона «О недрах» существовал так называемый принцип «двух ключей». Согласно ему лицензии на разработку крупных месторождений выдавались от имени Российской Федерации и региона, где это месторождение расположено. Сейчас этого нет, у нас осталось право распоряжаться только общераспространёнными полезными ископаемыми – песком, щебнем и так далее. Даже гончарная глина для керамических изделий теперь прерогатива федерального центра. Поэтому сейчас отдавать что-то на откуп регионам можно, только если изменить бюджетный процесс, предоставить регионам больше прав и возможностей – регулировать налоги и распоряжаться природными богатствами. 

– Что в контексте такого государственного устройства могут сделать регионы, чтобы быть услышанными и повлиять на ситуацию? 

– Сейчас предпринимается попытка развития Сибири и Дальнего Востока через государственную компанию. Полагаю, что регионы смогут влиять на сложившуюся ситуацию, если их представители войдут в органы управления госкомпанией по территориальному признаку. Такой шаг мне кажется более логичным и эффективным, чем создание Министерства по развитию Дальнего Востока. На мой взгляд, даже если министерство захочет заняться решением проблем, существующих в Сибири, оно не сможет это сделать.  

Говоря о государственной компании, хочу отметить: у меня вызывает опасения модель отношений, прописанная в соответствующем законе, когда метрополия (госкомпания) имеет право в колонии (регионе) делать всё, что ей заблагорассудится. У неё неограниченные права по доступу к недрам, земле, лесу и так далее. В то время как у «туземцев» есть жёсткие обязательства по оформлению разрешительной документации: если в течение месяца не получили согласование, значит, согласовано. Впечатляет и пример публичного сервитута: если по моему участку должна пройти ЛЭП, то моего согласия никто и спрашивать не будет. 

Ещё один момент, на который хотелось бы обратить внимание, – это привлечение рабочей силы. В СССР существовала целая система стимулов, чтобы люди приезжали и оставались в Сибири. Сегодня этого преимущества нет. Между тем само по себе привлечение мигрантов – это плюс. И льготы и преимущества для них – плюс. Ведь оно может дать новый импульс развитию этих территорий. К тому же Сибирь изначально строили люди пришлые, и ничего страшного в этом нет. Но было бы хорошо, если бы льготы были предусмотрены и для местных жителей. Полагаю, что одним из способов закрепления кадров в Сибири может стать доплата за счёт государственного бюджета всему населению. Эта система эффективно работала в советские времена, когда существовали районные коэффициенты, оплачивался проезд к месту отдыха и так далее. 

Кроме того, в законе прописана возможность получения дополнительного налогового вычета по налогу на доходы физических лиц, деятельность которых связана с реализацией приоритетных инвестиционных проектов. Полагаю, что предоставление такой налоговой льготы для работников всех предприятий – а это плюс 13% к зарплате – станет хорошим стимулом жить и работать здесь.      

В проекте закона о госкомпании меня смущает диссонанс между новыми проектами, которые предполагается реализовать в рамках работы Госкомпании, и уже существующими. Тогда в Сибири и на Дальнем Востоке появятся две категории промышленного производства, причём первая будет находиться в заведомо более выгодных условиях. С этой точки зрения закон в нынешнем варианте мне не очень импонирует, ведь он нарушает и так довольно хрупкий баланс. С другой стороны, создание госкомпании свидетельствует о том, что центру очевидно: Сибирь и Дальний Восток должны быть выделены в особую зону и развиваться по своим законам. И с данной точки зрения эта идея мне импонирует. 

– Что именно необходимо сделать, чтобы госкомпания развития Сибири и Дальнего Востока была эффективной? 

– Один из самых важных шагов – предусмотреть права субъекта федерации в управлении госкомпанией и её проектами. Второе: политика стимулирования проживания в этих территориях должна распространяться не только на мигрантов, но и на всё население. В советское время сюда ехали за «длинным» рублём, а сейчас ни одного из преимуществ жизни в Сибири практически не осталось. Ещё один момент – необходимо предусмотреть механизмы поддержания и развития инфраструктуры. Ведь будут строиться новые объекты, увеличится нагрузка на существующие сети; приедут люди, которые будут эксплуатировать больницы, поликлиники, детские сады, школы. 

Пунктов, которые можно изменить в существующей концепции Государственной компании развития Сибири и Дальнего Востока, больше. Но если учесть хотя бы три выше перечисленных, то получится вполне приемлемый закон.