– Какую роль, на ваш взгляд, играет ВЧНГ в развитии нефтедобычи  и  в целом региона? 

– Уверен, наша деятельность  положительно влияет на  жизнь Приангарья.  В частности, на региональный бюджет.  В 2011 году налоговые отчисления в казну Иркутской области составили 4,8 миллиарда рублей (около 7,5% бюджета) – почти в десять раз больше, чем в 2010-м. По итогам 2012 года отчисления в консолидированный бюджет Иркутской области должны возрасти до 7 миллиардов рублей (10% региональной казны).

В то же время Иркутская область наращивает объёмы нефтедобычи: в прошлом году прирост составил 3,3 миллиона тонн.  В этом есть заслуга ОАО «ВЧНГ», которое выводит на проектную мощность крупнейшее нефтегазовое месторождение Иркутской области.  В этом году мы рассчитываем добыть около 7 миллионов тонн нефти, в 2013-м – 7,4 миллиона тонн. Без преувеличения, три четверти добычи углеводородного сырья в Приангарье приходится на ВЧНГ. Очевидно, что работа нашей компании и других нефтедобывающих предприятий фактически сформировала новую производственную отрасль для Иркутской области.  

– С чего начиналась история «Верхнечонскнефтегаза»? 

– В 2002 году акционеры приняли решение о выделении ВЧНГ в независимую организационную единицу. На тот момент у  компании было всего четыре человека в штате (сейчас – 850) и лицензионный участок на расстоянии 1100 километров, где только болота и тайга. Предстояла большая работа. И самое главное – решить, по какому из маршрутов можно транспортировать нефть. В течение нескольких лет это было совершенно непонятно, поскольку тогда даже не существовало планов по строительству ВСТО.  Но, чтобы выполнять условия лицензионного соглашения, на месторождении велись подготовительные работы.  

В 2006 году  ВЧНГ приступил к активным работам, бурению скважин. Момент совпал с решением по строительству трубопровода ВСТО.  В итоге компания пересмотрела темп по обустройству месторождения и ускорила освоение Верхней Чоны.   ВЧНГ построил около 150 км дорог в Катангском районе,  завёл туда строительных подрядчиков. Одновременно  с производственными объектами строился вахтовый посёлок. Результатом стала  первая нефть,  которую подали в ВСТО в конце 2008 года. Был дан старт промышленной разработке месторождения. 

– Вы пришли в компанию как раз после старта промышленной добычи.  Что за это время изменилось в работе ВЧНГ? Какие задачи были решены? 

– Да,  я приступил к обязанностям генерального директора ВЧНГ в конце  2008 года.  Самое сложное, что нужно было сделать, – перестроить организационную структуру и бизнес-процессы в компании. До этого момента ВЧНГ занимался проектированием,  строительством, но нефть не добывал. По сути, это была дирекция строящегося предприятия, которую нужно было превратить в добывающую компанию. 

Надо было перестроить работу команды.  Задача была непростой, поскольку для Восточной Сибири в целом и для Иркутской области в частности отрасль считалась новой, а значит, наблюдался острый дефицит квалифицированных кадров в нефтедобыче.   Отдельные кадры не покрывали наши потребности.  Поэтому  мы привлекали и продолжаем привлекать  сотрудников из  других регионов страны.  Хотя, разумеется, с начала добычи ситуация улучшилась, в частности, благодаря тесному сотрудничеству  с Иркутским государственным техническим университетом, который готовится открыть набор на соответствующую специальность. Мы и сейчас берём их студентов на производственную практику и  по окончании – на работу.

Нам стратегически  важно снизить долю приглашаемых специалистов и заменить их местными. Сейчас в аппарате управления около 30%  сорудников из других регионов, на самом нефтепромысле  их не больше 20%.   Впрочем, численность приезжих специалистов в управлении ВЧНГ сокращается и за счёт того, что половина из них предпочитает здесь остаться:  они купили квартиры и не собираются уезжать из Иркутска, который мне тоже очень нравится. Сам я такого решения принять не могу, поскольку мои планы сочетаются с планами и действиями наших акционеров.

– В каких регионах вам уже удалось поработать, прежде чем пришли в ВЧНГ? 

 – Ещё во время учёбы в Бакинском институте нефти и химии я не раз выезжал на  производственную практику в регионы Западной Сибири. Окончив  вуз, я отправился туда по распределению. Позже мне удалось поработать в центральной части, в Оренбуржье.  После перешёл в Восточную Сибирь, Иркутскую область.  

– В чём специфика работы в Восточной Сибири? Пришлось ли изобретать специальные технологии для  Верхнечонского месторождения?  

 – Для любого нефтегазового объекта формируется технологическая схема его освоения. У нас она тоже есть. Документ включает основные подходы разработки – какие скважины, на каком расстоянии бурить и так далее. А детали формируются уже в процессе. Верхнечонское месторождение обладает  рядом нюансов, в частности низкой температурой пласта.  Поэтому мы были вынуждены для закачки в пласт подогревать воду. Это и есть новая технология. Или другой пример: проведение гидроразрыва  пласта. Верхней Чоне этот давно известный метод не подошёл, потому что химические реагенты для этой операции в условиях низкой температуры не работали.  Пришлось доработать технологию и создать новую, индивидуальную. 

– Какая экологическая политика сложилась в компании за десять лет работы?

– Понимая, что любая человеческая деятельность, тем более добыча полезных ископаемых, наносит вред окружающей среде, мы соблюдаем строгие экологические требования. Скажем, когда укладываем нефтепровод, то изолируем его несколькими защитными слоями, чтобы не допускать разливов. Ещё пример: для утилизации твёрдых бытовых отходов ВЧНГ построил специальный полигон стоимостью 220 миллионов рублей.  При этом металлолом  и ртутьсодержащие приборы мы продолжаем вывозить за пределы месторождения. В общем, соблюдаем все существующие правила.  Самой большой проблемой остаётся сжигание попутного нефтяного газа.  Впрочем, мы предпринимаем все меры, чтобы к 2014 году погасить факел и начать закачивать газ в подземное хранилище.  Всего в 2012 году на экологические мероприятия ВЧНГ потратит 150,9 миллиона рублей.

– С этого года ВЧНГ попал под действие региональной льготы по налогу на прибыль. Как это сказывается на экономике компании? 

– Это позволяет, прежде всего, больше вкладывать в добычу. За три года прирост инвестиций составит  9 миллиардов рублей, до 2020 года – 17 миллиардов.  Добыча на Верхнечонском месторождении  за счёт налоговых преференций увеличится за три года на 2,8 миллиона тонн, до 2020 года – на 11 миллионов тонн. Как след-ствие, повысятся налоговые отчисления в бюджеты всех уровней. В частности,  Иркутская область дополнительно сможет получить до 2,8 миллиардов рублей.  Эффект предполагает и увеличение штата компании до 2,4–3,7 тысячи человек. 

– Каким вы видите развитие ВЧНГ в долгосрочной перспективе? Какие этапы предстоит пройти компании? 

– Мы почти вышли на пиковую добычу в 7,5 миллиона тонн.  Уже набрали нужный темп и движемся к цели. Основная задача на ближайшие три года  – выйти на «полку» добычи, завершить строительство инфраструктуры для генерации электроэнергии,  утилизации газа и подготовки нефти. В долгосрочной перспективе  ВЧНГ  будет работать над тем, чтобы как можно дольше сохранить пик  добычи. Пока, по нашим прогнозам,  «полка» должна продлиться пять–семь лет. 

– Ожидается, что Верхнечонское месторождение исчерпает свой ресурс в 2032–2038 годах. Есть ли шанс, что его запасы будут пересмотрены и срок освоения увеличится? Планирует ли компания разрабатывать другие участки в Иркутской области или соседних регионах? 

– Действительно, у компании есть два основных направления развития своей сырьевой базы. Первое – покупка новых  участков и организация там нефтедобычи. В Иркутской области для этого достаточно разведанных объектов,  а  «белых пятен»  на сырьевой карте ещё больше. Поэтому, безусловно, и компания и государство (как основной держатель недр) будут участвовать в увеличении разведанных запасов Восточной Сибири.  Кроме того,  известно, что правительство РФ приняло решение о введении налоговых льгот для месторождений с трудноизвлекаемыми запасами.  Это наверняка подстегнёт недропользователей к приобретению новых объектов, в том числе в Восточной Сибири.   Для себя мы такой возможности тоже не исключаем. 

Второе направление – увеличение коэффициента нефтеотдачи. На сегодня у любого месторождения он не превышает 50%. А как правило, и вовсе 25–30%. Поэтому компании работают над повышением нефтеотдачи за счёт применения новых технологий, науки. Так мы сможем продлять жизненный цикл  месторождений.  Глубоко уверен, что 2038 год – это не конечный срок эксплуатации Верхней Чоны.