Поводом послужили стихотворные иллюстрации  Галинова к работам иркутских художников Анатолия Костовского, Владимира Кузьмина и Сергея Элояна. Профессиональный музыкант, познакомившись с мастерами живописи, почувствовал потребность выразить своё отношение к их полотнам поэзией. «Возможно, – говорил Галинов, – в чём-то со мной можно не согласиться, но именно таким я вижу глубокий смысл  картин». 

Чтобы читатели  смогли понять поэта, художники принесли в библиотеку свои картины, превратив небольшой читальный зал в настоящий вернисаж. О своих заснеженных пейзажах, например, Анатолий Костовский говорил, что писал их «на двух кирпичах»: один грелся на печке, другой лежал под палитрой, чтобы краски не замерзали. Правда, Галинова более вдохновили осенние пейзажи Анатолия Ивановича:

Лета свет растаял – 
было времечко! –
ослепил и медленно потух.
Из подсолнуха 
выклёвывает семечки,
словно дни осенние, петух.

Владимир Кузьмин публично при-знался в любви к своей профессии, говорил о счастье, которое испытывает человек, занимающийся любимым делом. «С Костовским, –  говорил он, – мы уже старички, нам за семьдесят, но мы работаем, и попробуй отними у нас краски и кисти! В детстве, пришедшемся на годы войны,  голод послевоенного времени, мы росли, взрослели и были счастливы. Видеть красоту окружающего мира, уметь запечатлеть её на полотнах – это ли не радость?»

Из «много» осталось – «ничего»…
Лишь память вечера 
светло с небес прольётся,
и болью прошлого 
наполненное солнце
придёт к тебе, согреет и коснётся
лучом живым холста 
и сердца твоего.

Так написал Галинов о картине Кузьмина «Обезглавленный памятник», в которой художник в советское время, ещё когда на набережной возвышался шпиль, на старинный постамент воздвиг фигуру Александра III и оказался пророком. Справедливость восторжествовала: сегодня восстановленный памятник императору России горделиво возвышается над Ангарой.

«Новоявленным идальго эстетической реформы» назвал Галинов художника Сергея Элояна и был недалёк от истины. Сергей Норикович показал в библиотеке одну из последних своих работ – «Чёрный кот в чёрной комнате». В абсолютную черноту он поместил чёрного кота, используя наслоение красок, процарапывание, различные формы поверхности. Издалека картина вовсе не кажется квадратом, как у Малевича, чёрным прямоугольником, – когда подойдёшь к ней поближе, поймаешь световые лучи, увидишь изумительного мудрого кота со светящимися глазами.  

Художник – великий экспериментатор,  эстет и философ одновременно. Герои его картин кажутся святыми в лодке-переправе или несущими на спинах груз мироздания, обретающими в противостоянии единение душ. Не случайно Элояну  поручена роспись самого большого в Иркутске Князе-Владимирского храма. «Возможно, – говорит художник, – в городе будет восстановлен Казанский кафедральный собор. Об этом молится митрополит Иркутский и Ангарский Вадим».