«Обер-кондуктор даёт свисток…»

«Часы были работаны 11 лет. Часы были показываемы в столицах России и за границей. Часы имеют вес 640 фунтов», – гласила афиша 1902 года. В отделе истории ИОКМ нас подводят к экспонату с немного напускным равнодушием: «Вот они, наши легендарные…». Чувствуется – гордятся. Это и вправду какое-то чудо. Разноцветные вагончики, вокзал, фонтан, циферблаты. Трудно придумать что-то более причудливое и вместе с тем столь гармоничное. Скрипят полы, и кажется: сейчас зайдёт господин в пенсне, вынет из нагрудного кармана часы, раздастся звон – и фигурки оживут, потечёт вода, побежит поезд… Как это было 110 лет назад, 15 апреля 1902 года, когда открылся доступ к чудо-часам. Отставной фельдфебель Пётр Кравец питал любовь к «эдаким штучкам» – механическим чудесам и синематографу. Но хотел и заработать: допускал к чудо-часам взрослых за 30 копеек, детишек – за полцены. 

В те годы иркутяне были избалованы новинками. В начале мая в городе дал два представления «движущийся парижский фото-синема-калейдо-театр». Люди при помощи живой фотографии и калейдоскопической светящейся проекции совершили прогулку по Всемирной парижской выставке 1900 года. В большом спросе в этом сезоне были волшебные фонари: Марс, Юпитер, Солнце и последняя новость – особый волшебный фонарь-синематограф системы Люмьера с оживлёнными картинами. В домах богатых людей заводили «говорящие, поющие и играющие всякую музыку машины» – граммофоны и патефоны. На циклодроме шли вовсю гуляния с участием скороходов, а в жандармском отделении, ежели кому было угодно, для увеселения можно было купить годовалого медведя. Город, чуть напуганный ожидаемой со дня на день холерой, хотел духовых оркестров, танцев и зрелищ… 

Поняв это, Пётр Кравец уже к 25 апреля снизил плату за вход на чудо-часы до 20 копеек. Г-н Кравец открывал публике чудо-механизм в будни от 3 часов дня до 8 часов вечера, по воскресеньям и праздничным дням с 12 часов утра до половины девятого вечера. Спешите, всего до 10 мая! А после 10 мая хитроумный Кравец снова подал объявление: «Выставка чудо-часов вновь открывается». На самом деле там было на что посмотреть. «Всё спокойно и неподвижно, перед вами простирается полотно дороги; поезд стоит невидимым в туннеле, и только через сигнальные стёкла виден красный свет, – описывал в 1926 году Генрих Канн эти часы в своей книге «Краткая история часового искусства». – Но вот часы пробили двенадцать, и вся картина сразу оживляется. Телеграфисты, сидящие за окнами, начинают работать, получив сигнал о прибытии поезда. Шлагбаумы опускаются. Станционный служащий наверху справа на платформе даёт первый звонок, раздаётся свисток, и слева из туннеля выходит поезд. Красный свет сигнальных стёкол сменяется зелёным. Локомотив останавливается непосредственно перед водокачкой; станционный сторож открывает кран, и водяная струя течёт в котёл. За это время начальник станции выходит из двери своего служебного кабинета. Вагонный смазчик бежит вдоль поезда и ударяет молотком по осям колёс. …Когда раздаётся третий звонок, телеграф оповещает следующую станцию о выходе поезда. Обер-кондуктор даёт свисток, следует ответ с локомотива, и поезд, из окон которого пассажиры кланяются, исчезает в туннеле… Вслед за исчезнувшим с грохотом и шумом поездом воцаряется опять понемногу прежняя тишина, и из потаённого ящика играет музыка – весёлый марш, звуки которого раздаются вслед удаляющемуся поезду…».

Откуда у будущего гласного и потомственного почётного гражданина Кравца взялись удивительные часы, история умалчивает. И куда они подевались после, тоже неизвестно, только Пётр Кравец уже в 1907 году нашёл увлечение поинтереснее: он открыл в своём же доме электро-иллюзион-театр, а позже продал дом на Большой Антонио Микеле Дон-Отелло, который и организовал тут кинотеатр. 

Полковник Кулябко как изобретатель

В 1990-е был восстановлен весь подвижной состав хронометра

А чудо-часы вновь появились в поле зрения в 1911 году, «февраля пятого дня». В этот день вдова полковника Кулябко, Виктория Теофильевна, передала некие чудо-часы музею Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества. Были ли это часы Кравца или какие другие? Неизвестно. Позже в переписке вдова назвала часы «собственным изобретением» покойного мужа, это и позволило историкам сделать вывод, что автором часов был полковник Кулябко. В 1979 году автор книги «Колокола не умолкают» Иван Козлов, рассказывая о ремёслах Иркутска, вспомнил полковника: «…жил в Иркутске человек, который работал над чудо-часами… И вот в свободное от службы время полковник Кулябко, сменив мундир на фартук мастерового, вычерчивал на бумаге зубчатые колёса и тонкие рычажки, высчитывал их размеры, а потом вытачивал, сверлил, пилил, ковал, выверял и собирал сложный механизм часов». Виктория Теофильевна была настолько предана мужу, что после его смерти захотела отдать часы в музей. Уже 9 февраля милостивой Виктории Теофильевне сообщили, что механизм принят, а распорядительный комитет ВСОИРГО постановил принести дарительнице благодарность. Часы стоили более тысячи рублей, как говорится в отчётах. Учёные были так растроганы, что подали прошение в Императорское Русское географическое общество о вручении Виктории Кулябко «диплома на звание члена-соревнователя». Однако после этого часы чуть было не пропали навсегда. Чудесный механизм понравился некоему покупателю, и в мае 1911 года к Виктории Кулябко улетело письмо: «Милостивая государыня Виктория Теофильевна. В.-Сибирский отдел И.Р.Г. о-ва имеет честь покорнейше просить Вас разрешить продажу пожертвованных вами чудо-часов с тем, чтобы на средства, вырученные от продажи их, была устроена витрина с естественно-историческими коллекциями, посвящённая памяти Вашего супруга. Правитель дел». Однако вдова полковника отказалась, заявив, что часы жертвовала, «дабы сохранить память изобретателя». И даже просила, если чудо-часы не нужны музею, вернуть их обратно. Больше члены ВСОИРГО обращаться к ней с такими просьбами не стали. 

Мастер из Варшавы

Чудо-часы встретили революцию 1917 года в музее ВСОИРГО, а потом перешли в фонды Иркутского краеведческого музея

Чудо-часы встретили революцию 1917 года в музее ВСОИРГО, а потом перешли в фонды Иркутского краеведческого музея. Там-то «дореволюционный пережиток» и дожил до наших дней. В 1950-е годы они выставлялись в одном из парков Иркутска. Действительно, если заглянуть в газеты тех времён, в парках кипела жизнь. На фоне совещаний избачей (активистов изб-читален) и выступлений передовых концертных бригад лилипутов процветало музейное дело на свежем воздухе. Особенно отличался сад имени Парижской коммуны, где прямо на улице стояли павильоны краеведческого музея. Лики стахановцев, а также общее народное воодушевление не помешали отдельным советским гражданам до чужого добра пожадничать. Неизвестно куда исчез часовой механизм, отломали фигурки, украли вагоны, были оторваны буквы слова «планетарий»… В 1980-е годы часы уже стояли в фондах в плохом виде, по крайней мере, выставлять их на всеобщее обозрение было нельзя. Они были печальными и очень грязными. 

В 1990-е годы краеведческий музей заказал ОАО «Иркутский промстройпроект» реставрацию часов. Работали мастера Валерий Малюшенко и Юрий Воронов. Надо было восстановить паровоз и весь подвижной состав из четырёх вагончиков первого, второго и третьего классов, которые в своё время приходили на станцию каждую четверть часа (один из вагончиков был оснащён механизмом, позволявшим составу двигаться). Рельсы, кстати, тоже пришлось делать заново, как и будки и шлагбаумы. Реставраторы сделали нестандартные детали и отполировали вагончики. Поправили рельефную поверхность самих часов, отреставрировали ворота депо и вокзала, фонтанчик, вернули надпись «Планетарий», и сами планеты, и даже летящих ангелов. Вокзал стал заново заселяться: появились смазчик, будочники, начальник станции, жандарм, послы разных государств и все-все-все. 

А вот когда расчищали поверхность, то обнаружилось, что вовсе не полковник Кулябко, как думала его вдова, был автором механизма. Мастера нашли надпись, раскрывшую имя изобретателя, – «Гольдфаден». Тогда-то и стало ясно, что в Иркутский краеведческий музей попал знаменитый в 19 веке механизм варшавского часовщика и механика Якова Гольдфадена. Музейные работники предполагают, что в конце 19 века по России путешествовали несколько часов этого мастера. То, что часы были разными, подтверждают и их вес, и время создания: то они 640 фунтов весят, а то 695, то их изготавливали 11 лет, а то всего шесть. Сохранились программки из Томска, Оренбурга, Саратова, Риги, Санкт-Петербурга. Газеты писали, что в города приезжал сам мастер, а иногда привозили часы не просто с фонтаном, а ещё и с пристанью, называемые «Сатурн». Каждую четверть часа там вместе с поездом прибывал ещё и «качающийся на волнах» пароход. «Здесь вы видите фигуры матросов, которые поднимают сигнальные флаги…» «В заключение раздаётся игра на органе «Коль славен», и в ту же минуту отворяются сделанныя в середине фасада вокзала дверцы и там происходит встреча иностранных государей Австрийскаго, Германскаго, президента Французской республики Феликса Фора и Румынскаго короля», – писали газеты Оренбурга. Знаменитое русское изобретение и «редкость механики 20 столетия» подробно описывались в журнале «Природа и люди» за 1900 год: «Часы были изготовлены из бронзы и меди, длина их 2 1/4 аршина и высота около 1 1/4  аршина». Как часы попали к полковнику Кулябко – загадка. В 1990-е годы иркутскими часами и автором Гольдфаденом даже интересовалось польское консульство. 

Музею хотелось запустить часы заново, восстановив все циферблаты, чтобы из фонтанчика лилась вода, поезд ездил и фигурки шевелились. Даже намеревались отыскать часовой механизм 19 века, но реставрация не была завершена. Вагончики и вправду в 1999-м чуть-чуть побегали по кругу. Но часы ещё ждут мастера, сравнимого с Гольдфаденом, который вернёт им настоящий, аутентичный часовой механизм. И тогда мы, может быть, увидим это чудо в полной его красоте. 

Часть материалов для статьи предоставлена заместителем директора ИОКМ по научно-фондовой работе Ириной Кореневой.