Топливный кризис

На лекции Сергея Храпова 24 февраля собралось около 80 человек. Многих привлекла неоднозначная личность эксперта: в его профессиональной биографии так много направлений и должностей, что определить, чем именно занимается лектор, сложно. Он и автор 40 лекций по интегральному образованию, и главный редактор web-газеты «Искра инноваций», и аналитик Центра промышленного дизайна и инноваций, и управляющий партнёр консалтингового агентства. Кроме того, Храпов – научный руководитель Института семантики систем, который сам же и основал. Изучает развитие сложных систем и поведение в неопределённости. «Разнообразие личного профессионального опыта, широкая эрудиция и информированность позволяют Сергею Хапрову создавать успешные концепции, стратегии и бизнес-модели», – анонсировали организаторы. Свою бизнес-модель Храпов представил и Иркутску. 

«Название лекции жуткое – «Иркутск в эпоху глобализации», – с ходу признал Храпов. – Термин  появился всего лет двадцать назад, когда стало понятно, что надо решать, как локальная экономика станет конкурентоспособной в контексте глобальной мировой экономики. Для Иркутска это особенно актуально, поскольку здесь активно обсуждаются местные стратегии развития города». Впрочем, начать лекцию эксперт предпочёл с глобальных вопросов. «Эпохи редко сменяются по календарю. XX век начался ещё в 1890-х годах: появились телеграф, телефон, автомобиль. И вот у меня полное ощущение, что в 2011 году мы окончательно простились с XX веком», – сказал Храпов. По его мнению, последние триста лет мир двигался в парадигме индустриального мира, который придумали англосаксы: рынок, биржи, конкуренция, промышленность. «Но в 2011 году они «сдали проект» и попрощались с нами. Сменились правительства в Греции, Португалии, Италии, Испании. Долги большие, и что будет с экономикой – непонятно», – нагнетал лектор. 

Для старта новой эпохи, уверен Храпов, необходимо «топливо». «Что было за топливо в начале XX века, которое позволило увеличить население мира с одного до семи миллиардов?» – спросил аудиторию лектор. Аудитория молчала. Первым в его «списке» был автомобиль. «Человек получил возможность перемещаться со скоростью 50–60 км в час. Представьте, несколько тысяч лет система двигалась со скоростью 13 км в час, а тут увеличила её в разы. Одного этого достаточно для взрыва, – рассказывал Храпов. – Кстати, какой самый быстрый конный вид транспорта? Я слышал, что русская тройка, которая могла развивать скорость до 45 км в час. До «мерса» это был главный автомобиль Европы». Почти в то же время человек получил голосовую связь. К «топливу XX века» лектор причислил и лампочку, которая «сделала человека ночным животным». Целый пакет технологий дал такой запас для работы, что весь прошлый век население могло быстро расти. «У меня есть ощущение, что к концу века этот невероятный рост технологий остановился. Ну, вы скажете: Сергей, а как же видеокамера в мобильном телефоне? Да, она стала удобнее, её можно положить в карман, но это просто улучшение существующего, – продолжил выступающий, утверждая, что самолёты, автомобили, телефоны есть уже сто лет и ничего сопоставимого пока не появилось.  «Я это к чему говорю? – спросил себя Храпов, когда аудитория начала ощущать себя на школьном уроке. – Экономика перестаёт расти, поскольку мы перестали производить «суперпродукт». Так что переход к инновациям – это не политическая хотелка. Это побег в будущее». 

«Нам нужно только скопировать»

Сложившаяся мировая система привела к тому, что наиболее развитые страны накопили огромные государственные долги. «Посмотрите, у американцев среднедушевой доход равен 32 тыс. долларов в год. А совокупный долг – 19 трлн. долларов. Если поделить на население, получится 50 тыс. долларов на человека. Или вот для наглядности: Штаты съедают полтора бюджета Иркутской области в день, – говорит Храпов. – В Японии долг достиг двух ВВП. То есть при среднегодовом доходе в 40 тыс. долларов каждый гражданин должен около 80 тысяч. Соотношение долга Японии к её ВВП – 226%. То есть Япония последние 20 лет занимала у своих граждан и не думала отдавать». Когда лектора спросили о долге России, он стушевался. Помощь пришла из зала: «46 млрд. долларов!». «Да, по сравнению с остальными у нас очень небольшой долг», – добавил Храпов. Он признался, что его беспокоят советы выпускников бизнес-школ ориентироваться на Японию или США. «Говорят, что нам не хватает либерализации, борьбы с коррупцией и чего-то ещё. И тогда будет круто. Мы рассуждаем, что где-то есть земля обетованная, а нам нужно только скопировать. Но это не так», – сказал Храпов.  Очевидно, ощутив напряжение аудитории, он сообщил, что его уже обвиняли в аффилированности с госдепом США («Ну, а кого нынче не обвиняли», – засмеялись в зале), а теперь, наверное, заподозрят в сговоре с ФСБ. 

В Китае, как утверждает Храпов, тоже есть своя «проблемуська»: труд стал дорожать, страна начала утрачивать своё ценовое преимущество. Его обогнали Бангладеш, Вьетнам и Таиланд. Более того, Китай ждут серьёзные изменения, уверен эксперт. «Первое поколение, которое привыкло нормально зарабатывать, ещё не попросило пенсий, а ведь в Китае нет системы пенсионного обеспечения. Когда 500–700 млн. человек потребуют её ввести, продукция подорожает ещё сильнее», – полагает Храпов. На словах «тяжёлый системный кризис» и «несоответствие расходов эффективности экономики» аудитория напряглась. «Мне бы не хотелось, чтобы мы потратили время на повторение чужих ошибок. Наша задача – выйти за пределы того, к чему мы привыкли», – заключил лектор.

Локальные стратегии в вакууме 

От стран Храпов перешёл к крупным корпорациям. Экономические модели и отношения стали настолько сложными, что даже лидеры рынка начали совершать ошибки на голом месте. «Представьте, «Нокия»  в последнем квартале 2011 года получила убыток 1 млрд. долларов. И речь за-шла о том, что если ситуация не выправится, продать её «Майкрософту». Вот ещё пример: производитель техники «HP». Они решили выпустить свой планшетник и уделать по себестоимости айпад. Но через полтора года закрыли линию, признав, что у них нет шансов попасть в этот рынок и цену. Как могла так ошибиться одна из крупнейших корпораций?» – недоумевает Храпов. 

Но более существенные проблемы у глобальных рынков ещё впереди, уверен он. Их подведёт принцип just in time, когда детали на производство поставляются прямо к конвейеру. Но, случись какой-то сбой в логистике, запасов предприятий хватит максимум на неделю. «После этого экономика тупо встанет, потому что всё исключительно just in time. И вы неожиданно в Иркутске узнаете, что запасные части для автомобиля или детали для электростанции из-за границы не приехали. Ну, вы им: «Джаст ин тайм!» – а они вам, мол, сори, айм лэйт. Я это к тому, что мы за последние годы столько технологий купили за рубежом, что нечасто их ремонт и нормальное функционирование тесно связаны с налаженной глобальной логистикой», – рассуждает Храпов.

«Для чего я это рассказываю? – предвосхитил вопрос аудитории лектор. – Когда меня пригласили на обсуждение стратегии Иркутска, я слушал выступающих. И был поражён: происходящее в мире вообще не обсуждалось. Иркутск как будто в вакууме: что запланирует, то и сделает, а все остальные свободны. Хорошая концепция, если вас не интересует результат». Тенденция планировать оторванные от реальности проекты характерна и для соседнего Красноярска. «Хотят сделать промзону, считая, что после этого бизнес, в том числе крупные корпорации, сам туда пойдёт. И никто не в курсе, что происходит с глобальными рынками. Мне отвечают: а разве промзона не является ответом на все вопросы? Ну, для тех, кто получит деньги за её строительство, безусловно, является», – сказал Храпов. Он добавил, что городам требуется разработать свою программу развития, запустить экономику, но нужно посчитать и посмотреть, куда именно двигаться, уверен консультант. Вариант «давай чё-нить построим и два станка поставим» работать не будет. 

Поколение «Фейсбука» 

Между тем новые направления экономики набирают обороты. «Вот YouTube за прошлый год достиг триллиона скачиваний. Ещё недавно я таких цифр не слышал. Нельзя продать триллион автомобилей, произвести триллион тортов. А тут появляется экономика, где это нормально. Если бы все скинулись по доллару за скачивание, получился бы триллион долларов. Сервис легко вошёл бы в 15 мировых экономик. Сейчас он бесплатный, но время, когда там появятся платные услуги, не за горами. И это будет сумасшедший бизнес», – продолжил Храпов. В пример он привёл также объём скачанных приложений для смартфонов: за рождественскую неделю в мире скачали 1 млрд. приложений, причём Россия заняла второе место, скачав 13 млн. игр и других программ. 

Показательно, считает Храпов, и то, что три гиганта немецкой экономики – «Люфтганза», «Дойче банк» и «Дойче пост», имеющие активы по всему миру, – теперь стоят как один «Фейсбук», «фишка» которого в том, что туда ежедневно заходят 500–600 млн. человек и проводят там в общей сложности 6 млрд. минут. Такого времени просмотра не имеет ни один телеканал мира. «Получается, пока падают старые гиганты, новые экономики растут. Причём необязательно в Интернете. Возьмите хотя бы солнечные батареи нового поколения со 100-процентным КПД или «Связной банк». Кто-нибудь думал, что продавец телефонов откроет свой банк? – отметил Храпов. – Но почему-то новые экономики воспринимают как развлечение, не всерьёз. Конечно, кому интересен Интернет, когда есть другие, более привычные схемы заработка. Бывший столичный мэр на недостройке десяти сантиметров МКАДа свой «Гугл» уже окупил». 

Новая экономика меняет старую с ходу и не извиняется за это. «Следующий популярный смартфон сейчас готовит вовсе не Apple или HP. Ожидается, что его выпустит Amazon. Они уже сделали свой планшетник, который стал по популярности вторым после айпада. Почему? Просто у Amazon самый большой портал по продаже книг, дисков и остального контента, – продолжал лектор. – Теперь выигрывает тот, кто производит обеспечение. Почему «Мотороллу» купил «Гугл»? Потому что она производила просто телефоны, но просто телефоны никто не покупает. Потребителю нужен портал с приложениями, которые можно скачивать».

«На мне ничего отечественного, кроме совести» 

На исходе второго часа лекции Храпов приступил к главному. «Сибирь была построена как техническо-промышленный комплекс. После распада СССР потребление с отечественных предприятий перешло в другие страны. В итоге развивается лишь то, что связано со строительством трубопроводов и другой инфраструктуры для экспорта ресурсов. Малому бизнесу остаётся либо включиться в эту цепочку, либо создать свою систему», – описал ситуацию консультант. В итоге в тот же Иркутск приходит мощная мировая продукция, но ему нечем ответить.  

 «Мне кажется, в этой ситуации у крупных российских городов есть возможность выбрать определённую стратегию. Я её не так давно придумал, вдруг вспомнив банальную истину о том, что индустриальный мир начался с разделения людей на потребителей и производителей. В натуральном хозяйстве эти роли совпадали, – размышлял Храпов. – С тех пор каждый человек поделён на эти две части. И забавная вещь: как производители вы очень маленькие, а как потребители глобальных продуктов – огромные. На вас сейчас много отечественного? На мне – ничего, кроме совести». Лектор рассудил, что как потребители иркутяне очень влиятельны. «Я видел, что на улицах вашего города сплошь иномарки. Говорят, Иркутская область занимает первое место в стране по количеству джипов Land Cruiser на душу населения, – засмеялся Храпов. – Так вот если хотя бы 10% потребления направлять на продукт, созданный в городе или регионе, это дало бы региону несколько миллиардов рублей в год. А ведь мы постоянно ищем инвестиции где-то на стороне». 

Потребительский бюджет крупных регионов огромен, уверен эксперт. «Я знаю, в Иркутске не принято договариваться, но если по какой-то мистической причине вы смогли бы скоординировать часть своих расходов, то смогли бы сконцентрировать такие инвестиционные ресурсы, о которых только мечтали», – воодушевлял зал Храпов. Он предложил городу «драться» не против производства продукции, а побороться, к примеру, за его обслуживание и выпуск запчастей, поскольку в регионах скопилось огромное количество оборудования, которое в случае сбоя логистики некому ремонтировать. В числе направлений, где мог бы поработать местный бизнес, Храпов назвал транспорт, медицинское и пищевое оборудование, переоснащение ЖКХ, благоустройство городов. Сконцентрироваться он предложил на выпуске малосерийной инновационной продукции. 

«Чтобы точно выяснить, в какие сферы нужно двигаться, следует сделать карту потребления в Иркутской области. Какая продукция заменяется в течение двух-трёх лет? Какая в течение пяти–семи? Нужна карта интеллектуальных и лабораторных ресурсов, а также карта пробелов, где не хватает специалистов», – рассказал лектор. В идеале при модели Храпова потребители должны «дать немножко денег самим себе» и «превратиться в производителей». Когда он уловил взгляды присутствующих, вздохнул: «Я понимаю ваш скепсис. Его у нас производят в жутких объёмах». Вместо того, чтобы сомневаться и иронизировать на эту тему, эксперт посоветовал иркутянам объединиться в сообщество, которое будет обладать достаточной компетенцией и силой для борьбы за долю на локальных рынках. Впрочем, судя по вопросам, которые после лекции задавали слушатели, они едва ли прониклись идеями Сергея Храпова. Их больше интересовали внешний долг США и род занятий лектора, что неудивительно, ведь за этим и приходили.