В школу? Ни за что! Преподавательская работа нас не прельщала. И мы решили готовить себе плацдарм для будущей работы в газете. Многие ребята старше нас на один-два курса – Валентин Распутин, Саша Вампилов, Игорь Петров, Леонид Ханбеков и другие – уже сотрудничали в «Советской молодёжи» и других изданиях.

Для начала записались в школу рабкоров, организованную при вечернем университете марксизма-ленинизма, что работал в Доме политпросвещения по улице Российской. В университет направлялись, как правило, по разнарядке молодые коммунисты с предприятий и организаций «повышать идейный уровень и политическую грамотность». Здесь они после работы изучали историю партии, политэкономию и так далее. Школа рабкоров готовила нештатных сотрудников газет – тогда с редакций строго спрашивали за то, чтобы с газетных страниц постоянно звучал голос народа. В школу принимали всех желающих, и многие студенты с филфака, кто хотел избежать преподавательской работы, по вечерам взялись изучать основы журналистики. Лекции читали известные журналисты – конечно, из партийной газеты «Восточно-Сибирская правда»: Яковлева, Рязанцев, Бройдо, Ступко, настоящие мэтры газетного дела. 

В то время гремел очень известный фельетонист местного значения Вик. Мак. (Виктор Макковеев). Его материалы читатели искали в первую очередь. Я помню, как у нас на коммунальной кухне бурно обсуждали его фельетоны. Критика, особенно руководителей, была редкостью в партийных изданиях, и наверняка её печатали с разрешения высшего партийного органа. А других областных газет попросту не существовало: одна – орган КПСС, вторая – комсомола. 

Запомнились фамилии Юрия Скопа и Вячеслава Шугаева. Именно в таком сочетании – «Скоп и Шугаев» – они подписывали свои совместные очерки. Потом оба стали писателями и разделились. Скоп уехал из Иркутска, а Слава Шугаев долго жил здесь и только на склоне лет переехал в Москву, где занял высокий пост в Союзе писателей. Вела школу рабкоров Елена Ивановна Яковлева. 

Однако теория теорией, но пора было и к практике переходить.

– Идём к тётке! – решила Рита. А родной её тётей была Елена Ивановна Яковлева, тогда заместитель редактора «Восточно-Сибирской правды». Редактор Ступко в то время уже серьёзно болел, и было ясно, что Елену Ивановну, которая до этого возглавляла сектор печати обкома партии, готовили ему на замену. Правда, Рита положением тётки никогда не козыряла, и, помнится, даже в группе никто об этом не знал. 

Я слегка оробела, но вечером мы пришли в дом по улице Ленина, где жила Елена Ивановна. Она только что вернулась с какой-то встречи, была приветлива и благодушна и посадила нас пить чай. Оказалась она человеком вполне доступным, никакой чиновничьей фанаберии. Мы рассказали Елене Ивановне о своих планах и попросили совета, с чего начать. Так и получили первое задание – написать репортаж о том, как благоустраиваются улицы  Иркутска. Тем летом ожидался приезд в нашу страну американского президента Эйзенхауэра – в отношениях Советского Союза и США наметилось потепление. В программу посещения высокого гостя включили Иркутск и Байкал. По этому случаю город усиленно чистили, наводили марафет на фасады, конечно, в первую очередь на центральных улицах. На Байкале, в Листвянке, срочно возводили резиденцию для приёма американского президента. Благоустраивали, укладывая асфальт, дорогу в Листвянку.

– Вот и пройдите по улицам, расскажите, как хорошеет город, – предложила Елена Ивановна.

Мы кинулись выполнять задание. Гуляли по улицам, обросшим строительными лесами, наблюдали за работой штукатуров и маляров, старались увидеть все добрые перемены. Что уж получилось, не помню подробно, вряд ли это был репортажный шедевр. Тем не менее заметку напечатали, называлась она «Мы идём по городу». 

«Слава» нашла нас в виде реплики нашей любимой преподавательницы латыни, мы называли её между собой «латиняночкой». На очередном занятии, посмотрев на нас с Ритой, она пошутила: «А вот наши Ильф и Петров», чем вогнала в лёгкую краску.

А визит Эйзенхауэра не состоялся. 1 мая американский лётчик Пауэрс, долетев аж до Урала, был сбит нашими ракетами. Отношения с Соединёнными Штатами резко испортились, гостя не приняли. Правда, Иркутск не проиграл – город прихорошился,  на Байкал пролегла хорошая дорога, а  в выстроенном в Листвянке  здании открылся санаторий «Байкал», где вот уже много лет отдыхают не только иркутяне.

В журналистику я всё-таки пришла. Опасаясь распределения в школу, перевелась на заочное отделение и нашла работу в многотиражной газете авиационного завода. На «Восточку» я всегда смотрела с большим пиететом – всё-таки это была главная газета области, и уровень работающих там журналистов казался недосягаемым. Прошло больше двадцати лет, прежде чем я пришла туда в штат, уже имея за спиной солидный стаж и опыт.

Хотя могла прийти, конечно, и раньше. Удивительно, но Елена Ивановна меня не забыла. Как-то мы повстречались на курсах повышения квалификации, где она, уже давно редактор «Восточки», вела семинары. Я тогда работала редактором многотиражной газеты, выступила с каким-то сообщением, ей понравилось, и она пригласила меня в свою редакцию. Почему я не пошла тогда – то ли семейные обстоятельства, то ли ещё что-то, а ведь «Восточка» всегда была моей тайной мечтой. Встретив меня год спустя в коридоре обкома партии, куда я перешла служить, Елена Ивановна, помнится, упрекнула: мол, тоже мне, предпочла чиновничью работу журналистике. Пути наши с того времени постоянно пересекались – на разного рода совещаниях и семинарах. В обкоме КПСС Яковлеву очень уважали: она была человеком, прошедшим войну, а фронтовики у тогдашнего первого секретаря Николая Васильевича Банникова пользовались большим авторитетом. 

В войну Елена Ивановна была радисткой-десантницей, заброшенной на парашюте в тыл врага. Девчонкой, зимой, в глубоком снегу, с тяжёлой рацией… Она была сильным человеком и хорошим газетчиком, в то же время очень демократичным и компанейским человеком. Могла и выпить, и спеть, и анекдот рассказать. Перед партийным начальством никогда не робела и отпор, если видела несправедливость,  могла дать запросто. Помню, назначая меня на должность заведующей сектором печати обкома партии, секретарь по идеологии  Евстафий Никитич Антипин заметил: «Вы в работу област-ной газеты не сильно-то вмешивайтесь. Там у нас руководитель опытный и грамотный». Какое там! Это Елена Ивановна смотрела на меня снисходительно, спасибо ей, даже как бы опекала. Без нравоучений, тактично. Сколько я от неё получила разных добрых советов, в том числе и житейских, чисто женских. 

Человек волевой и независимый, Яковлева, казалось, не нуждалась ни в чьей поддержке. Но фронтовые годы всё-таки давали о себе знать. Однажды мне пришлось ночевать с ней в одном номере гостиницы. Всю ночь она мучительно стонала во сне, видимо,  боли были непереносимые. А наутро как ни в чём не бывало, бодрая и энергичная, она уже вся была в деловых хлопотах. Я не посмела полезть со своим сочувствием, да она бы и не приняла его. Елена Ивановна и умерла, что называется, «на скаку», возвращаясь после дня работы на даче.

В «Восточку» я пришла, когда Яковлева была уже на пенсии. Коллектив там, конечно, был уже другой, но профессионально не менее сильный, большинство журналистов – её питомцы. Многие и сейчас успешно работают в редакции.