Фамилия эта не проходила ни по одному из последних преступлений – и озадаченный полицейский так и доложил на другой день: «Какого-то там Белова обсуждали». 

– Не какого-то, а лучшего у нас борца-любителя! – неожиданно отреагировал пристав. – Да этот самый Белов вчера почти пять минут выстоял против великана-саксонца, – и, видя полное недоумение городового, возмутился: – Когда ты газеты начнёшь читать, Василий? Не знаешь, что в городе происходит!

Мебель для великана

В начале сентября 1909 года на первых полосах местных газет появилось сообщение об открывающемся в Иркутске международном чемпионате по французской борьбе. Характерно, что в роли принимающей стороны выступил… гастролирующий в городе цирк Сержа и Бондаренко. Правда, соревнования проводились под эгидой Санкт-Петербургского атлетического общества и лично Ивана Владимировича Лебедева, редактора журнала «Геркулес», автора нескольких книг об атлетике, известного организатора чемпионатов как в России, так и за рубежом.

С его лёгкой руки в Иркутск и отправились спортсмены из Австро-Венгрии, Финляндии, Саксонии, Голландии, Швеции, Грузии, Чехии, Франции, Японии и Китая. Правда, большинство из них были в статусе начинающих, не смог приехать и призёр IV Олимпийских игр Александр Петров, тем не менее событие для города намечалось не рядовое. Заказали специальные, иркутские медали – золотую и серебряную, составили призовой фонд  в 3000 франков. 

Из многочисленных иркутских гостиниц Серж и Бондаренко выбрали самую спокойную и уютную, с безукоризненной кухней, рассчитанной и на шведа, и на японца. Требовалось и максимально отдалить будущих противников друг от друга, учесть разность их привычек и даже особенности телосложения. К примеру, Франц Блондетти был настоящим гигантом: вес его уходил за 10 пудов – такому не то что кровать, но и стол, стул, скамейку надо заказывать специально. 

Сюрпризы от «хилого финна»

На дефиле, предварявшем начало соревнований, этот великан, натурально, всех затмил, рядом с ним даже очень внушительный швед и огромный китаец как-то помельчали, не говоря уж о миниатюрном японце. Ростом с  Блондетти мог соперничать разве что финский борец, но уж очень тот был сухощав, к тому же сидевшие в первых рядах разглядели, что и мускулатура у него мало развита. В общем, исход первой схватки (солидный, уверенный швед против «хилого финна») публика предрешила заранее. А зря: с первых минут скандинав обнаружил абсолютное  преимущество в технике боя. Словно кот, поймавший крупную мышь, он азартно гонял её по ковру, то отпуская, то подхватывая, пока окончательно не уложил на лопатки. Зал онемел от изумления и, лишь когда жюри поздравило «хилого финна», подскочил и взорвался аплодисментами! 

Не успели зрители наскоро обменяться впечатлениями, как на ковре появились японец Саракики и француз Салар. Казалось, задачей каждого была вовсе не победа, а показ эстетики французской борьбы: японец демонстрировал красивый захват –  европеец в ответ на это выстраивал великолепный мост и уходил от противника фантастическим пируэтом! Саракики тотчас подхватывал «эстафету» и показывал целый каскад из пируэтов – под стоны ошеломлённой публики. А несколькими минутами позже та же самая публика негодовала:  японец не удержался от искушения – искусно изобразив очень сильную боль, усыпил бдительность противника и стремительно уложил его на лопатки!  

Французу Салару не повезло и в следующем поединке: швед Майер так завертел его, что кровь пошла носом. Пострадавшего борца усадили на скамейку, запрокинули голову, но минутою позже он вскочил и с такою энергией перешёл в наступление, что очень скоро торжествовал победу. Зал был счастлив!

Вопреки всем прогнозам развеивался и миф о непобедимости великана Блондетти: москвич Калачёв выстоял против него целых девять минут, а затем грозному тирольцу бросил вызов выступавший вне конкурса Томский. В начале схватки он не мог даже сдвинуть с места эти десять пудов живого веса. Но при этом искусно уворачивался от противника, демонстрируя чудеса акробатической ловкости. И хоть в конце концов потерпел поражение, публика рукоплескала именно его, Томского, технике, а не природной силе Блондетти. Борцом-виртуозом показал себя и атлет из Китая: чувствуя превосходство над противником, он иногда позволял себе даже «отдыхать» – ложился пластом на ковёр. 

Стоит иногда не поспать

Двадцать минут, отводимые для каждой схватки, порою сжимались и до пяти, но и в этот отрезочек времени успевал развернуться настоящий сюжет, непредсказуемый и дающий ощущение, что победа любит игру и далеко не всегда идёт к самому сильному. Иркутский ресторатор Ишаев от роя новых мыслей даже стал плохо спать, зато в голове у него вызрел новый план. И  ранним октябрьским утром коммерсант подал несколько дальних телеграмм и заказал билет на ближайший московский поезд. Но прежде чем собирать вещи, он отправился в собственный ресторан и так внимательно осмотрел его, словно в первый раз видел. 

Ишаев слыл весьма расчётливым предпринимателем, и поэтому многие удивились, когда он основательно вложился в «Пале де кристаль». Ведь теперь каждый видел, что прежних ресторанных клиентов перехватил синематограф, норовивший и удивить, и накормить. Неслучайно в доме Гиллера расположились и ресторан «Модерн», и синематограф с одноимённым названием. Ишаеву такие апартаменты, конечно же, не по карману, но зато у него теперь есть идея, простая и замечательная… И действительно, когда у обывателя началась ностальгия по недавнему чемпионату, оказалось, что праздник продолжается: в ресторане Ишаева открылся чемпионат по французской борьбе среди… женщин.

Привезённые коммерсантом атлетки взяли подходящие псевдонимы (чего стоила одна мадемуазель Дубасова) и принялись покорять иркутскую публику. Для интриги разыскали «местную силачку» Клавдию Бауэр, а также «местного силача» Ивана Буйнова, и начались бесконечные вызовы друг друга «на честную схватку»…

После оперы кулаками помашем

Спортивным состязаниям в «Пале де кристаль» обычно предшествовал большой дивертисмент с отрывками  из опер, цыганскими романсами, выступлениями хоровых коллективов, эксцентриков, куплетистов, танцоров… Ишаев стремился угодить самой разной публике, но тут он, пожалуй, обольщался: посетители оставались прежние – из тех, что за вечер спускали «упавшие» на них случайные деньги. Но всё же и у таких за-

всегдатаев теперь появилась возможность вставить в разговоре, что «вчера у Ишаева пел известный итальянский тенор».

Участниц чемпионата Ишаев выпускал на сцену уже ближе к полуночи, и в ожидании их клиенты основательно опустошали свои кошельки. Разъезжались из «Пале де кристаль» под утро и  уже совершенно без денег. В общем, ресторатор был доволен и частенько с благодарностью вспоминал Сержа и Бондаренко. Кстати, перед отъездом он приглашал их к себе в ресторан, но антрепренёры торопились на вокзал. «В другой раз», – мягко  улыбнулся господин Серж, и Ишаев подумал: «Какой же он всё-таки интеллигентный…»

Этот образ закрепился за Сержем ещё летом 1907-го, когда на Тихвинской площади развернулись сразу два цирка – его и Стрепетова.  Для Иркутска этого оказалось много, и в одну из июньских ночей костюмерная Сержа загорелась. Как сказали прибывшие вскоре пожарные, «будто кто-то рядом стоял и смотрел, чтобы слишком не разошлось». Естественно, все ждали судебного разбирательства, даже скучавшие хроникёры оживились, но труппа Сержа отказалась от иска и тихо отбыла в западном направлении. Прошёл даже слух, будто Серж благодарил Стрепетова «за науку». 

Так оно и было, но имелся в виду не поджог, а привезённые  антрепренёром атлеты. Французская борьба становилась очень модной в европейской России, однако везти спортсменов в глубь Азии считалось рискованным; а вот Стрепетов не испугался, сделал ставку на провинцию – и попал в десятку! Серж видел это по лицам собиравшихся у касс иркутян. Ясно было, что им предложат лишь суррогат французской борьбы. «Но с чего-то ведь надо начинать, – думал Серж, – и  никто не мешает другим делать следующие шаги, проводить настоящие чемпионаты». 

Ближайшие лечебницы наготове

На чемпионат 1909 года, организованный Сержем и Бондаренко, Стрепетов ответил чемпионатом-1910. Но, как и следовало ожидать, получилось сугубо коммерческое предприятие сибирского масштаба: участники собирались из Томска, Читы, прибыл даже некий посланец самоедов, вряд ли слышавший прежде о французской борьбе, зато очень гордившийся своим ростом и весом. Когда корреспонденты спрашивали о борцах-иностранцах, Стрепетов отвечал, что «запись на чемпионат продолжается», и обещал неких победителей из Польши и Финляндии. Однако к концу состязаний остались всё те же Мартынов и Арендский, знакомые иркутянам ещё по 1907 году.

Если на чемпионате у Сержа царило спортивное мастерство, то Стрепетову  важно было просто удержать публику. Как только она начинала скучать, в местной «Восточной заре» печатался «вызов» какой-нибудь «Красной маски», якобы готовой оспорить все призы. Один из борцов выступал в чёрной маске, и зрителям предлагалось раскрыть инкогнито. «Идя навстречу пожеланиям публики», объявляли «сеансы вольно-американской, русско-швейцарской борьбы». И всё время пытались рассмешить: скажем, великану Лобанову вручали крохотный букетик или подбирали противника вдвое мельче него.  

К программкам «чемпионата» прилагались таблицы побед и проигрышей, однако же трудно было не заметить, что борцов куда более интересуют сиюминутные выигрыши по дополнительным схваткам. Это были «реванши без срока», а зачастую и без правил: хроникёры писали, что почти нет боёв без попыток членовредительства, и в ближайшие лечебницы принимали то одного, то другого спортсмена. Жюри на всё закрывало глаза, а если и делало замечания, то главный претендент на победу, любимец Стрепетова Мартынов, их откровенно игнорировал. Этого кулачного хулигана и провозгласили, в конце концов, «победителем чемпионата французской борьбы». Приняв деньги, от медали он высокомерно отказался, предложив недавним соперникам просто разыграть её. Кто-кто, а Мартынов знал, что вместо медалей приготовлены обыкновенные жетоны… 

И ценам позволительно быть возвышенными

После награждения схватки, как ни странно, продолжились – просто потому, что погода установилась хорошая, морозы не ударяли ещё. Давая в газеты объявление, Стрепетов не забывал подчеркнуть, что это будут уже выступления победителей, а значит, и цены на них установлены «возвышенные». В редакциях иронизировали: «Теперь и ценам позволительно быть возвышенными». Однако же сожалели о том, что с отъездом цирка Стрепетова рубрику «Спорт» придётся снова закрыть – за недостатком информации.

– Во время прошлогоднего чемпионата местное атлетическое общество начало было пополняться членами, но после нынешнего мордобоя на это рассчитывать уже трудно, – заметил хроникёр «Восточной зари».

– После нынешнего мордобоя, – подхватил редактор, – городовые пишут в рапортах, что «народ озверел: из цирка идёт и дерётся».

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского