Чтобы ознакомиться с конкретными примерами «преступления и наказания», напросился на разговор с Виктором Логиновым, начальником регионального территориального управления агентства лесного хозяйства по Иркутскому лесничеству. Не потому, что в Иркутском районе больше или меньше, чем в других местах, криминальных рубок, и не потому, что районный суд и мировые судьи района строже или гуманнее, чем в других местах, относятся к самовольным порубщикам. Единственный мотив – экономия времени. Контора лесничества находится в Иркутске, значит, не нужно тратить время на командировку.

– Лес как воровался, так и воруется, – встретил меня руководитель лесничества ответом на вопрос, заданный ему ещё по телефону. – Ну а «чёрные» лесорубы, если дело до суда доходит, в основном все условные сроки получают.

– Сколько же леса было украдено на территории вашего лесничества в прошедшем году?

– Зафиксировано 154 случая самовольных рубок. Объём – около 10 тысяч кубометров древесины. 

– И много преступников суд наказал достойно? 

Вопрос о «достойном» наказании вызвал у собеседника, как мне показалось, какую-то совсем уж обречённую улыбку. Он молча покопался в кипе бумаг на своём столе и протянул мне ксерокопию приговора Иркутского районного суда Иркутской области от 9 декабря 2011 года.

– Изучайте и решайте сами, достойно или недостойно наказываются преступники, – предложил Логинов. – Я не юрист, чтобы оценивать работу суда. А по количеству дел, рассмотренных судами, и вынесенных приговоров назвать точную цифру сложно. Расследование и судебные разбирательства тянутся не один месяц.  

Расследование и судопроизводство – дело долгое, это правда. И по отношению к лесным преступлениям, как показывает российская практика, не обязательное. До рассмотрения судами доводится лишь некоторая часть от общего количества выявленных лесонарушений. Многие глохнут на этапе расследования. Вот и судебный приговор, текст которого мне дал Виктор Логинов в качестве типичного примера, состоялся в декабре прошлого года. Но цепочка рассмотренных в нём преступлений началась, оказывается, ещё осенью позапрошлого, 2010 года. Значит, с большой долей вероятности можно предположить, что и по прошлогодним преступлениям, выявленным государственными лесными инспекторами Иркутского лесничества и подразделением лесной полиции Иркутского РОВД, более-менее полная ясность появится лишь к концу нынешнего года, а по некоторым разбиратель-ство может затянуться и до 2013-го. 

Следуя предложению Виктора Логинова, изучаю приговор от 9 декабря 2011 года. Девять с половиной страниц плотного текста. 

Общая сумма ущерба от незаконных вырубок в Приангарье составила в прошлом году более 1,5 миллиардов рублей

Именем Российской Федерации Иркутский районный суд установил, что в середине октября позапрошлого, 2010 года двое из трёх подсудимых «совершили незаконную рубку лесных насаждений в особо крупном размере, группой лиц по предварительному сговору, при следующих обстоятельствах: <…> находясь в д. Быкова Иркутского района Иркутской области, имея умысел на незаконную рубку деревьев породы сосна, вступили в предварительный сговор, направленный на незаконную рубку лесных насаждений. <…> Действуя совместно и согласованно, группой лиц по предварительному сговору <…> при помощи привезённой с собой бензопилы «Дружба-4» <…> умышленно, путём отделения ствола дерева от корневой части, незаконно произвели рубку лесных насаждений в эксплуатационных лесах – 64 дерева породы сосна общим объёмом 139,73 кубических метра…». Ущерб, причинённый этим преступлением лесному фонду РФ, по расчёту суда, составил 671892 рубля.

Группа лиц, по предварительному сговору, да ещё и в особо крупном размере – обвинение не слабое. Это часть 3 статьи 260 УК РФ. До шести лет лишения свободы. 

Преступление оказалось не единственным. В середине декабря того же 2010 года та же группа лиц по новому предварительному сговору прибыла в другой лесной массив и вновь без каких бы то ни было разрешительных документов: «При помощи привезённой с собой бензопилы «Дружба-4» <…> умышленно, путём отделения ствола  дерева от корневой части, незаконно произвела рубку лесных насаждений…». Теперь уже не в эксплуатационных, а в защитных лесах. И опять в особо крупном размере: 56 деревьев, ущерб – 451230 рублей. Значит, если размышлять по бытовой, житейской логике, заработали мужики себе второй раз до шести лет заключения.

Но и на этом не угомонились. После долгих новогодних праздников, в конце января прошлого, 2011 года, к сложившейся преступной группе примкнул третий обвиняемый, который «имея умысел на незаконную рубку деревьев породы сосна» и предложил первым двум совершить новое преступление. Так в приговоре написано – «предложил», хотя из общего контекста документа больше похоже, что преступник, судя по указаниям, какие именно деревья надо свалить, как их раскряжевать (распилить на части) и куда стрелевать (отбуксировать к месту погрузки), – просто нанял набравшихся опыта в прошлых преступлениях «профессиональных «чёрных» лесорубов» на совершение нового преступления.  

«Действуя совместно и согласованно, группой лиц по предварительному сговору, – читаю уже привычные, часто повторяющиеся в приговоре юридические формулировки, – в утреннее время 27.01.2011 г. <…> на автомашине ВАЗ-21-21 без государственного регистрационного знака <…> и на тракторе Т-40 без государственных регистрационных знаков <…> подсудимые прибыли в лесной массив…». 

У численно выросшей группы преступников, как следует из текста приговора, появилась не упоминавшаяся раньше техника – автомашина и трактор. А вместо отечественной и недорогой бензопилы «Дружба» для «отделения ствола дерева от корневой части» и для раскряжёвки спиленных деревьев теперь использовалась дорогая шведская «Хускварна». И лесной массив, в котором была спилена, раскряжёвана и стрелёвана 41 сосна, оказался не абы каким: «лесохозяйственная часть зелёной зоны»! На этот раз «ущерб лесному фонду РФ на территории Иркутского лесничества с учётом увеличения размеров такс» составил 761666 рублей. Это, понятное дело, вновь «группа лиц, по предварительному сговору, в особо крупном размере». 

Получается, что двое подсудимых схлопотали себе по части 3 статьи 260 УК РФ уже третий срок лишения свободы до шести лет, а новичок-организатор – первый. Но у него, у новичка-нанимателя, как следует из текста приговора, в дополнение к незаконной рубке «…возник умысел, направленный на дачу взятки должностному лицу». Задуманное преступник попытался реализовать, пригласив «нужного» майора милиции из Иркутского РОВД в кафе «Лина» (г. Иркутск, п. Молодёжный. – Авт.). А там, «…действуя умышленно, осознавая, что перед ним находится должностное лицо – сотрудник милиции <…>  лично передал по-следнему деньги в сумме 20000 рублей в качестве взятки за оказание способствования в возврате трактора…». Вот тут-то его и повязали. Майор, как можно предположить из текста приговора, оказался честным. «Подсудимый не довёл свои действия до конца по не зависящим от него обстоятельствам», – констатирует суд. А это значит, что в дополнение к статье 260 УК РФ «до 6 лет» прибавилась статья 30 УК РФ. 

В приговоре разъясняется, что «на момент совершения подсудимым <…> покушения на дачу взятки должностному лицу лично наказание за совершённое преступление было предусмотрено <…> в виде лишения свободы на срок до 3 лет. Вместе с тем…». Дальше идут ссылки на статью 291 «Дача взятки», перечисляются многие внесённые изменения. Слова при этом используются русские, по отдельности понятные, но вместе – что-то для особо изощрённого ума. Речь идёт кроме (скорее – вместо) лишения свободы о штрафах до 90-кратного размера от суммы взятки. Но если 20 тысяч рублей умножить на 90, получится не так уж и плохо – 1800000 рублей (!) штрафа. Не сумел я найти окончательного сегодняшнего максимума наказания за покушение на дачу взятки. Но успокоил себя тем, что, несмотря на пышный расцвет коррупции в России, подобные действия закон пока ещё определяет как преступление.  

Суд, как следует из приговора, нашёл доказанной вину подсудимых в трёх незаконных рубках в особо крупном размере, совершённых группой лиц по предварительному сговору, да плюс к тому же ещё и в покушении на дачу взятки милиционеру. Но удивительное (с житейской точки зрения) дело: оказывается, то обстоятельство, что группа совершила не одно, а три преступления подряд, следующих друг за другом с промежутком в один-два месяца, отягчающим не является. Зато тот факт, что на скамью подсудимых они попали впервые, их вину смягчает. А ещё у преступников есть несовершеннолетние дети. А ещё по месту жительства и месту прежней учёбы двое из них характеризуются положительно и один – удовлетворительно. А ещё – признание вины и раскаяние в содеянном. А ещё… 

Для награждения преступников почётными грамотами смягчающих обстоятельств всё равно не хватило. После частичного сложения разных сроков по разным статьям (в том числе по два с половиной года за каждое из трёх совершённых преступлений, к примеру) суд получил сумму… три года лишения свободы, к которым и приговорил каждого «без лишения права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью». Но, конечно же, условно, «с установлением испытательного срока в 2 года каждому». 

О возмещении ущерба лесному фонду РФ, который по сумме трёх преступлений составил 1884788 рублей, в приговоре ничего не говорится. Но судьба некоторых вещественных доказательств, в том числе имеющих реальную денежную ценность, определена. К примеру, «паспорта самоходной машины и других видов техники», находящиеся на хранении у одного из осуждённых, «оставить по месту хранения; трактор Т-40 АМ без регистрационных номеров <…> вернуть собственнику». 

Собственником трактора, как обычно и бывает в подобных случаях, оказались вовсе не преступники, а какая-то совершенно посторонняя женщина. Она на нём, возможно, свой огород пашет. 

Про шведскую бензопилу «Хускварну» и автомашину ВАЗ-2121 «без государственного регистрационного знака», использовавшиеся в третьем преступлении, суд почему-то к концу приговора забыл. Но зато отечественная бензопила «Дружба-4», с которой начинали осуждённые  цепочку этих преступлений, и 20 тысяч рублей, предназначавшиеся в качестве взятки милиционеру, очень принципиально конфискованы «в доход государства».

Обескураженный пшиком, получившимся после строгих судейских формулировок, спрашиваю Виктора Логинова, который терпеливо ждал, пока я дочитаю приговор, кто сегодня занимается криминальным лесным бизнесом – отдельные местные жители, ворующие лес сами по себе и сами для себя, или организованные группы.

– В одиночку, так, чтобы сам по себе, почти никто лес не рубит, – отвечает он. – Местные идут на преступление по найму. 90 процентов «чёрных» лесорубов – наёмные. А тот, кто нанимает и платит, сам в лес не ходит. Он в тени остаётся. 

Незаконные рубки – преступление для России не новое. Но столь махрово криминальный лесной бизнес расцвёл и продолжает расцветать именно сегодня благодаря многочисленным юридическим дырам, образовавшимся (а может быть, и умышленно оставленным) в российском законодательстве с принятием нового Лесного кодекса, при котором от реальной, действенной лесной охраны в нашей лесной державе осталось только название. 

– Ну, было 11 лесничеств, – вспоминает Виктор Логинов ситуацию до вступления в силу действующего сегодня Лесного кодекса. – Было 300 работающих. Сделали три лесничества и 17 человек оставили на госслужбе. Плюс лесная полиция – четыре человека на весь район. Были лесники, у каждого – закреплённый за ним лично участок, обход, за который он отвечал, видел, кто там и что там. Была лесная охрана, которой сегодня фактически нет. В лесу сегодня нет никого! 

Вот в этом, своём последнем, утверждении Логинов не прав. Людей в лесах полно. Правда, вместо лесников там теперь на тракторах, взятых «взаймы» у соседских бабушек, хозяйничают положительно характеризующиеся по месту жительства и прежней учёбе «чёрные» лесорубы. Не случайно суды, действуя в полном соответствии с сегодняшним законодательством, возвращают собственникам технику, задержанную на криминальных лесных делянах, а преступников, ограничиваясь условными сроками, отпускают на свободу, чтобы эта техника зря не простаивала. Возмещения нанесённого ущерба тоже не требуют, поскольку для этого есть легко распиливающийся бюджет. Если криминальный лесной бизнес процветает, значит это кому-то надо.