«Группа крови на рукаве», – пел Цой, а мы, провинциалы, воспринимали эти строки впрямую, пока не вышел фильм «Игла». Мы думали, наркотики – это забава только столичной «элитной молодёжи». Но пока мы так думали, наркотики пришли в самые отдалённые уголки России, в сёла и деревни – они всюду, где растёт конопля.  

В «Ангелах Смерти» хореограф стал  автором не только либретто, но и всех составляющих балета: сцено-графии, костюмов, подбора музыки. Для Игнатьева было важно выразить своё протестное отношение к наркотикам. Как известно, искусство имеет огромное воздействие на человека, в балете оно чрезвычайно эмоционально, хоть и умозрительно. В балете каждый символ надо уметь считывать и осмысливать. Спектакль рассчитан на зрителей-подростков и молодёжь – смогут ли они понять условность этого вида искусства? В театре порой яркие картины затмевают смысл, стоящий за ними.

Ярких сцен в балете много, его видеоряд напоминает шоу  с выразительными светоэффектами, яркими костюмами, ритмически выразительными движениями танцовщиков. Это современность, считываемая с представлений о сегодняшних развлечениях гламурной молодёжи. Место действия –  ночные клубы с танцами, сексом, наркотиками. 

Первое действие балета вполне логично: влюблённая пара – Юноша и Девушка, разгорячённые танцами в клубе – пробуют зелье,  а дальше…  Девушка готова изменить любимому,  Юноша в зеркалах вместо себя видит чёрт-те кого. Падение состоялось при помощи обольстительного Наркодилера (актёр Сергей Бродский), продающего наслаждение, расслабуху, кайф. Он скользит, парит, извивается среди танцующих пар, он, как змей-искуситель, ищет очередные жертвы и находит их.

Девушка  (актриса Мария Стрельченко) и Юноша (актёр Сергей Полухин) чисты и наивны. Их танец полон нежности, скромных и светлых прикосновений друг к другу. Но клуб…  Необузданные ритмы  танцевального марафона втягивают влюблённую пару, заставляют впадать в  состояние транса,  повторять движения, руководить которыми начинает странное существо в ярком костюме, длинном плаще, шапочке с торчащими   шипами.

«Балом» начинает  править Вирус (актёр Александр Жаров), который возглавляет команду, состоящую из Марихуаны, Маковой соломки, Героина и прочих наркотиков. И здесь возникает первый вопрос: если не купить программку и не прочесть имена этих персонажей (а станут ли подростки покупать их?), можно ли будет понять,  почему они так уверены в себе и почему имеют такое магическое воздействие на молодых людей? 

Как-то непривычно среди героев  спектакля, даже противостоящего наркотикам, видеть Вирусы и Морфии, хотя на сцене они выглядят  экстравагантно, заразительно, призывно и вполне оптимистично. Постановщик не даёт исполнителям этих персонажей сложных танцевальных партитур, пытается «смикшировать» их привлекательность, но тут ничего не поделаешь, на сцене зло часто выглядит куда эффектнее добра.

Первое действие завершилось: исчезла Девушка (можно думать, умерла от наркотиков), Юноша тоже близок к гибели – накрывшие его зеркала кажутся крышкой гроба. Некоторые зрители начинают аплодировать так, как бывает в финале, но нет, шоу продолжается…

Второе действие снова приводит в клуб, но не молодёжный, рассчитанный на пресыщенную, праздную публику. Здесь прогуливаются, лениво смотрят программу, составленную из номеров «боёв без правил»: жестоко дерутся девушки-амазонки, следом за ними юноши-гладиаторы. Вроде бы одно бездыханное тело со сцены унесли, но завсегдатаи клуба не реагируют: впереди новое развлечение – танго, в котором можно блеснуть и туалетами, и  ошеломляющими па, свойственными этому танцу страсти.

«Пафос» (как сегодня говорят) заключается  в том, что Дилер, тусовавшийся с молодняком, оказался хозяином этого отнюдь не бедного заведения. А далее возникает множество вопросов: почему он сам продаёт наркотики? почему секьюрити не останавливают врывающихся в закрытый клуб  молодых ребят, которые зажигательно начинают танцевать брейк? В балете эта сцена живая, она демонстрирует ловкость и умение танцоров выполнять сложные, с элементами акробатики движения. Ничего плохого они не делают, но Наркодилер вызывает ОМОН.

На сцену врываются парни в камуфляжной форме, с дубинками в руках. Они загоняют посетителей клуба в клетку, хозяина избивают. А далее происходит что-то из ряда вон выходящее: арестованные начинают  протестовать под песню Виктора Цоя «Мы ждём перемен…». Каких перемен и для кого? На сцене другая молодёжь, да и тема балета  совсем другая.

В либретто  второго акта разобраться сложновато: после клетки действие перемещается в психушку, куда попадают Юноша и Девушка, ставшие законченными наркоманами. Почему не в наркологический диспансер и почему не к врачам, которые могут остановить ломку? Во-просов много – ответ один: влюблённая пара погибает ради того, чтобы другие молодые люди могли одуматься, продолжить жизнь без наркотиков. 

 В Иркутске лет двадцать назад Иван Вырыпаев показывал спектакль «Кислород», который тоже был против наркотиков. Там актёры подробно играли состояние наркоманов, некоторые герои тоже погибали, но  подростки (опасный возраст для воздействия негатива) реагировали только на внешнюю сторону действия, содержание их мало волновало. Только на обсуждении, состоявшемся после спектакля, с участием психологов, молодых людей, освободившихся от наркозависимости, юные зрители притихали, начинали задумываться, реально представлять смерть. Как будут реагировать на «Ангелов Смерти» со-

временные молодые люди, предвидеть невозможно, время всё расставит на свои места.

Наверное, модерн-балет будут смотреть не только старшеклассники, его захотят увидеть и взрослые зрители  – поклонники театра. Театр ставил  спектакль-протест, сверхзадачей которого была агитационность. Но разве искусство призвано агитировать? Настоящее искусство должно рождать эмоции, финалом которых становится катарсис – очищение живой, не успокоенной, а возможно, и заблудшей души.