Жизнь после зоны
Призрак капитализма не первый год бродит по Большому Голоустному. За- глядывает в удивлённые глаза коней и барашков. В особую экономическую зону – кусок земли в полторы тысячи гектаров – никто в посёлке почти уже не верит. Особенно после того, как региональные власти решили начать развитие зоны с «Горы Соболиной», оставив Голоустное в резерве до 2020 года. Пока единственными резидентами голоустнинской ОЭЗ являются коровы: они активно пасутся в рекреации. А туризм развивается где-то в параллельном пространстве. В Большом Голоустном насчитывается уже более двух десятков турбаз и кемпингов. И все они возникли без всякой зоны.
Мы приехали в Большое Голоустное на следующий день после снежной бури. Света в посёлке не было: сильный ветер повалил какую-то из опор ЛЭП. Две бригады – одна с Байкальского тракта, вторая со стороны Иркутска – выдвинулись искать поломку в лес. «Как у нас начинается ветер, так сразу электричества нет, – говорит местная жительница Ольга. – Горняшка-то очень сильно дует». ЛЭП – с Большой Речки, «тянет» на 35 киловольт. Нас встречает на пороге своего уютного дома Фаина Шалдушкеева. Она – сотрудник администрации, курирующая Большое Голоустное. Администрация, как и милиция, находится в 45 км отсюда – в Малом Голоустном. Не наездишься. Потому дом Фаины Шалдушкеевой знают все. Первый же человек на улице показал нам, куда ехать. Дверь в её доме не закрывается, а телефон не отключается.
«Накал лампочек у нас красный, – говорит Фаина Ильинична, проводя нас в комнату. – Читать, шить, вязать, уроки делать детям вечером вообще невозможно». Только Центру по экологическому туризму «Нерпёнок» на обслуживание 100 мест нужно 26 кВт мощности, а получает он 10. Больше нельзя: обесточит весь посёлок. Два года назад, когда в посёлке заговорили о магической аббревиатуре ОЭЗ, жителям пообещали ЛЭП мощностью 200 мегаватт из Листвянки. Обещанного прождали три года. И напрасно. Планы разработчиков ОЭЗ как-то быстро поменялись. И Большое Голоустное оказалось на обочине зоны, попутно исчезли обещания про ЛЭП и дорогу. Но власть посёлок любит. Примерно раз в год, когда здесь проходят слёты местного «Селигера» («Байкала-2020») и другие фестивали, осенённые светом власти.
«Вот она, моя зона: тысяча двадцать рублей в месяц»
под мычание телят
Бюджет трёх посёлков Голоустнинского муниципалитета, куда входят Малое Голоустное, Кочергат, Большое Голоустное, чуть превышает 8 млн. рублей. Деньги, по российскому обычаю, в основном уходят на зарплаты. По словам местного депутата Зои Гришиной, не менее 5 млн. рублей. Как-то удаётся выкраивать и на уборку мусора. Когда становится совсем туго, власти продают с аукциона зарезервированные земельные участки. Надежд с ОЭЗ было много. Рассчитывали решить не только проблему электричества, но и, например, достроить летний водопровод, который начали делать, но забросили из-за не-хватки денег. Однако светлое будущее осталось будущим, а колодцы никто не отменил.
– Мы же размечтались, что у нас с зоной ванные, туалеты будут как в городе, – говорит Фаина Шалдушкеева. – Нам-то ладно, а вот старики-то многие и баньку растопить не могут. По 40–50 лет люди проработали на производствах, все труженики.
Пенсионеры, а их в посёлке около 70%, ещё помнят филиал колхоза «Знамя Ленина». Леспромхоз давал по 300 тысяч кубов леса в год, работал сплав леса. Сейчас ничего нет, лесхоз ведёт санитарную рубку по 6 тысяч кубов. А потому основные места работы – 5-6 магазинов, клуб, школа, лесхоз, национальный парк и турбазы. Кто-то зарабатывает на стройках домов, бань, кемпингов. В Большом Голоустном всего 600 человек, но вопросы классовой борьбы его не обошли. Пролетариат, как русский, так и бурятский, по обычаю жалуется на «блатных», занявших все приличные рабочие места, и гастарбайтеров. Последних привозят с собой владельцы участков, потому что такой труд стоит дешевле.
И даже бассейн залить
– Здесь им свобода: ни милиции, никого. Живи не хочу – ни прописки, ни паспорта, – винит конкурентов встреченный нами на улице рабочий Саша. – А нам где работать? Я ведь до Голоустного в Иркутске на железной дороге трудился.
– Я раньше – бухгалтером, – включается женщина Татьяна.
– У меня вроде работа в лесном хозяйстве была, – говорит её спутница Ольга.
– А теперь мы все безработные, – резюмирует Татьяна. – Как были до этой зоны, так и остались. Стоим на пособии. Вон она, моя зона: тысяча двадцать рублей в месяц и бедуй как хочешь. У нас только пенсионеры деньги и получают. Пойдёшь к ним и займёшь, чтобы купить хлеба и макарошек. На хороших местах все по блату.
Продавец Лена, похоже, должна считаться той самой «блатной»: у неё есть постоянная работа в магазине. Но впечатление «блатной» она не производит – обычный рабочий человек. Летом её зарплата вырастает на 10% – только за счёт туристов. Если сильно постараться, хорошее место можно получить на турбазе. Если в среднем по посёлку зарплата 6-7 тысяч, то на турбазе можно заработать 10–14, а в сезон можно рассчитывать и на 20–25 тысяч. Но туда кого попало не берут. Самая развитая рабочая сеть – в экологическом визитном центре «Нерпёнок», там трудятся от 8 до 12 человек. По местным меркам это более чем. К примеру, магазин может принять только 2-3 человека, а школа – 15. Глава центра Лариса Чикалина сама когда-то разработала для местных старшеклассников «элективный курс по экологическому туризму», этот курс 3 года ведёт учительница немецкого языка Ольга Звонова. Дети учатся на гидов, аниматоров. Кадры куют и из взрослых. «В нашем центре мы сами выучили трёх поваров, двух капитанов», – рассказывает Лариса Чикалина. Глава кемпинга «Русское подворье» Евгения трудоустроила пять человек. По её подсчётам, около 10–15% населения посёлка сейчас уже так или иначе занято в турбизнесе. «А летом, в сезон, многие и сами домишки сдают, там не менее половины посёлка с туристов живёт», – посчитала Евгения.
Впрочем, как говорит Лена, молодые, не найдя работы, всё же пытаются уехать. Строиться самим, чтобы зарабатывать на туризме, могут далеко не все. Даже если есть земля, нет начального капитала. Тому же центру «Нерпёнок», чтобы выйти на сегодняшние позиции – 26 комнат на 80–100 человек, понадобилось почти 14 лет. «Да и земли молодым почти уже нет, – говорит Зоя Гришина. – Под зону все земли изъяли у посёлка».
Едем по улицам. Везде таблички: «Рыба», «Сувениры», «Продам барана». Летом сбыт находится на всяческих фестивалях. Кто даёт юным путинцам и прочим «Селигерам» испить молочка, кто продаёт сметану, мясо, рыбу. Голоустьенцы рады всем, правда, молодёжные музыкальные фестивали тут не очень любят: «за ними очень много фанатиков едет», барагозят, балуются наркотиками, бывает, что и заборы летят на костры. А как фанатики уедут – за ними нужно убирать мусор. Как, впрочем, и за «дикими» туристами. На бюджетные деньги вывозят за гостями по 5-6 машин в месяц. «А что делать? Вся Россия к нам лётом летит, а у нас грязь?» – говорит Фаина Шалдушкеева.
«Прилетел вдруг волшебник в голубом вертолёте»
Вся Россия едет в Голоустное по гравийке. Асфальтированная дорога до посёлка, которую обещали сделать в рамках ОЭЗ к 2010-му, так и не построена. Да и сейчас ничего не обещают. Кто-то даже высказал предположение: от губернатора скрыли дорогу организаторы форума машиностроителей, который прошёл в Голоустном нынешним летом.
– Прилетел вдруг волшебник… в голубом вертолёте, – ухмыляется Иван, расчищая лопатой снег у своего дома. – Если бы Мезенцев по дороге приехал, тогда бы увидел гравийку. Так он же в вертолёте – он ничего и не оценил. Потому нам дорогу и зарубили.
– К нам-то, в посёлок, Мезенцев даже и не ходил, – машет рукой Саша. – Там, на форуме, все иркутские были да со всей России. Местных, по-моему, даже не допускали – всё огорожено было, везде шлагбаумы. Он полетал над нами на вертолёте и улетел.
– Так будет у вас зона или нет? – поинтересовались мы у жителей.
– Так будет у нас зона или нет? – поинтересовались жители у нас. – Кто из нас делает новости, журналисты у нас кто?
Мы молча смотрели себе под ноги. И над журналистами губернатор в основном на вертолёте летает. «А то вот у нас геологи года два назад приезжали, почву брали, и на этом всё заглохло», – Ольга качает головой. Местные помнят тех, кто им на красивых плакатах привозил ОЭЗ. «Сначала вроде бы были от «Иркутскгражданпроекта», а потом вроде от «Гипродорнии», – вспоминает Ольга. – Как их фамилии-то были?»
– Обещалкины – их фамилия, – отрубает Татьяна. – Слайды тут показывали. Только зачем эти слайды? Только деньги тратятся.
В посёлке свои легенды. Кто-то говорит, что зоне снова помешал вертолёт. Но на этот раз тот, в котором летел губернатор Есиповский. Не разбейся он, ОЭЗ бы точно была именно здесь, ведь покойный глава области так и хотел.
Территория ОЭЗ в полторы тысячи гектаров до сих пор находится в резерве, коровы и кони об этом не знают – пасутся буквально на туристическом эльдорадо.
«Гостинички-то строят, значит, есть спрос»
«Жители посёлка особо и не желали этой ОЭЗ, потому что нам негде будет рыбачить и держать скотинку, – говорит Фаина Шалдушкеева. – Вот теперь зона то ли есть, то ли её нет. А с землёй-то что делать?» Что с ней делать, уже решили в министерстве экономического развития, науки, труда и высшей школы. По актуализированному проекту ОЭЗ к ней «прирезали» Слюдянский район (надо же что-то было делать с проблемой БЦБК). Первой в «Воротах Байкала» решили развивать «Гору Соболиную». Большое Голоустное из планов не выкинули, но заняться посёлком обещали только на третьем этапе – к 2020 году. Построить девять отелей и 100 коттеджей на количество занятых в 2,4 тысячи человек. Но всё это лет через восемь–девять. А пока никто жителям землю не отдаёт. Будучи на областном семинаре для местной власти, глава муниципалитета и депутаты задавали вопрос: почему земля под ОЭЗ стоит и не работает? Ведь можно её в аренду, строить на ней какие-то лагеря, отдавать под фестивали. Ответ был один: землю федерация отправила в резерв, ждите зоны.
За эти два года вера в зону поупала. Цена 15 соток в Большом Голоустном сейчас около 300–400 тысяч рублей. Когда два года назад объявили о создании ОЭЗ, цены на участки подскочили до 700–800 тысяч, а отдельные и до 1-1,2 млн. рублей. В своё время в зону верили даже санктпетербуржцы: купили тут участок – теперь вот пытаются продать. Некоторые участки так и стоят пустые, а где-то на полудостроенных домах висят объявления: «Продаю». Бизнес не заладился и у украинцев, которые ещё до призрака зоны взяли прибрежный кусок на 10 га в аренду под фестивальный и турцентр. ООО «Юнисел» вырыло ямы – и пропало. Проект, кстати, должен был называться «Красная площадь». Теперь местные власти пытаются высудить арендную плату, а авторы перспективных ям перерегистрируются под другими названиями, рассказала Зоя Гришина.
«А знаете, мы ведь и без зоны разовьёмся, – уверена глава Голоуст-нинского МО Татьяна Липская. – Народ у нас привык сам выживать». «Дикий» туризм как процветал, так и процветает тут и без фестивалей и ОЭЗ. «Саня, я телят твоих напоила, там внучка спит, а они кричат, разбудят», – к нам со двора выходит женщина, оглядываясь на коляску. Под навесом мирно спит младенец, рядом – любопытные морды телят. Людмила Сигаева с мужем Николаем, пожалуй, одни из самых успешных местных бизнесменов. На их турбазе 16 домиков. Основной турсезон тут – два месяца лета, но и зимой никто из владельцев гостиниц не жалуется. Людмила, к примеру, ждёт большой поток туристов на Новый год. «Листвянка, она ведь как прочитанная книга, а в Голоустное едут, чтобы увидеть что-то новое, – делает Людмила Сигаева своему любимому посёлку нехитрую рекламу. – Знаете, к нам ехали и ехать будут. Я по людям сужу: гостинички-то строят, значит, есть спрос». Несмотря на кризис и смутные перспективы, посёлок за последние годы расстроился – сейчас в нём уже 20–25 турбаз, гостиниц, кемпингов, домиков, посчитала Евгения из «Русского подворья». Зона в этом виновата или нет, никто не знает. Впрочем, Лариса Чикалина считает, что проект ОЭЗ всё же свою добрую лепту внёс: «Нас запомнили, посёлок стал популярен для массовых заездов людей».
Местная администрация, увидев такой ажиотаж, пытается уговорить бизнес легализоваться – 2–3 турбазы даже согласились. У части из них уже зарегистрированы предприятия в Иркутске. Земля под домиками выдана в своё время под ИЖС – индивидуальное жилое строительство. Владельцы турцентров вроде не против, но и не спешат: платить за землю и электричество в новом статусе убыточно. Лариса Чикалина говорит: турсезон в этом районе короток, а её контингенту – школьникам, студентам и преподавателям – будет трудно оплачивать дорогие услуги. Потому турбизнес потихоньку строит новые и новые домики, откладывая легалайз на лучшие времена.
Призрак зоны всё ещё бродит по посёлку, но уже мало кого сильно волнует. «Я вообще никому и ничему не верю, – говорит продавец Лена. – Будет зона – хорошо, не будет – и не надо». У людей появился другой объект надежд – завод по розливу байкальской воды, который должен дать 40 рабочих мест. Сбудется ли эта очередная мечта, никто не знает. А домики строятся.
