Олег Воронин, специально для «Конкурента»

Основной доклад сделала профессор Цзюнь Юин, декан факультета менеджмента Пекинского университета, депутат ВСНП (Всекитайского собрания народных представителей). И хотя он был выдержан в традиционном для китайского академического истеблишмента объективно-оптимистическом духе, целый ряд пассажей выглядел, как бы это помягче сказать, необычным. Мы попросили прокомментировать эти положения профессора Института финансов Сянганского (Гонконгского) университета и нашего давнего электронного собеседника Сюй Ченгана. Приводим его оценки, памятуя и о том, что живя и работая в Гонконге и будучи консультантом американских и сингапурских инвестиционных банков,  профессор Сюй, имеющий в Китае прозвище «экономический диссидент», более независим и резок в своих оценках трендов развития «второй экономики мира».

«В целом китайская экономика функционирует благополучно. Соотношение между скоростью и качеством экономического роста скоординировано, ряд острых противоречий постепенно смягчается», – считает Цзюнь Юин. В то время как Сюй Ченган говорит, что экономика Китая находится в положении велосипедиста на канате: остановится – упадёт и разобьётся. Её оппонент полагает, что большие риски для китайской экономики создаёт сложная и противоречивая обстановка в стране, а также наличие большого ряда нестабильных и неопределённых факторов. Это крайне необычное выражение для официального доклада. По словам Цзюнь Юин, начиная с четвёртого квартала прошедшего года процент отчислений в резервный фонд повышался уже девять раз,  пять раз повышались базисные процентные ставки по вкладам и кредитам. В конце июля денежная масса возросла на 14,7%. В то время как основным постулатом классического понимания финансовой политики является стабильность процентных ставок и ограничение денежной массы в целях борьбы с инфляцией.

Долговой «курьёз»

– Нынешний финансовый кризис имеет три основных характеристики (в КНР): слабый финансовый надзор за банками, высокая  доля небанковских операций, практически не осуществляется замещение заёмного капитала фирм собственным – заёмные средства составляют приблизительно 70% всех активов, – отметил Сюй Ченган. – Отсюда стремление, к примеру, IT-фирм к «слепому развитию», то есть к увеличению числа клиентов и пользователей любыми средствами. Но, по оценкам экспертов, 99% сайтов электронной торговли в Китае не доживут до 2012 года. Самый большой курьёз в том, что всё это происходит на фоне беспрецедентного увеличения кредитования мелких и средних предприятий (МСП) в масштабах страны. По статистике, к концу 2010 года на долю малых и средних предприятий приходилось 1,12 миллиарда долларов, или 24% всех корпоративных кредитов, что является приростом на 33,9%.  Одновременно неуклонно сужается рынок европейских капиталов для крупных предприятий. Поэтому государственные предприятия продолжают испытывать серьёзную нехватку оборотных средств, им также не хватает инвестиций для обновления инфраструктуры, существует потребность в финансовой реструктуризации и реформировании организационной структуры предприятий и банков. В то же время  их балансы остаются отягощёнными некачественными займами (в соответствии со стандартами Китая некачественные кредиты – это кредиты, по которым просрочены платежи (по основной сумме долга и процентов) в течение года и более, по международным стандартам этот срок составляет шесть месяцев. – Авт.). Приблизительно 20% всех невыплаченных кредитов официально считаются некачественными, большая их часть лежит на плечах крупных государственных предприятий. То есть по международным стандартам большинство китайских коммерческих банков неплатёжеспособны. 

Для финансовой реструктуризации государственных предприятий и четырёх основных коммерческих банков правительство ещё в конце ХХ века разработало программу обмена долгов на акции. Обмен долгов равнозначен списанию некачественных банковских займов и обеспечению банков дополнительными ресурсами.

Оба процесса проходят одновременно и в ограниченных масштабах (для КНР эта программа аналогична «бархатной приватизации». – Авт.).   Функцию институтов обмена выполняют так называемые «финансовые посредники». Сегодня действует четыре корпорации по управлению активами, каждая из которых сотрудничает с одним из основных коммерческих банков. Эти корпорации считаются независимыми финансовыми институтами, подконтрольными Народному банку Китая. Программа обмена долгов на акции продолжалась 10 лет, а затем была продлена до 2013 года. Министерство финансов полностью обеспечило первоначальный капитал каждой корпорации в размере 1,2 млрд. долл. Ожидалось, что корпорации привлекут дополнительные ресурсы путём продажи акций и со временем начнут проводить операции на фондовой бирже. Однако итоги программы пока не очень-то обнадёживают. 

Осознавая, что обмен принесёт им огромную финансовую выгоду, государственные предприятия изо всех сил стремились осуществить эту операцию. Было запланировано обменять долги на акции стоимостью 5,4 млрд. долл., что составляет  53,1% объёма просроченных банковских займов. Но за 2000–2010 годы  доход от продажи акций ни разу не покрывал затраты на покупку долга, что противоречит подобной практике в странах с рыночной экономикой. Китайская схема обмена изначально являлась убыточной и оказалась очень дорогостоящей. Обмен не решил основные проблемы государственного промышленного и финансового секторов. После его завершения правительству вновь предстоит решать проблему неэффективности государственных предприятий.

В плену «чёрного кредитного рынка»

В частных предприятиях картина ещё более удручающая. Всекитайская торгово-промышленная ассоциация (главный рупор частного бизнеса страны) направила в Госсовет КНР отчёт, в котором говорится о том, что 7,5 млн. мелких и средних предприятий   находятся под очень серьёзным экономическим прессингом и нуждаются в немедленной поддержке государства. По разным оценкам, в течение следующих 2-3 лет банкротство ожидает от 10% до 20%, а в некоторых южных регионах – до 30% МСП. Причём в провинциях Чжэцзян, Фуцзян, Гуаньдун, Аньхой сегодня сосредоточена значительная часть экспортноориентированных производств, именно туда инвестировали капитал многие иностранные производители и импортёры. Но именно там складывается наиболее тяжёлая ситуация, грозящая безработицей миллионам людей. С января по июль текущего года только в Чжэцзяне, по официальным данным, закрылось более 7300 фабрик. Большинство из них частные МСП, на которых заняты 100–200 человек, это значит не менее 1,5 млн. безработных. Одновременно в КНР готовятся к закрытию ещё сотни предприятий с объёмом производства до 1 млн. т нефтепродуктов и переработки менее 80 млн. т руды в год, что может увеличить количество безработных на 70 млн. человек по стране. 

Сегодня ставки по кредитам составляют 6,56%, однако для частного бизнеса проблема не в ставках. Крупные китайские банки традиционно отдают предпочтение крупным китайским компаниям, особенно государственным, и в качестве гарантий хотят видеть землю и недвижимость. Если крупная государственная компания может взять в банке кредит под 6,5%, а потом перепродать его частникам за 30–40%, зачем вообще заниматься чем-то ещё? Только по официальной статистике, к марту 2010 года на долю «чёрного кредитного рынка» приходилось более 5% всех кредитов страны, по неофициальной – в несколько раз больше. 

Провинциальные правительства в погоне за деньгами закладывают огромные площади земель, в том числе пахотных, принадлежащих деревенским коммунам, под небывало высокие проценты, колоссально увеличивая риски банкротств и последующей распродажи земель. Многим этот кусок кажется настолько лакомым, что ростовщиками пытаются стать целые деревни, которые собирают кредитный капитал в складчину. Правда, это часто заканчивается печально. Кратно выросло количество массовых бунтов крестьян. Официально в прошлом году признано 1,5 тыс. случаев «массовых волнений» (о количестве участников данных нет).

Секретные материалы 

«Приоритетной задачей макрорегулирования выступает стабилизация общего уровня цен на товары, что на фоне замедления темпов роста ещё более осложняет задачу», подчеркнула Цзюнь Юин, поясняя, как же вопросы макрорегулирования экономики коррелируют с задачей подъёма жизненного уровня населения.  В наши руки попали уникальные материалы, поскольку прикладные социоисследования находятся в КНР под жёстким контролем партийных органов. Вот некоторые данные из материалов китайских социологов. Рост индекса потребительских цен с января 2010 года вызван повышением цен на основные продукты питания. В 2010 году он составил 7,2%, а в июле 2011-го – 14,8%.  Среди городского населения сократили потребление мяса 51,9%, масла для приготовления блюд – 46%, молока – 26,4%, овощей и фруктов – 21,7%, увеличили потребление зерновых (риса, пшеницы) 36,3%. Опрошено 189 тыс. респондентов в 17 городах КНР.

Ещё более усилило социальную напряжённость в КНР существенное повышение  тарифов на энергоносители, что стало для большинства китайцев полной неожиданностью. Дизельное топливо подорожало на 18% – до 3,58 долл. за галлон, а бензин – на 16%, до 3,83 долл. Повысились также тарифы на электроэнергию (0,44 юаня за кВт-час), и по всем признакам ожидается подорожание угля. До этого цены на энергоносители в Китае оставались фиксированными с ноября 2007 года. Китайскую энергоненасытность нередко называют одной из основных причин стремительного роста цен на энергоносители во всём мире. В мировых масштабах Китай занимает второе место по потреблению энергоносителей (после США). 

При очень высоком уровне китайской инфляции (около 7,7% с мая по август) фондовый рынок демонстрировал отрицательную динамику, в первой половине года его капитализация упала на 842 млрд. юаней, усиливая социальную напряжённость. Буквально накануне решения о повышении тарифов индекс Шанхайской фондовой биржи упал на 6,5%. В первой половине года каждый инвестор потерял в среднем 5,2 тыс. юаней (их общее число 160,2 млн.), и лидерами падения стали именно энергетические компании, которые при прежней ценовой политике работали практически себе в убыток.   Примечательно, что этот вопрос даже поднимался в ходе недавних американо-китайских переговоров. Пекину настоятельно рекомендовали ограничить субсидирование и отказаться от госрегулирования цен на энергоносители. 

Энергетика роста

По утверждению Вашингтона, нынешняя политика китайских властей лишь способствует поддержанию растущего дефицита на энергоносители и создаёт условия для процветания контрабанды и коррупции в энергетической сфере. А также обеспечивает дополнительные сверхдоходы экспортёров, под которыми понимаются, прежде всего, страны СНГ. В настоящее время КНР уже получает нефть и газ из Казахстана и Туркменистана. Однако ситуацию в этом регионе нельзя назвать стабильной. Рядом находится оккупированный американцами Афганистан, в котором не прекращается сопротивление местного населения. Не будет ничего удивительного в том, если в зоне прохождения нефте- и газопроводов объявятся террористические группировки, которые будут их непрерывно взрывать, что поставит Китай в крайне тяжёлое положение. 

КНР обеспечивает около 70% своих потребностей в энергоресурсах за счёт добычи собственного угля. Однако это уже привело к экологическим катастрофам в крупнейших китайских городах. По оценкам Всемирной организации здравоохранения и Всемирного банка, 20 из 30 самых грязных городов в мире находятся в Китае. При этом во всех остальных странах главными загрязнителями городского воздуха являются автомобили. В Китае в расчёте на душу населения автомобилей в 25 раз меньше, чем в США, и главными загрязнителями являются именно угольные электростанции. Но экономический рост привёл к появлению китайского среднего класса, и последние несколько лет в этой стране стремительными темпами растёт автомобильный рынок. В настоящее время в Китае ежегодно продаётся больше автомобилей, чем в любой другой стране мира. Это означает, что вскоре в китайских городах будет совсем нечем дышать. Решить эту проблему можно за счёт перевода угольных станций на гораздо более экологически чистый природный газ, а автомобилей – на газомоторное топливо. 

Недавно ведущая китайская компания PetroChina опубликовала прогноз, согласно которому в 2020 году потребление газа в КНР составит 300 млрд. куб. м (в 2009-м было 89 млрд. куб. м. – Авт.). Проблема только в том, что в Китае недостаточно газовых месторождений для удовлетворения своих потребностей. В последнее время стала появляться информация, что Китай планирует активно внедрять американские технологии добычи сланцевого газа. Однако ряд китайских специалистов обратили внимание на тот факт, что для извлечения газа из сланцевых пород необходимо большое количество воды, чтобы проводить гидроразрывы пластов, а в КНР с водой проблемы. Из-за загрязнения промышленными отходами половина водных ресурсов страны непригодна для питья, а четверть – для промышленного использования. Многие реки просто исчезли с лица земли. Не секрет, что в используемую для гидроразрывов воду добавляют специальные химические растворы.

Россия занимает первое место в мире по запасам природного газа, поэтому именно наша страна может обеспечить долгосрочные потребности Китая. В настоящее время КНР пытается получить скидку к цене газа. Из-за недостатка трубопроводного газа Китай вынужден увеличивать импорт сжиженного природного газа (СПГ). В настоящее время СПГ обходится Китаю в среднем по 325 долл. за 1 тыс. куб. м. Российский газ обходится Европе даже чуть дешевле. Поэтому стороны могут прийти к компромиссу в ближайшее время.

Но энергетические проблемы волнуют простых китайцев в той мере, в какой они касаются их кошелька. Вот строчки из письма пенсионера (то есть горожанина, у крестьян никаких пенсий в КНР нет. – Авт.): «Раньше придёшь на рынок и на 100 юаней покупаешь что душе угодно, а сейчас на эти деньги можно купить немного риса и овощей». Даже высшие руководители Китая (например, Вэнь Цзябао) постоянно посещают рынки и интересуются ценами на продукты. Это не волнует только 960 тысяч «новых китайцев», чьи доходы, по данным британских экономистов из GroupM Knowledge Центра, превышают 10 млн. юаней. А среди молодёжи стала популярной книга гонконгского профессора Лан Сяньпина «Почему наша жизнь настолько безысходна?».