«Наци, следуйте за своим лидером»

Выйдя в редакционный двор, мы с Иваном и Матвеем неторопливо и основательно готовимся совершить акт сознательного вандализма – административное правонарушение. Иван выворачивает жилет наизнанку и говорит в продолжение прерванного разговора:

– Кстати, о технике. Надевать нужно то, что не жалко испачкать: от баллончика летит краска, струю может сдуть ветер. Лучше всего это делать в перчатках. Чтобы не палиться потом…

Матвей просто снимает куртку и засучивает рукава толстовки с капюшоном. На руках до локтя – мелкие белые точки неотмытой свежей краски. Заметив изучающий взгляд, он пожимает плечами и объясняет:

– Вчера ходили по набережной, закрашивали надписи и трафареты «бонов». Сами ничего не рисовали, просто зачищали поверхности… 

«Бонами» они, анархисты, автономщики и деятели антифа, называют неонаци, скинхедов (от английского «bonehead» – «костеголовый»). 

– То есть у вас случаются и профилактические рейды, когда вы сами не наносите трафареты, а только уничтожаете рисунки с чуждой идеологией? – уточняем мы.

– Да, приходится. А то они своим творчеством весь город загадят…

Политический трафаретинг живёт по своим законам. Чуть раньше Матвей рассказал, что у них с местными художниками граффити есть негласная договорённость: они не красят поверх рисунков друг друга, но когда попадается «фашистский» трафарет – закрасят обязательно, принципиально. 

Роль «Иркутского репортёра» ограничивается молчаливым соучастием. Но в остальном всё по-честному – жилой двор, населённый недружелюбными обитателями сталинского дома и мрачными грузчиками мебельного магазина. По времени нанесение одного рисунка колеблется от одной четверти до одной трети минуты: Матвей прижимает обеими руками трафарет формата А4 к стене дома на уровне глаз, разглаживает его, а Иван несколькими пассами баллончиком-распылителем закрашивает поверхность.

Потом мы отходим на пару шагов, автоматически оглядываемся окрест на предмет недоброжелателей «наскальной живописи» и с удовлетворением оцениваем работу. На стене небольшой рисунок – узнаваемый профиль Адольфа Гитлера, вкладывающего ствол себе в рот. И всё объясняющая подпись: «Следуйте за своим лидером».

Современная партизанская война

Самый большой трафарет, метр на полтора, появился в Иркутске в ночь на 21 июля, в годовщину…

Иван и Матвей – молодые парни, рассудительные, по-хорошему упёртые, но без фанатизма и пафоса. Себя назвали анархистами, активистами местного движения «Автономное действие». На наивный вопрос, что такое автономщики, анархисты и как они соотносятся с движением антифа, начинают объяснять табели о рангах местных неофициальных политических движений молодёжи, но, наткнувшись на жалобный взгляд «Иркутского репортёра», чертыхаются, и Иван забирает у Матвея ручку и блокнот: 

– Если совсем просто, то это выглядит так. – Он рисует на листе два пересекающихся краями круга и один маленький кружок в центре одного из больших. – В принципе, все мы вышли из классических анархистов – в общем, нас ещё называют «левые». Но сейчас есть такое деление: вот этот круг – это анархисты вообще, все. Маленький кружок в нём – это автономщики, или организованные, активные анархисты. Понимаешь, есть люди, для которых это образ жизни, но не модель поведения. То есть они исповедуют анархию, но в каких-то акциях принимают участие раз от раза, по желанию или настроению. А внутри этого есть движение автономного действия, которое более организованно и политически активно: мы можем сотрудничать с антифа, с экологами, с любыми альтернативными политическими течениями, участвовать в их акциях или организовывать совместные мероприятия. Второй круг – это антифа вообще, все. Но большая их часть – это аполитичные антифашисты, они просто выступают против местных «бонов», не имея какой-то другой чётко обозначенной программы. Они как бы антифа-патриоты – они за Россию, а нацистов считают русофобами. А вот там, где большие круги пересекаются, – это часть политизированных антифа. 

Трафаретинг – это способ обозначить своё присутствие для обычных людей и одновременно одна из форм протеста. Иван рассказывает: есть такая концепция, как «городская герилья», партизанская война в городе, по которой следует, что любой город – это поле боя, где нужно отвоевать своё визуальное пространство. 

– Начинали мы с обычных надписей-лозунгов. Это было в 2005 году, когда в городе были какие-то очередные выборы, – вспоминает Иван. – Мы писали что-то типа «Не голосуй!». Но быстро отказались от этого – всё-таки для нанесения надписей от руки нужен какой-то минимальный художественный дар, потому что надписи получались кривые. Кроме того, идёт большой расход краски. Поэтому когда мы влились в антифа-движение, то уже помаленьку начали осваивать трафареты. Первые, я помню, были надписи «Все разные, но все равные!» и «Love music, Hate fashism!» («Люби музыку, ненавидь фашизм!»). Самым ходовым был трафарет «Unity» – «Единство». 

Становление трафаретинга пришлось на 2006 год, когда вся страна протестовала против прохождения нефтепровода через Байкал. Тогда в Иркутске во всех районах появились трафаретные надписи «Байкал дороже нефти» с узнаваемым силуэтом священного озера. Тогда же впервые иркутские автономщики хорошо и плотно сошлись с местными активистами экологического движения. 

Матвей в это время жил в одном из соседних сибирских городов. Трафаретингом занялся, как и большинство сочувствующих, из протеста против визуализации на стенах нацистской символики (нужно признать, что трафареты неонацистов и в Иркутске появились первыми, – например, уже много лет подряд в городе на стенах традиционно ко дню рождения нацистского лидера появляются графические силуэты Адольфа Гитлера с датами жизни и смерти).

– У нас в городе был район новостроек, где все стены были заклеены листовками «бонов». И как-то раз мы основательно подготовились и устроили большой моб: за одну ночь полностью перекрасили район в трафареты антифа, – вспоминает он.  – Трафареты были традиционными: «Фашисты – за лидером!» и «Мир цветной, а не коричневый!». Очень этим гордились, ведь там живут наци, это был их район.   

Политика на «костях»

Главное отличие трафаретинга от традиционного граффити – не сделать красивый рисунок, а донести мессидж, послание, ёмко сформулированную мысль. Парни признаются, что подавляющее большинство эскизов они берут из Интернета: на сайтах «Автономного действия» есть не только эти рисунки, но и пошаговые инструкции изготовления трафаретов в стиле «распечатай, вырежи, нанеси на стену». 

– Там можно найти и советы по изготовлению собственных рисунков, например как обработать фото для подготовки его к трафаретному изображению: фото должно быть на светлом фоне, контрастное; если это лицо, то с крупными чертами, рельефное. Так мы сделали трафарет Ильи Бородаенко, который погиб при погроме экологического лагеря под Ангарском 21 июля 2007 года, – рассказывает Матвей. – Это наш самый крупный на сегодняшний день трафарет, где-то метр на полтора. Это был портрет и надпись сбоку: «Убит нацистами в экологическом лагере под Ангарском». Мы сделали его на четвёртую годовщину – он появился на стенах Иркутска в этом году, в ночь на 21 июля. 

Технология незамысловата: можно распечатать рисунок с сайта любым доступным форматом.  Для пущей прочности лист бумаги заклеивается сверху широким скотчем, и бритвой вырезается намеченный принтером рисунок. Трафарет – это массовый рисунок, поэтому он должен быть долгоживущим. Хорошо подходят офисные «файлы» из плотного пластика, но они встречаются редко, а покупать слишком дорого. Пытались вырезать трафареты из картона или линолеума. 

Идеальным оказалось предложение одного общего друга: он принёс свои «кости» – большие листы рентгеновского снимка. Тонкие и плотные, они оказались самыми удобными и долгоиграющими трафаретами, поэтому в среде автономщиков ценятся особо. Стена также подходит не любая – она должна быть гладкой, но слегка шероховатой: по полированной поверхности краска растекается, а в пористую просто впитывается. Место же выбирается по одному условию: рисунок должны увидеть как можно больше прохожих. Но Матвей оговаривает:

– На самом деле я лучше залью трафарет где-нибудь в проходе, где он будет оставаться нетронутым несколько месяцев, чем где-нибудь на фасадах «красной линии» в центре города, где его на следующий день закрасят коммунальщики. Я не считаю себя уличным художником, мне важнее донести мессидж до как можно большего количества людей.   

Есть также и основная карта нанесения трафаретов – это набережная Ангары, район политеха, улицы Советская и Байкальская с её подземными переходами и центр города в той части, где идут мелкие параллельные улицы между Карла Маркса, Дзержинского и Тимирязева. При этом принципиальное условие – не наносить рисунки на памятники архитектуры. Иван, смущаясь, признаётся:

– Был грех, однажды я рисовал на здании городского архива. Но это был особый случай: рисовал поверх надписи «Скинхед-88». Я залил и сверху написал: «AntiFA». Но всё равно потом было стыдно мимо ходить. 

От вандализма – к экстремизму

Одно общее качество любого граффити – его наносят ночью, подальше от лишних глаз. Трафаретинг – не исключение. Иван вспоминает:

– Был только один случай, когда красили днём, у всех на глазах. У нас есть две девочки-студентки. Когда пару лет назад поднялась волна протеста против строительства в Ангарске завода по переработке радиоактивных отходов, мы устраивали совместные акции с радикальными экологами. Эти девочки сделали трафарет «Внимание, Ангарск!» – жёлтый фон и чёрный знак радиационной опасности, он до сих пор кое-где сохранился. Они ходили по городу вечером, когда все шли с работы, и, совершенно не опасаясь, наносили его на все попавшиеся стены. Кстати, обошлось без последствий – люди как-то прониклись тогда этой идеей, поэтому относились с пониманием, никто даже замечания не сделал. 

Наносится рисунок рационально – на уровне глаз прохожего. Матвей иронично обосновывает: «Я же не медведь, чтобы на стволе дерева оставлять самые высокие метки». Но на центральных улицах могут работать по двое, чтобы сесть на плечи приятеля и нанести рисунок чуть выше, подальше от рук вездесущих коммунальщиков. И добавляет, что в определённый момент чувство опасности теряется. Тогда возможны эксцессы:

– Как-то раз мы придумали сделать надписи на противоположных выездах из города. И одну из них нужно было нанести на опору моста на Трактовой, между городом и Ново-Ленино. Мы пошли большой толпой где-то в час ночи, расположились там и как-то особо ничего не опасались.  Нужно было нанести надпись «Антифа» и знак – три стрелы остриями вниз в круге. И мы стоим спорим, какого цвета стрелы красить, а к нам неторопливо подъезжает милицейский «бобон»…

Как выяснилось впоследствии, бдительные железнодорожники, чья ветка проходила по соседству, увидели подозрительную группу людей и вызвали наряд милиции. Правоохранители сначала думали, что имеют дело с попыткой террористического акта, поэтому к многострадальной опоре ребят с расставленными руками и ногами поставили довольно жёстко, но когда при обыске обнаружили баллончики с краской, расслабились и далее относились довольно дружелюбно.

– В отделение нас, конечно, забрали. Но в машине с нами беседовали не без юмора, спросили: что вы занимаетесь дурью? Если вы против фашистов – возьмите бейсбольные биты и караульте их ночами на еврейском кладбище. 

Однако к перспективам трафаретинга в Иркутске Иван с Матвеем относятся без энтузиазма. Говорят, что если раньше в милиции к этому относились легко и обычно задержанных отпускали даже без наложения штрафа, то сейчас центр по предотвращению экстремизма берёт это в свои руки, совершенно ничего не зная о явлении. В частности, ходят слухи, что в ближайшем будущем подобные акции будут расцениваться властями как попытки разжигания розни. Говорят, что в Барнауле, несмотря на отсутствие судебной перспективы, уже заведено первое уголовное дело на автономщиков, которые в преддверии предстоящих выборов покусились на святое – на непререкаемый авторитет власти. А именно взяли портреты лидеров основных политических партий и наклеили их на плакат около кожно-венерологического диспансера, на котором был заголовок «Нужны ли тебе такие попутчики?» рядом с изображением венерических инфекций.