Жизнь до 2015-го

Пока гром в Японии не грянет, у нас мужики из МЧС креститься не станут. После «бойни при «Фукусиме» высокие чины отечественного Министерства чрезвычайных ситуаций невольно экстраполировали эту чрезвычайную ситуацию «ближе к телу» и забеспокоились. По личному указанию Сергея Шойгу региональные подразделения МЧС, которым подведомственны сейсмоопасные районы нашей необъятной родины, должны были в срочном порядке представить прогнозы подобных неблагоприятных событий у себя в регионах. 

В марте региональное правительство созвало расширенное заседание, на котором лично глава региона Дмитрий Мезенцев выразил растущую озабоченность, связанную с проблемами сейсмобезопасности. По итогам заседания подготовку прогноза предсказуемо поручили учёным Института земной коры. Подобного рода деятельностью там уже более пятнадцати лет небезуспешно занимаются заместитель директора ИЗК Кирилл Леви и главный научный сотрудник Валерий Ружич. Собрав в минувший четверг представителей местных СМИ, они с чувством глубокого удовлетворения отчитались: прогноз не только готов, но и начал сбываться как по написанному.  

В прогнозе говорилось о признаках подготовки сильных землетрясений в районе Байкальской рифтовой зоны за период с мая по август. Указывались точные районы – Южный и Центральный Байкал. Оценивалась вероятная интенсивность – до восьми баллов. Прогноз полностью реализовался. 17 июля в 3.38 ночи произошло первое из «запланированных»: эпицентр землетрясения находился в районе Центрального Байкала,  неподалёку от Усть-Баргузина, в тридцати километрах от Турки. Сила в эпицентре составляла до семи баллов. Были повреждены печи, разрушено более пятидесяти дымовых труб, а в районе Горячинска наблюдались значительные просадки зданий и оседания полов до 30 см. 

– Это хорошо, что там нет высотных зданий, а то разрушительные эффекты чувствовались бы сильнее, чем при Култукском землетрясении в Иркутске, – прокомментировал Валерий Ружич. 

Следующее сильное землетрясение этого лета, силой в шесть баллов, произошло на юге – в районе Орлика, на границе с Республикой Тыва, в малонаселённой местности.  Эти тектонические события позволили учёным не только удовлетвориться удачным прогнозом, но и сделать далеко идущие выводы на недалёкое будущее. Кирилл Леви объясняет: на основании  более чем двух с половиной векового периода наблюдений учёные вычислили определённую цикличность, с которой происходят землетрясения, с периодом в 50–60 лет. 

Начиная с череды сильнейших землетрясений 1861-1862 годов, каждые полвека они имеют тенденцию повторяться. Последние подобные стихийные бедствия был в 1957–1959 годах, когда произошла серия сильных Гоби-Алтайских землетрясений. Это позволяет иркутским учёным уверенно предположить, что мы находимся на пике сейсмической активности, когда следует ожидать очередных разрушительных подвижек земной коры: пик приходится на 2009–2015 годы. 

Чего бояться

– 2012 год – это, разумеется, бред, – обнадёжил Кирилл Леви, но тут же прикрутил оптимизм на минимум: – Выявлена зависимость сейсмоактивности при росте активности солнечной. Сейчас мы имеем затянувшийся минимум солнечной активности. А вот если солнышко выйдет в хороший режим, то мы будем иметь большие проблемы.

Кроме того, по словам учёных, появились некоторые побочные признаки подготовки землетрясений. Например, в посёлках на северо-западе Байкала стала пропадать вода в колодцах. С другой стороны, то есть из космоса, при спутниковой геодезии отмечается, что в земной коре накапливаются деформации, которые не снимаются мелкими землетрясениями, – то есть напряжение растёт. Напрягает и статистика. Сравните: с 1950 года по нулевые произошло в сумме 68 6-балльных землетрясений, 33 7-балльных, девять 8-балльных, два 9-балльных и одно десятибалльное. А за десять лет после нулевых – это уже край периода активности – 24 6-балльных, восемь 7-балльных и три 8-балльных. И ни одного в 9-10 баллов.  Напоминаем, что в течение одного цикла одно-два сильнейших да происходит. А цикл уже заканчивается.

– Проблема в том, что мы не можем прогнозировать, как сильные землетрясения отразятся на Иркутске, – рассуждает Кирилл Леви. – Последний раз сейсмическое районирование города проводилось в 1988-1989 годах, но с тех пор всё изменилось: перестроили ландшафт, просочились новые грунтовые воды. В центре города глубина залегания водоносных слоёв составляет до 50 см. 

То есть здания стоят на тонкой плёночке, по которой начинают скользить во время толчков, что сводит к минимуму их устойчивость. В Иркутске, по расчётам учёных, не может произойти землетрясение более восьми баллов. Для примера: плотину рассчитывали на толчки в девять баллов, поэтому она устоит в любом случае. Но в отдельных районах города от зданий вообще ничего не останется – при нынешнем состоянии жилого фонда и сейсмобезопасного строительства до трети всех зданий будут полностью разрушены или получат капитальные повреждения. Самую большую опасность представляют зимние землетрясения, при которых будут разрушены все подземные коммуникации прошлых лет, когда их клали не в специальные короба, а голыми в сырую землю. Отдельную опасность представляет дополнительное подземное водоснабжение города. Под Байкальском скопилось не-установленное количество всякой жидкой мерзости с БЦБК, и если всё это хлынет в Ангару, питьевую воду придётся покупать в магазинах крупным оптом. 

Выход учёные видят в нескольких комплексных мерах: оценке остаточной сейсмопрочности зданий Иркутска, контроле качества строительства и, конечно, финансировании научных изысканий. Уже сегодня Институтом земной коры разработаны методы разрядки сильных землетрясений с помощью закачки воды в скважины и сериями направленных взрывов и толчков специальными промышленными вибраторами. Но в данный момент штат института сокращается почти в три раза, а группа сейсмопрогностики вовсе находится на грани исчезновения. И к моменту новых стихийных бедствий мы можем остаться без значительной части необходимой защиты.