Заявка на сценарий

На дальнейший ход событий сильно повлияло вмешательство в происходящее президента фонда «Город без наркотиков» и экс-депутата Государственной Думы Евгения Ройзмана. Именно к нему обратились жители посёлка, обнаружив, что полиция – которой в посёлке вообще нет и до которой не могли дозвониться в течение нескольких часов после нападения – ведёт себя как-то странно. В чём состояла странность, вспомним чуть позже, а Ройзман повёл себя именно так, как поступал всегда на протяжении многих лет работы фонда – сделал ситуацию достоянием гласности, подняв по тревоге не только региональные издания, но и всю немаленькую аудиторию доступных ему интернет-ресурсов. Видимо, пора уже оценивать сетевой авторитет некоторых общественных деятелей в тротиловом эквиваленте, потому что информационная «бомба», сооружённая Ройзманом и его читателями, пробила даже каменное спокойствие федеральных телеканалов. Жители безвестной доселе Сагры вторую неделю мелькают в новостях, а спустя неделю после ночной перестрелки в посёлок прибыл лично губернатор Свердловской области Александр Мишарин. 

К этому моменту жителей посёлка почти перестала волновать мысль о том, что однажды к ним снова нагрянут участники нападения 1 июля, потому что поведение местных силовиков явно представляет большую угрозу спокойной жизни сельчан. Двое участников обороны Сагры уже считаются подозреваемыми по делу о хулиганстве с применением оружия (статья 213 УК РФ), а что ещё предъявят остальным, зависит исключительно от фантазии следователя. 

Почему никто не удивился?

И вот здесь самое время вернуться к поведению «силовиков». Первое, на что обратили внимание Ройзман и приглашённые им в Сагру представители областных властей, – полиция категорически не желала вести следствие. Жителям посёлка сообщили, что им лучше самим выдать убийцу, потому что убитый-де оказался родственником некого вора в законе и всё равно убийц найдёт. А следствие, глядишь, в тюрьме от мести бандитской спрячет. Ройзман, впрочем, быстро вспомнил, что пресловутый вор в законе уж десять лет как отдал богу душу, но полицейские, задержавшие (искать – так под фонарём) единственного в посёлке владельца зарегистрированного ружья, продолжали давать ему те же советы. 

Описание тех дней, что один из подозреваемых провёл в СИЗО, доказывает: заветы Андрея Януарьевича Вышинского, полагавшего признание обвиняемого главным из всех возможных доказательств, въелись в нашу правоохранительную систему на генетическом уровне. Жителю Сагры, отстоявшему собственный дом и – вполне возможно – жизни соседей, настоятельно советовали во всём признаться и взять вину на себя. Допросы проходили в обстановке, которую нежные европейцы с ходу оценили бы как пытку: подозреваемому не давали есть и пить, держали по многу часов в прокуренном кабинете и всё время оказывали психологическое давление, уговаривая признаться. При этом сбором улик – которых на месте перестрелки было предостаточно – никто не утруждался несколько дней. Активисты фонда «Город без наркотиков» и местные жители сами прочёсывали придорожный лес на пути отступления нападавших и собрали в нём не только множество разномастных гильз, но и брошенные беглецами сим-карту и телефон. 

Только после того, как сюжеты о Сагре стали появляться на федеральных каналах, следователи спохватились и начали вырубать из стволов деревьев пули и картечины. К полиции уже накопилось множество вопросов. Как, например, колонна из 15 машин с вооружёнными людьми, которые по дороге сбили двух мотоциклистов и прострелили лобовое стекло в машине пенсионеров-дачников, беспрепятственно проехала 50 километров по области и ни разу не наткнулась на пост или патруль? 

Здесь будет уместно спросить: не напоминают ли читателю описанные выше коллизии что-то до боли знакомое? Ну как же – расстрел автобуса школы Леонова в Иркутске, случившийся 1 июня. Точно так же на протяжении длительного времени граждане не могли дозвониться до полицейских; точно так же уголовное дело было возбуждено спустя несколько дней после происшествия; точно так же в наиболее плачевном положении оказываются не преступники, а пострадавшие – в школе Леонова, правда, никого не задержали, но проверками нервы попортили. И точно так же нет никаких гарантий, что преступление получит адекватную оценку в решении суда. Единственная гарантия против этого – большой интерес к теме, проявленный СМИ, интернет-общественностью и исполнительной властью. 

По разным траекториям

События в Сагре в очередной раз доказали, что существующая в стране система распределения полномочий между органами власти, правоохранительными и общественными структурами даёт сбой при возникновении хоть сколько-нибудь нештатной ситуации. Ни в одном из репортажей нет упоминаний о том, что в ситуацию вмешались депутаты любого уровня – хоть местного муниципального, хоть регионального, хоть Государственной Думы. А ведь в Сагре проживают не мигранты с временной регистрацией, а полноценные граждане, которым всего через четыре с небольшим месяца предстоит идти к избирательным урнам. Вопрос: с каким настроением? 

Депутаты не сделали заявлений даже по поводу форс-мажорных обстоятельств 1 июля, так стоит ли удивляться тому, что с жалобами на свою жизнь (разбитая автомобильная дорога, непорядок на железнодорожной станции, отсутствие связи и т.д.) сагринцы смогли обратиться только к губернатору во время его визита – вероятно, первого в истории посёлка. Один из журналистов, сделавших репортаж из не  столь отдалённого, в общем-то, села, точно подметил, что единственным признаком присутствия в Сагре государства является фельдшерский пункт. Знакомое дело: в Иркутской области шесть лет назад был случай, когда жители посёлка, принявшие участие в выборах президента, узнали об итогах голосования лишь спустя пару месяцев после подведения итогов, потому что газеты в населённый пункт не возили, электричество отключили за долги, а мобильные телефоны в тех краях не работают. 

В Сагре, само собой, нет никаких внятно обозначенных общественных организаций – ни профсоюзов, ни партийных ячеек, ни отделения Народного фронта. Первое заявление по поводу нападения исходило от Свердловского областного отделения КПРФ и было опубликовано лишь спустя неделю после перестрелки – даже летнее отпускное время не может быть оправданием для такой задержки. Хотя и тут, надо сказать, мы не увидели ничего нового: иркутские областные отделения политических партий высказали своё отношение к конфликту вокруг Восточно-Сибирской государственной академии образования лишь на четвёртый-пятый день, когда события уже вышли на всероссийский уровень известности. Несмотря на то что в первом случае мы имеем дело с небольшим посёлком, а во втором – с многотысячным коллективом вуза, расположенного в областном центре, сопоставление информационного потенциала событий вполне уместно. По мнению многих наблюдателей, конфликт в Сагре имел и привлекающую особое внимание окраску межнационального конфликта, поскольку с одной стороны в нём участвовали исключительно местные жители, а с другой – приезжие из-за рубежа. Именно в этом контексте событие привлекло особое внимание и именно в этом контексте идёт его обсуждение в СМИ. 

Если межнациональная подоплека имела место – что полиция категорически отрицает, сводя дело к бытовому конфликту, – то следует обратить внимание на то, как во всех этих резонансных событиях отметились Общественная палата Свердловской области и национально-культурные общества. Ответ будет короткий: вплоть до вмешательства губернатора Мишарина – никак. Хотя Свердловская область по национальной пестроте представляет собой обычный россий-ский регион – в списке зарегистрированных национально-культурных объединений 104 пункта, а в составе ОП СО имеется комиссия по межнациональным отношениям и вопросам миграции, – никаких попыток вмешаться в происходящее и, допустим, пресечь неуместное разжигание конфликта сделано не было. Не случилось этого и после того, как руководители национальных диаспор обсудили происходящее на заседании рабочей группы консультативного совета по делам национальностей при губернаторе Сверд-ловской области. На сайте ОП СО появилось лишь краткое сообщение, информирующее жителей области (по сообщениям СМИ, спешно скупающих травматическое и иное разрешённое оружие) о том, что «приняты изменения в целевую программу патриотического воспитания, завершается разработка специального сайта «Урал многонациональный», деятельность воскресных школ получит государственное финансирование». Для всех жителей Сагры эта новость стала, вероятно, небольшим утешением, ведь им в принципе всё равно, кого бояться: следователей из Екатеринбурга, мести изгнанного из посёлка наркоторговца (есть такая версия) или мести земляков погибшего по национальному признаку. 

В событиях, сделавших крохотную Сагру знаменитой, в очередной раз отразилось то, о чём уже не раз писали и говорили. Когда возникает «пожар», тушить его приходится не тем, кто на это формально уполномочен, а тем, кто оказался поблизости и не испугался взять на себя ответственность, даже если в перспективе это грозит большими проблемами. Государство принципиально занято своими делами и явно не успевает отслеживать все потенциально опасные точки, а разработанные государственными структурами программы и мероприятия в 90% случаев так же бесполезны, как пресловутый план «Перехват». Структуры, обязанные служить мостом между государством и обществом, ничего не делают без команды государства, а если делают, то с фатальным опозданием и низкой эффективностью. Списки формальных лидеров общественного мнения фатально не совпадают со списком людей, обладающих реальным авторитетом и умением вести за собой.