Поэт, критик, эссеист. Один из организаторов неформальной поэтической группы СМОГ. Автор множества книг. Лауреат премий. Наверное, сухая информация творческой биографии не самое главное. Это лишь следствие. Причина – в текстах.  

Перечитывая стихи Юрия Михайловича с 1993 года по 2011-й, ловишь себя на мысли, как обновляется поэтика, варьируются темы, но при этом сохраняется неповторимое Я, влитое в хор голосов окружающего мира – надводная часть айсберга, авторской ойкумены, – которое много больше, чем видно нам с вами невооружённым глазом. Почему невооружённым? Вероятно, оттого, что наведение резкости происходит не сразу, постепенно. Сперва пробуешь на вкус терпкие первые строки: 

В новорождённой пижме откосы
и в отбросах, как после крушенья.
Только-только рябины над ними
начинается плодоношенье.

Затем погружаешься в образную систему. В каждом текст живёт по-своему: текст как явление, существующее само по себе (после написания и до того момента, когда читатель возьмёт текст в руки), – химера. Строки наполняются нашим дыханием, уплотняются в тех местах, когда нам удаётся (как кажется) съединить, створить своё дыхание с авторским, уловить его дух. И вдруг происходит то самое узнавание себя, своей души. Словно какой-то щелчок в голове включает читательскую жилку:

…Это голос сыновний, дочерний
говорит в нас, сказителях баек,
блудных детях срединных губерний,
разом тружениц и попрошаек.

Тоска вкупе с необъятной лиричностью. Умение соединить личное и надличное. Недаром в предисловии к книге Юрия Кублановского «Избранное», изданной в США в 1981 году, Иосиф Бродский отмечает: «Сильно упрощая историю русской поэзии на протяжении последовавших 150 лет, можно, тем не менее, заметить, что читатель её постоянно имел дело со стилистическим маятником, раскачивающимся между пластичностью и содержательностью… Раскачивается он и по сей день, ударяясь то в плотную стенку доморощенного авангарда, то о не менее плотную толпу бледнолицых стилизаторов «Серебряного века». Заслуга Кублановского прежде всего в его замечательной способности совмещения лирики и дидактики, в знаке равенства, постоянно проставляемом его строчками между двумя этими началами. Это поэт, способный говорить о государственной истории как лирик и о личном смятении тоном гражданина». 

Продолжая традицию Батюшкова, подняв его перчатку из травы (воспользуюсь я словами Олега Чухонцева, к которым апеллировал и сам Ю.К.), Кублановский развивает её и идёт далее: лиричность вкупе с дидактичностью, плотность строк, богатство и разнообразие авторского словаря, метрики, ритмических рисунков – неотъемлемое свойство его стихов. Его стихи несомненно интересны как молодым авторам и читателям, так и зрелым людям. В них каждый найдёт свою неповторимую нотку, которая заставит душу откликнуться и затрепетать.   

Стихи Юрия Кублановского невозможно и не нужно классифицировать или раскладывать по полочкам, они трудно поддаются тематическому разбиению, это было бы просто скучным. Вместо этого я приглашаю вас к сотворчеству со мной в этом непростом, но увлекательнейшем процессе. Давайте все вместе, молодые и зрелые, неопытные и умудрённые, авторы стихов и читатели, попробуем открыть для себя мир Юрия Кублановского. В его стихах поразительно сочетается разнотравье тем. О чём же он пишет? О России? Да, но без квасного патриотизма и пафоса.

От лап раскалённого клёна во мраке
червоннее Русь.
От жизни во чреве её, что в бараке,
не переметнусь.

О смерти, но без боязни. Лирический герой пытается заглянуть в небытие, в состояние ЗА или ПОСЛЕ нашего Я. Разговаривает с ушедшими друзьями, собратьями по перу. Говорить об ушедших без излишнего пафоса, так просто и терпко, что вместе с автором осознаёшь утрату и проникаешься его настроением, умеет не каждый. Наверное, потому, что автор не концентрируется на собственных переживаниях, с одной стороны, не нагоняет мистики, с другой стороны, что часто присуще многим авторам, шагнувшим в запредельное за той или иной строкой. Лирический герой смиренно вопрошает: что там, за гранью бытия земного? Ответ самому себе прост до изнеможения: 

Да не расспросишь ведь пепел в капсуле,
а та в земле, да ещё под спудом.

Тема любви? Любовь тревожна, смятенна, равно как и наше существование в целом. Дует ветер. Который весьма переменчив. От любви до вражды часто бывает недалеко. 

Вчера мы встретились с тобой,
и ты жестоко попрекала
и воздух тёмно-голубой
разгорячённым ртом глотала.
Потом, схватясь за парапет,
вдруг попросила сигарету.
Да я и сам без сигарет
и вовсе не готов к ответу.
Там ветер на глазах у нас
растрачивал в верхах кленовых
немалый золотой запас
в Нескучном и на Воробьёвых…
Да если б кто и предсказал,
мы не поверили бы сами,
сколь непреодолимо мал
зазор меж нашими губами.
Сбегали вниз под плёнкой льда
тропинки с поржавевшей стружкой…
И настоящая вражда
в зрачке мелькнула рысьей дужкой.

Пространство его заполнено светом. Светом, который может начинаться в устье губернской улицы и пронизывать всё наше бытие. И все стихи Юрия Кублановского. Любая точка на карте, которая отмечена в его творениях, будь то Крым, Сорская пустыня или Воробьёвы горы, разворачивает перед нами иные миры, которые растут, пульсируют, а иногда сжимаются до размера теннисного мячика: 

Горстка нас — приверженцев их перу,
да и ту, пожалуй, не наберу.
Проще на дорожку из здешних мест
собирать по крохам миры окрест.

Годы проходят. Герой чутко реагирует на изменения в окружающем мире. Таков «Фатум»: всё чаще вспоминая о молодости в поздних стихах, даёт повод для размышления одновременно и молодёжи, и своим ровесникам. В этом оглядывании на себя прежнего слышится тоска. В рассматривании себя настоящего кроется улыбка:

Но я-то уже с приветом,
Хотя и не бью тревогу.

Сочетание разных настроений, тонкой лирики с гражданственностью, любви с печалью и тревогой, смерти с безграничностью, света с постоянным уплотнением пространства, как физического, так и метафизического, как реального, так и мифопоэтического, – то, что  делает поэзию Юрия Кублановского современной всегда. Неисчерпаемой и разнообразной. И вот, вот, чувствуете, наводится резкость… ты приобщаешься к снам героя. И уже вместе с ним смотришь в его оптику, пытаясь различить нечто в глубине его поэтики, его души.   

Так что мне пока ещё снятся сны,
но порою сны мои столь нерезки,
словно вижу с японской ещё войны
в глубине заиленные железки. 

А наведя резкость, не отпускайте от себя это удивительное чувство сопричастности его миру. Перечитывайте, проникайтесь его светом, его тревогой, его тоской, его любовью к миру. 

Диалог с читателем

Друзья! У вас есть уникальная возможность побеседовать с героями наших «Литературных вечеров» на волнующие вас темы. Не стесняйтесь, задавайте любые вопросы: о жизни, о любви, о спорте, о литературе, о разведении кактусов в условиях Крайнего Севера – выбор тем не ограничен.  Ответы на самые интересные вопросы прозвучат со сцены Иркутского академического драматического театра им. Охлопкова. Приславшим лучшие вопросы достанутся книги с автографами авторов. 

Свои вопросы отправляйте до 12 июня по электронному адресу ds@dramteatr.ru с пометкой «Диалог с читателем». Подробная информация на сайте www.dramteatr.ru.