«Первоходы» с «особо тяжкими»

Вход на территорию через будку КПП – испытание для нервов свободного человека. В маленьком отдельно построенном тамбуре – две наружные двери и две зарешечённые внутренние. Пока одна открыта, на трёх блокируются замки. Посредине – металлоискатель перед окошечком- «амбразурой» дежурного. Таблички, напоминающие сдать оружие и запрещающие входить в колонию с сотовыми телефонами. Что называется, «кто не был – тот будет, кто был – не позабудет». Однако при взгляде на периметр зоны изнутри нет ничего угнетающего, хоть как-то напоминающего выражение «мрачный каземат». Просторный, стерильно чистый плац, вокруг которого стоят жилые и хозяйственные корпуса. Единственное, что бросается в глаза, – вокруг каждого отдельного строения по странному капризу архитектора поставлены ограждения из сетки-рабицы. 

На плацу стоят свежие срубы русских изб – сопровождающий объясняет, что заключённые строят стилизованные дома для 130-го квартала, Иркутской слободы. 

Сергей Бородай, начальник ФГУ ИК-19, или колонии строгого режима для лиц, впервые осуждённых к лишению свободы, рассказывает: здесь содержатся осуждённые за тяжкие и особо тяжкие преступления – первоходы. Основная масса – убийцы или те, чьи преступления привели к смерти потерпевшего. Много осуждённых за распространение наркотиков, бандитизм, 65 человек сидят за сексуальные преступления.

– Очень много тех, про кого ваши коллеги рассказывают в теленовостях о громких преступлениях. Последнее время много педофилов. Сутонько, например, у меня сидит (бывший протестантский пастор и организатор благотворительных акций Станислав Сутонько в конце прошлого года был осуждён на 13 лет колонии строгого режима за насильственные действия сексуального характера в отношении двоих детей. – Авт.).

Всего сейчас в колонии отбывают наказание 1439 человек в одиннадцати отрядах (отрядами называются общежития, общие корпуса на сто человек), включая и 79 человек, находящихся в расположенной рядом колонии-поселении. Средний срок в колонии – 15 лет. Самый маленький – три года: недавно поступил архитектор Селенцев за взятку, осуждённый к строгому режиму в рамках борьбы с коррупцией. 

Начальник ФГУ ИК-19 Сергей Бородай: «Последняя инстанция в утверждении программы телепередач – я!»

Сергей Бородай рассуждает о своих подопечных: 

– Разница между первоходами и рецидивистами существенная. Особенности какие? Они не буйные, больше связи с родственниками – это хорошо, выше вероятность, что они вернутся к нормальной жизни. Но за некоторыми по нескольку трупов, это особо тяжкие статьи, впереди 25 лет срока, им психологически сложно привыкнуть к перспективам. Поэтому стараемся занимать их. 

По интеллектуальному и социальному развитию население колонии представляет собой точный срез общества, отличие только в том, что все чистые и сытые: трудно угадать, кто на воле был опустившимся бомжем, кто – истощённым наркоманом. Здесь очень много тех, кто вырос в неблагополучных семьях, – они отличаются резко пониженным уровнем умственного развития и навыков личной гигиены. Проще говоря, медленно соображают и не приучены убирать за собой. Ими не занимались в детстве, многих быстро признали олигофренами, отправили в спецшколу, где они получили два-три класса образования. 

– У меня таких сейчас целый класс, 25 – 40 человек, в принципе, нормальные люди. Приходят ко мне: «Сергей Александрович, я хочу научиться читать». Здесь они впервые попадают в нормальные условия жизни, и многие раскрываются, – рассказывает Сергей Бородай. – Но выходя, попадают в прежнюю жизнь, где они никому не нужны. У них же все приятные воспоминания в жизни ассоциируются с колонией!

– Какой-то санаторий с ваших слов получается. А как же блатные, понятия, прочая уголовная романтика?

– Это больше похоже не на фильмы про зону, а на армию, только без строевой и боевой подготовки. Примерно как вахтовые работники, только под охраной. А впервые осуждённые приходят сюда, боятся что-то сделать или сказать не так потому, что они где-то читали, что тогда с ними произойдёт что-то ужасное. Приходят они из СИЗО, куда каждый в меру своей испорченности несёт свои представления о зоне: что нужно жить по понятиям, что есть блатные, что на «хате» как себя поставишь – тем и будешь. То есть люди, которые снимают сериалы, сами себя выдумками пугают и народ запугали до икоты. И новые заключённые как ёжики: или молчат, или начинают качать права. А им объясняют: ничего такого нет. Твоя единственная задача – чтобы ты поскорее отсюда ушёл, и по возможности нормальным человеком. Работай, ничего не нарушай, занимайся своим здоровьем. Хотя бы эти годы  не провести совершенно бездарно. 

Два телевизора

В ИК-19 всего два канала, зато оба – свои

Эпоха кабельного телевидения в колонии начиналась исподволь и незаметно. Сначала в отрядах просто стояли телевизоры с видеомагнитофонами. Потом появились ДВД. Свободный просмотр эфирного телевидения был запрещён – живой эфир в условиях заключения мог навредить. Сергей Александрович объясняет:

– Цензура? Не совсем. Если мы будем показывать фильмы с явными сценами эротики в замкнутом пространстве для мужского коллектива – это, в принципе, не запрещено, но и благотворного влияния не окажет. То же касается фильмов, сюжет которых связан с потерей близких, – они тяжело сказываются на настроении людей. И совсем лишнее показывать фильмы, пропагандирующие бандитскую романтику. 

– То есть канал НТВ у вас вовсе запрещён? 

– Нет запрещённых каналов, потому что нет однозначно плохих или хороших каналов. Нужно учитывать воздействие на аудиторию. Например, у нас много бывших наркоманов, поэтому мы не показываем программы, где есть сцены с какими-то специфическими деталями приготовления наркотиков, – журналисты любят это смаковать, а нам к чему их здесь этому обучать?

Информационный голод было решено утолять в записи. Это оказалось удобнее и для самих заключённых: многие интересные передачи идут днём, когда большинство на работе. С другой стороны, при монтаже вырезается вся реклама – воплощённая мечта многих, кто с этой стороны колючей проволоки. 

Решение о создании студий кабельного телевидения в колониях Иркутской области было принято около шести лет назад Главным управлением Федеральной службы исполнения наказаний по Иркутской области. В 19-й колонии идея материализовалась быстро: главк помог купить аппаратуру, а людей набрали из тусовки компьютерного класса – там собрался кружок единомышленников с техническим образованием или просто хорошо владеющих компьютером, коммуникациями и связью.

Сначала были проблемы со связью, показывало КТВ плохо и только на ближайшие отряды. Сейчас трансляция ведётся даже на отряд строгого содержания – это 14 человек, лишённых свободного передвижения по территории зоны за грубые нарушения.

В колонии нет ни свободы слова, ни цензуры

 

– Первое время у нас не было собственных сюжетов, только запись и трансляция программ с телевидения. Потом появились объявления: что-то меняли, кого-то поздравляли, о чём-то сообщали, – вспоминает Сергей Бородай. – У нас, например, есть своя традиция: я каждый Новый год выступаю по КТВ. Так что у нас Новый год встречают так: выступление начальника колонии, затем – губернатора и, перед боем курантов, президента. Я всё равно «на сутках» – 31 декабря каждый начальник колонии находится на суточном дежурстве. Так спокойнее: знаешь, что в праздники всё нормально. В последние годы прецедентов не было, но вдруг кто-то захочет «отметить». Любой праздник в стране для нас форс-мажор. Праздник, люди не работают, а когда они не работают, то могут заниматься либо хорошими вещами, либо плохими. 

Первыми сюжетами стали съёмки дня колонии. Это ежегодный праздник, когда родственникам разрешено заходить на плац. Потом появились видеоотчёты со спортивных мероприятий – вплоть до трансляции в прямом эфире. 

– Какие сюжеты из жизни колонии вам запомнились?

– День колонии летом, очень масштабно: собралось до пятисот родственников. Есть хорошая кавээновская запись. Про спортивные мероприятия очень забавно сделали – в ускоренной съёмке. Кстати, эти сюжеты транслируют в комнату ожидания – там телевизор стоит. Родственники приходят посылку передать, и мы запускаем сюжеты о жизни колонии. 

Два года назад возникла необходимость разделить вещание на разные виды аудитории: молодёжь требовала спорт и музыку, старики – исторических и документальных программ, и всё в одно и то же время. Технически два канала запустили быстро. Но из-за выбора опять начали возникать конфликты, поэтому сейчас в отрядах просто устанавливают по два телевизора.

Идеальные журналисты

Леонида можно назвать «главным редактором», если сравнивать его работу с обязанностями в обычной редакции. Хотя сам он это отрицает – в студии все равны, а разделение обязанностей идёт по принципу «к чему душа лежит»: один в аппаратной делает сборку программы и следит за трансляцией, другой снимает, Леонид исполняет функции инженера монтажа. Есть ведущий всех культурно-массовых мероприятий в колонии – это Илья, одновременно «лицо и голос канала», который озвучивает программы и появляется в кадре. Хотя «все занимаются всем» по принципу взаимозаменяемости. 

Работают в студии всего четыре человека, и это настоящая работа, от подъёма до отбоя, которая соответственно оплачивается, как любой труд в колонии. Профессиональных журналистов сейчас в заключении нет (что радует). Единственный имеющий отношение к профессии – молодой парень, некоторое время назад работавший верстальщиком в одной из крупных иркутских газет, отбывающий наказание за распространение наркотиков, – попался второй раз, не отбыв условного наказания. Но он не нашёл общий язык с командой и в КТВ не работает. 

Про себя Леонид рассказывает не-охотно, фамилию, которая отпечатана на обычном форменном бейджике, просит в печати не упоминать:

– Мне это зачем? Я не хочу, чтобы моё имя ассоциировалось с заключением. Для моих родных и друзей я не в колонии, а был вынужден уехать на несколько лет. Вернусь – всё будет по-прежнему.

– Давно… «сидите»? 

– Я не «сижу», – усмехается Леонид. – Я отбываю наказание. С августа 2006 года. Срок – девять лет. 

Леонид, инженер-геолог по образованию, владелец собственного бизнеса, объясняет, что в колонию попал случайно: в пьяной драке не рассчитал силу удара. Говорит, что здесь таких, как он, – едва ли не каждый второй. На студию пришёл в 2009 году, когда она находилась в зачаточном состоянии. Рассказывает, что просто стало интересно – до этого уже прилично овладел компьютером, занимался фотографией, дома есть цифровая видеокамера. Вот и решил к списку увлечений добавить видеомонтаж.

– Находясь здесь, открыл новую не скажу что профессию, но хобби – однозначно. 

– Новости как ищете?

– Ну, вот вы приехали – уже новость. Весна наступила – тоже новость. Если серьёзно, в колонии для первоходов много общественных визитёров. Приезжают музыканты. КВН к нам приезжал за два дня до поездки в Москву, откатали на нас свои шутки, получили зал, который не за деньги смеётся. 

И начальник колонии очень тепло отзывается о КВН:

– КВН очень популярен! У нас своя команда, мы тут недавно шестую колонию обыграли, и капитан команды «Иркутск-350» (сборная команда Иркутска и Улан-Удэ Байкальской лиги КВН) сидел у нас в жюри. Они последний раз перед игрой в высшей лиге к нам приезжали и показали пару новых номеров, которые ещё никто не видел. 

Программа местного телевидения составляется загодя, по заявкам на неделю. Затем заместитель по воспитательной работе формирует программу, она утверждается у начальника колонии. Сергей Бородай сурово поднимает указательный палец:

– Последняя инстанция в утверждении программки – я. Мы делаем упор не на развлекательные, а на информационные и образовательные передачи. Вы не представляете – люди не знают, что такое Сталинградская битва. Они же не овощи у нас какие-то, мозг надо тренировать. 

Занимательно, что заключённые не только просят что-то показать, но могут и отказаться смотреть. Одно время показывали «Комеди Клаб», но он стал «такой насыщенно похабный», что сами осуждённые пришли к начальнику и сказали: это неправильно, мы не хотим больше это смотреть. Зато очень популярны телепроект «Как создавались империи» и сериал «Реальные пацаны». 

Проблема только одна – с кадрами. Конечно, сотрудники студии меняются не каждый год – как пел Высоцкий, «срока огромные брели в этапы длинные». По словам начальника колонии, это вырабатывает ответственность за своё дело: задолго до освобождения телевизионщики начинают готовить себе замену. Ротация как на любой работе на свободе. Единственное отличие творческого коллектива СКТВ от обычной редакции – журналисты не прогуливают, не пьют на работе (и не только на работе), домашними делами не обременены, да и бытовых проблем, мешающих работе, у них нет: ни сварливых жён, ни сопливых детей. Идеальные журналисты.