Редкая фамилия 

– Я родился и вырос в классической академической семье: мой отец Александр Иванович – геолог, занимался изучением океанов, и он один из немногих, кто погружался на глубоководных аппаратах «Пайсис» на глубину более 5 километров. Это было во время экспедиции по изучению рифов Индийского океана. К слову сказать, в мире совсем немного людей, побывавших на таких глубинах, а в Иркутске их двое – академик Михаил Кузьмин и отец. С папой мне довелось пройти настоящую школу самостоятельности – он часто брал меня на работу «в поля». Мама Генриета Ефимовна – инженер-проектировщик, рассчитывает дома на сейсмическую устойчивость. И если от отца мне достались самостоятельность и здоровое любопытство, то от неё – оптимизм, кропотливость и тщательность в работе.

Хотя предполагаю, что оптимизм в нашем роду был заложен ещё бабушкой по маминой линии Елизаветой Васильевной Уривской. Она была очень активной: стала одной из первых комсомолок, постоянно участвовала в работе школы, до последних дней писала стихи… Интересная судьба и у бабушки по линии отца. Её старший брат был одним из первых революционеров Татарии, поэтому бабушка училась в школе в Кремле, а потом вышла замуж за работника татарского обкома компартии Ивана Дмитриевича Абдулова. В 1936 году он приехал в Иркутск по так называемому «казанскому призыву». Здесь дед работал инструктором обкома ВКПБ, а незадолго до того, как должен был родиться отец, случилась трагедия – деда расстреляли. Тогда бабушка приняла решение дать сыну свою девичью фамилию. Так в Иркутске было положено начало роду Альмухамедовых. 

– Что означает ваша довольно необычная фамилия? 

– Это редкая татарская фамилия, которая переводится как «святой Мухаммед». Причём фамилия Мухамедов встречается часто, а с приставкой «аль» – нет. 

– С чего началось ваше увлечение химией? 

– Оно появилось ещё в детстве благодаря старшему брату. Мы постоянно пускали какие-то ракеты, вокруг что-то взрывалось и горело… Я был довольно активным ребёнком и часто из-за этого оказывался на больничной койке. Однажды заявил маме: «Моим любимым предметом в школе будет химия!». Так и получилось: мама принесла книжки по этому предмету, и химия у меня легко «пошла». В школе был многократным победителем российских и призёром всесоюзных олимпиад по химии. Поэтому вопрос, какое высшее образование получать, для меня даже не стоял. 

После окончания института я в течение шести лет трудился по специальности: учился в аспирантуре в Москве, работал в Иркутске в институтах прикладной физики и органической химии. У меня было своё собственное направление и свои гранты, которые я получал от Фонда Сороса и Фонда фундаментальных исследований. Уже в те годы я занимался тем, что сейчас называется нанотехнологиями. Например, мы работали с углеродными шариками – фуллеренами. Хотя Петрик (Виктор Петрик – российский предприниматель, автор ряда проектов, которые неоднозначно восприняты научными кругами. – «Конкурент») утверждает, что он первый стал заниматься этим направлением, на самом деле с фуллеренами учёные начали работать гораздо раньше него. К сожалению, наука не приносила реальных денег, а мне нужно было обеспечивать семью, поэтому пришлось заниматься предпринимательством. Хотя химию люблю до сих пор – читаю книги и журналы, отслеживаю новости. 

«С рэкетом никогда не общались»

– С чего начиналось ваше «свободное плавание»? 

– Для того чтобы прокормить семью, многое пришлось попробовать: поработать грузчиком, ночным сторожем в «Микрохирургии глаза», плиточником на заводе «Кедр». Дальше во многом помогло увлечение альпинизмом: начали с друзьями заниматься экстремальными видами строительных работ – висели на трубах, шпаклевали швы на домах. Однажды мы взялись за довольно интересное и опасное дело: нужно было разрушить аварийную 36-метровую трубу в Слюдянке. Был разработан специальный проект по её ликвидации, довольно продолжительный по времени и дорогой. А мы вчетвером за неделю без всякой страховки просто разбили её кувалдами. Дело было в декабре, мы были в валенках, ватниках. Труба качалась на ветру, было достаточно страшно, но в те годы мало кто думал о безопасности. Зато заработок за неделю получился больше, чем за год работы в институте.

Промышленным альпинизмом занимались в основном летом, но зимой тоже нужно было как-то жить. Тогда мы взялись отремонтировать одно из помещений агентства «Аэрофлот», хотя, по большому счёту, не умели даже обои клеить. Пришлось многому учиться прямо на этом объекте, долго мучились, но заказчик оценил наше стремление сделать всё тщательно и то, что мы не хотели схалтурить, поверил в нас и начал предлагать новые объекты. Так родилась наша компания, которая занималась дизайном, отделочными работами. Мы не боялись браться за новое и вскоре начали работать с природным камнем, делали сложнейшие мозаики и фигурную резку камня. Наши работы украшают здания железнодорожного вокзала, Сбербанка, Центробанка и множество частных коттеджей. Бизнес был успешным с коммерческой точки зрения, мы вышли за пределы Иркутской области и много работали в Бурятии. Причём никогда не давали взяток за подряды, брали качеством работ, что очень ценили наши клиенты. С рэкетом тоже никогда не работали. Хотя первые предложения «поделиться» стали поступать к нам сразу после слюдянской трубы, мы отказались, сказав: «Если нужно – будем отстреливаться!». 

– Насколько реальная картинка отличалась от того, что вы представляли себе до того, как занялись предпринимательством? 

– Когда мы шли в бизнес, не думали о больших деньгах. Понимали, что это тяжёлый труд, работали своими руками. Часто приходилось изобретать «управленческий» велосипед. Вначале ни у кого не было соответствующего образования и знаний. С другой стороны, это и хорошо: когда доходишь до каких-то вещей самостоятельно, они становятся твоими. 

Неожиданное предложение

– Почему, проработав несколько лет «на себя», вы согласились пойти в администрацию Иркутской области? 

– В 2001 году я начал обучение в рамках Президентской программы подготовки управленческих кадров. Захотелось систематизировать те знания и умения, которые были, создать единую картинку. Появилось желание попробовать себя в новых областях, поэтому я сменил «свой» бизнес на «чужой» – стал директором оптовой фармацевтической компании. Уже после выпуска президентской программы нас попытались взять «на слабо» и сказали: «Раз уж вы такие умные – предложите своё видение промышленной политики Иркутской области». Тогда мы за неделю подготовили документ, представили его на выставке, которая проводилась в Сибэкспоцентре, и передали Ирине Ивановне Думовой,  заместителю главы администрации Иркутской области. Я понимаю, что в чём-то документ был наивным, но это был другой, свежий взгляд. После мне предложили возглавить департамент предпринимательства, среднего и малого бизнеса. 

– Предложение было неожиданным? 

– Да. Мы скорее рассчитывали на то, что нас будут вовлекать в какие-то процессы, возможно, доверят реализовывать промышленные проекты. В администрации моим руководящим замом была Лариса Иннокентьевна Забродская. Я очень ей благодарен за то, что она дала множество уроков, как, не потеряв себя, добиться целей. Она научила меня чиновничьим приёмам, хотя я себя чиновником всё равно не считаю. Я предприниматель по духу.

Работа в администрации была интересной: мы начали говорить о создании особых экономических зон, предложили новый тип экономической зоны – рекреационный. Много занимались инновационным развитием, до нас, наверное, только Томск активно работал с этой темой. Создали инновационный бизнес-инкубатор. Однако потом сменилась команда губернатора, ушёл и я. Ушёл с сожалением о том, что не всё удалось довести до конца, но оставаться дальше уже не захотел. 

– Затем вы опять занялись самостоятельными проектами. 

– Да, были и свои, и чужие консалтинговые проекты. Это и проект, связанный с розливом байкальской воды, и проект по производству стекломагниевого листа. Он был интересным, но я работал по нему один, пришлось приостановить его, после того как трудоустроился в мэрию. Сейчас планирую передать разработки тем, кто хотел бы заниматься этим производством. Полгода я проработал с Виктором Ивановичем (Кондрашовым. – «Конкурент».) по разным проектам, начиная с комплексных решений в области сельского хозяйства и заканчивая наработками, связанными с солнечной физикой. Мы пытались нащупать новые интересные точки роста. 

– Насколько вам сейчас комфорт-но работается в команде мэра? 

– В команде есть люди новые и те, кто работает здесь уже много лет. И это хорошее сочетание. Важны и опыт, и новый взгляд. Это помогает, с одной стороны, не потерять преемственность, с другой – привнести в работу новые смыслы и направления. В этом отношении найти баланс удаётся. 

– В марте на одном из «круглых столов» было озвучено, что в 2010 году Иркутская область направила на научно-исследовательские, опытно-конструкторские работы и инновационные кампании 39 миллионов рублей. В Новосибирске инвестиции в эту сферу составили 226 миллионов рублей, в Красноярске – 364 миллиона.

– Действительно, в регионе средств на инновации выделяется очень мало. Трудно доказать, что в них нужно вкладывать деньги – это ведь не социалка, где отдача от денег видна сразу. Но всё меняется, и депутаты городской Думы понимают, что новации – это не просто модное слово, что расходы на это направление необходимо увеличивать. Это не затратная статья, а вложение в будущее. Но здесь важен ещё один аспект – спрос на инновации со стороны бизнеса, со стороны производства. Последние не всегда правильно воспринимают их, так как внедрение нового часто приводит к необходимости перенастройки производства. Мы планируем создать в Иркутске сервисную компанию, которая станет посредником между инноватором, предпринимателем и финансистом, которые сейчас не всегда понимают друг друга. 

– Что изменилось в инновационном бизнесе региона за последние годы? 

– Выстроена инфраструктура, появилась возможность получать федеральные деньги или средства российских фондов на начальных этапах,  пока ещё нет готового продукта. Мы «добьём» создание в Иркутске центра Роснано, чтобы можно было «упаковывать», собирать проекты и представлять их инвесторам в формате, для них понятном. 

– Приведите примеры успешных разработок в регионе. 

– По прошлому году есть ряд интересных разработок в сфере IT – создание системы центрального управления, электронной очереди. Много проектов в важной для города сфере ЖКХ, например робот, который способен передвигаться по трубе, делать снимки, определять места неполадок. В прошлом году мы поддержали это начинание, уже есть интерес со стороны эксплуатирующих компаний, достаточный для того, чтобы внедрить продукт в производство. Развивается производство тротуарной плитки, которую изготавливают из отработанных шин. Она никогда не будет скрашиваться, замерзать, разрушаться каблуками. Чистая инновация. Такая плитка несколько дороже, но результат – длительная эксплуатация – того стоит. Развивается биофармацевтика – выпуск лекарств и биологически активных добавок на основе местного сырья. 

Шанхайский мейнстрим 

Алексей Альмухамедов довольно рано женился и стал отцом в 20 лет. С супругой Натальей они познакомились в секции альпинизма, вместе ходили в горы, а сейчас воспитывают троих детей. Причём разница между старшей, Светланой, и младшим, Артёмом, которому исполнилось три года, составляет 20 лет. Старшая дочь работает в лизинговой компании, средняя, Екатерина, сейчас учится в Болгарии, в Американском институте, куда поступила самостоятельно. «Я нигде особо не помогал. Дети у меня пробивные», – отмечает наш гость.

– Есть ли разница, когда становишься отцом в 20 лет и в 40? 

– Конечно, совершенно другое понимание ответственности и другое отношение. К тому же в мальчика хочется вложить многое. 

– Вы стажировались за границей, любите путешествовать. Какая страна вас «зацепила»? 

– Очень впечатлила Канада. Перед поездкой туда на стажировку думал, что ничего красивее Байкала нет. Оказалось, что ошибся. Побывал на Ниагарском водопаде, полюбовался, подумал, что больше ничего такого фантастического не увижу. А дальше точно такие же чувства испытал и в Калгари, и в Ванкувере. Канада – многоликая страна, которая находится в той же климатической зоне, что и Россия, но ушла на порядок вперёд по уровню жизни. 

Каждый раз приезжаю с новыми впечатлениями из Китая. Например, из Шанхая – суперсовременного европейского города, которому удалось сохранить китайскую ментальность. Эта страна идёт вперёд семимильными шагами, при этом сохраняет то хорошее, что было раньше. Китайцы – трудолюбивый народ, живущий в философии непотребления. Они хотят стать лидерами и станут ими. И Америку они с таким подходом обгонят. 

В мире есть ориентиры, к которым нужно стремиться. Шанхай – город, который поймал мировой мейнстрим. Хочу, чтобы свой мейнстрим нашёл и Иркутск. 

– Какой вы видите свою миссию на посту председателя комитета по экономике администрации Иркутска? 

– Заложить позитивные тренды развития Иркутска. Самая большая проблема в том, что иркутяне не верят в изменения к лучшему. Хотя физические параметры в городе далеко не худшие: у нас один из самых высоких уровней заработной платы по СФО и самый низкий показатель безработицы. Нужны пусть небольшие, но постоянные перемены к лучшему, чтобы иркутяне поверили в свой город.