Впервые страсти по трубе у Байкала разгорелись после выхода в 1987 году партийно-правительственного постановления, где среди радикальных природоохранных мер фигурировало сооружение трубопровода для сброса сточных технологических вод Байкальского целлюлозно-бумажного комбината в Иркут. В результате массового протеста общественности этот трубоносный пункт постановления был отменён. Вторая трубная атака на Байкал – нефтепровод «Восточная Сибирь – Тихий океан», трасса которого в принятом было варианте прошла через водосборный бассейн Байкала, – снова вызвала протесты, на сей раз буквально по всей России и даже по миру, и тоже была отбита. И вот опять предложение ударить трубой по Байкалу, теперь уже трубой газовой, снова легко осуществимо, экологически безопасно, снова экономия в десятки миллиардов… Но если против двух первых труб учёные выступили вместе с общественностью, то теперь… учёные предлагают «трубопроект» сами. Потенциальные потребители газа – Республика Бурятия и Забайкальский край – естественно, за эту для них манну небесную, а вот «Газпром», хозяин и распорядитель этого российского национального достояния, похоже, горячего энтузиазма здесь не проявляет. При глубоком уважении к лимнологам-байкаловедам, блюстителям жемчужины Сибири, нельзя не вспомнить крыловское: «Беда, коль сапоги начнёт тачать пирожник».

Когда-то Парижская академия наук, изнемогавшая под нараставшей лавиной всё более хитроумных, всё более доказательных проектов вечного двигателя, приняла радикальное решение: проекты перпетуум мобиле отныне и навеки к рассмотрению не принимать – и не принимает! Так неужели же многострадального, много лет ходившего туда-сюда по инстанциям Закона РФ «Об охране озера Байкал», однозначно запрещающего много чего, включая прокладку транзитных коммуникаций в центральной экологической зоне, границы которой практически совпадают с границей территории участка Всемирного природного наследия, в ранг которого Байкал возведён решением ЮНЕСКО, – неужели этого мало? Не дискутируя насчёт того, что законы можно изменять и безнаказанно нарушать, рассмотрим саму идею и перспективу экспорта ковыктинского газа в Китай с попутной газификацией будто бы энергодефицитного Забайкалья при соответствующей географической корректировке варианта газификации Иркутской области.

Такая целесообразность достаточно сомнительна. В ближайшие 15–20 лет Китай по уже заключённым и отчасти реализованным проектам получит значительное количество газа из Центральной Азии, притом по более низкой цене, чем может предложить «Газпром». Как будут дальше складываться импортные (по газу) интересы Поднебесной – пока сказать трудно и не стоит прогнозировать. 

Китай «вдруг» стал одной из сверхдержав, создал себе возможность определять свою внешнюю, уже независимую политику: всемирный экспортёр товаров ширпотреба, он получил возможность стать и разборчивым импортёром. Если раньше Китай граничил на севере лишь с Советским Союзом, то теперь он имеет границы с Казахстаном, Киргизстаном, Таджикистаном и совсем близок к Узбекистану и Туркменистану – эти бывшие среднеазиатские республики СССР стали группой государств Центральной Азии, имеющих свои природные богатства, свои геополитические интересы и возможности их реализации при зарубежных инвестициях.

Газ Ковыкты может и должен сыграть важную роль в газоснабжении (газовом балансе) России: а) для компенсации спада добычи и поставок западно-сибирского газа в европейские районы РФ и в Западную Европу; б) для газоснабжения Иркутской области; в) для развития газохимической промышленности и производства её продуктов со значительно большей, чем у газа, долей добавленной стоимости в цене товара.

Забайкалье обладает значительными прогнозными и разведанными запасами угля, который в основном обеспечивает снабжение топливом электростанций и котельных этого региона. В связи с газификацией в том или ином объёме Иркутской области ожидается высвобождение определённого количества ресурсов иркутских углей, которые могли бы быть направлены в Забайкалье для электростанций и отчасти котельных Бурятии (и Забайкальского края, если необходимо – там и своих углей немало). Для газоснабжения ЖКХ и котельных города Улан-Удэ (и, возможно, ещё двух-трёх городов республики), необходимого по экологическим и социальным соображениям, возможно использование сжиженного нефтяного газа, поставляемого от Ангарского НПЗ. Вроде бы такова позиция «Газпрома», которая представляется обоснованной. В то же время в Забайкалье велик энергопотенциал древесной биомассы: лесами заняты 60% территории Забайкальского края  и 80% – Бурятии. Перестойная древесина, отходы лесозаготовок и деревообработки, отходы Селенгинского ЦБК и будущих других объектов глубокой переработки леса – это вполне экологичное топливо, а его зола – прекрасное удобрение. 

На физической карте значительная часть территории Бурятии имеет коричневую окраску – это априори говорит о наличии сети «энергетических» рек с большим уклоном, на которых целесообразно сооружать ГЭС разного типа – пусть не гиганты, как на Ангаре, но достаточные для энергоснабжения прилегающих территорий, включая будущие ГОКи. Можно вспомнить, что в «отсталой царской России» в начале прошлого века был сооружён и вполне успешно действовал каскад низконапорных ГЭС на речке Бодайбо, обеспечивавших потребности одной из основных золотодобывающих баз страны. В Бурят-Монгольской АССР ещё в 1950-х годах продолжали работать ГЭС в устьевых створах притоков реки Баргузин, обеспечивая потребности цепочки посёлков этой издавна обжитой долины. Соседи упрекают иркутян, что те извлекают энергию из вытекающей из Байкала воды, которая приносится в озеро речками с территории Бурятии – так кто мешает «выжимать» энергию из этой воды на её пути к озеру? А Витим, главный приток Лены, – он тоже весьма «энергетичен» и на значительном протяжении протекает по Бурятии – наверняка найдутся удобные створы, к которым можно придвинуть ГОКи, как были привязаны алюминиевые и целлюлозные комплексы к створам ангарских и енисейских ГЭС.

Когда готовился этот материал, глава правительства РФ на заседании Государственного совета, говоря о состоянии и проблемах развития отечественной энергетики, дал прогноз повышения тарифа на электроэнергию в России к 2014 году до шести рублей за один киловатт-час – это почти 20 центов – много дороже, чем прогнозируется в США и Канаде, что практически исключает возможность экспорта этого энергоносителя (помнится, лет пять назад торг с Китаем шёл в диапазоне от 2,5 до 5 центов). Газ тоже энергоноситель, он тоже наверняка будет дорожать. Так что пора вплотную заняться использованием местных «бесплатных» возобновляемых энергоресурсов – теперь уже не природосберегающим, а экономически выгодным мероприятием. 

Да, потенциальный природный риск от транспорта газа в общем меньше, чем от транспорта нефти без «но». Но «газовики от лимнологии», возможно, не знают, что мощность потока газа при обычном давлении порядка 8 мегапаскалей (80 атмосфер) по трубопроводу 1,2 м эквивалентна мощности нескольких крупных ГЭС. Взрыв на таком газопроводе по тепловому и ударному воздействию сопоставим с взрывом «нормального» термоядерного боеприпаса. Да, пусть естественный выход метана на дне Байкала – это для обитателей озера не вредно, а даже наоборот, и пусть суммарная мощность этого выхода превышает возможную мощность потока газа в трубе, но ведь при разрыве трубы на дне озера поступление газа (кстати, там не один метан) в воду будет сосредоточенным – там может произойти такое «цунами».

Лимнологи уже отыскали и оптимальную трассу прокладки газопровода – с «заныриванием» трубы в Бугульдейке и «выныриванием» возле Истомино.

Бугульдейка – бухта красивая, судам удобно причаливать, и автодорога туда подходит. Но вот Истомино – это болотистая местность, насыщенная водотоками, впритык к южной границе конуса выноса Селенги. Дельта Селенги – особо охраняемая территория, занятая Кабанским и Степнодворецким природными резерватами, там гнездилища птиц, «выпасы» рыбы, биологическая самоочистка-фильтрация вод Селенги, главного притока Байкала… Один из авторов, как инженер, причастный к выбору решений для магистральных трубопроводов всевозможного назначения, берётся утверждать, что метровый газопривод в условиях водонасыщенных грунтов с глубоким сезонным промерзанием – это непросто и недёшево, с повышенным риском разрушения трубы от воздействия переменных температур и геокриологических процессов. Высокая сейсмичность рифовой зоны очень значительно усиливает этот риск. Строительно-монтажные работы, при всей осторожности их проведения, не могут не деформировать природный комплекс дельты столь ощутимо, что ему потом не регенерироваться вообще. 

«Газпром», как известно, не выразил горячего желания реализовывать смелое предложение лимнологов. И главная цель авторов этого материала – привлечение внимания общественности к проблемам охраны природного комплекса Байкала и профилактика реализации подобных прожектов, которые появляются непред-сказуемо. Начало было положено, когда проектировщики Иркутской ГЭС предложили пробить канаву в пороге, через который Ангара переваливает на выходе из озера, – чтобы сразу заполнить водохранилище, а потом временно увеличивать слив воды, когда великой родине потребуется дополнительная электроэнергия. Нашлись тогда умные люди, доказавшие катастрофические последствия реализации той грандиозной идеи. Насчёт БЦБК оплошали… Сбросной водовод туристы и журналисты поймали уже на лету, когда для него привезли, сложили штабелями трубы и рубили просеку. Нефтепровод отбили на стадии проектирования. Как видно, защита Байкала – дело не безнадёжное.

Помнится, когда в начале 1990-х был отвергнут проект сооружения второй загородной ТЭЦ в районе Вдовино, то областной совет Научно-технического общества энергетиков провёл в Доме техники открытое, с приглашением специалистов и общественности, обсуждение предложения о сооружении подземной атомной станции теплоснабжения. («Восточно-Сибирская правда» опубликовала тогда цикл полемических материалов.) Главной целью было не обсуждение этой априори абсурдной идеи, а привлечение соответствующего внимания к тепло-снабжению растущего города (если бы не падение производства и замораживание строительства в штопоре перестройки, то в Иркутске был бы неминуем кризис тепла). Так вот, идею подводного газопровода, реализация которой более чем сомнительна, нужно использовать хотя бы как повод для повышения внимания к судьбе нашего Байкала.