Жажда в устье Куды
К вечеру среды, 23 марта, конфронтация администрации Усть-Кудинского МО со своим населением достигла кульминации. Перспективы «холодной войны» между поселковой главой Натальей Рузайкиной и жителями посёлка должны были определиться окончательно на отчётном собрании, назначенном на пять вечера. Термин «холодная война» в данном случае следует понимать буквально – планомерными и целенаправленными усилиями главного администратора муниципального образования централизованное отопление в этом МО было тотально уничтожено. Как, впрочем, и централизованное водоснабжение. Собираясь на отчёт о проделанной администрацией работе за прошлый год, местное население пыталось понять, как за несколько лет правления Натальи Анатольевны Усть-Куда, изначально деревня с глубокими историческими корнями, а в обозримом прошлом переживший второе рождение посёлок геологов, стала стоянкой первобытного человека с агонизирующей системой ЖКХ. А всё так хорошо начиналось…
Усть-Куда – два посёлка да деревня
В путеводитель по России так и просятся три факта из истории Усть-Куды, которых достаточно, чтобы завлечь сюда охочих до экзотики интуристов: деревня основана в 1667 году; в 1805-м здесь построили Казанскую церковь в стиле барокко, отреставрированную и функционирующую и по сей день; сюда ссылали декабристов – говорят, за деревней около Ангары сохранились руины летних дач не то Волконских, не то Трубецких.
25 километров по Александровскому тракту от Иркутска – и вы попадаете в мир патриархального уклада суровых сибирских крестьян, ведущих своё посконное, сермяжное и домотканое существование в условиях интернациональной дружбы с коренным бурятским населением. Дальше дорога упирается в Ангару – уютный сельский тупичок, а не проездная деревня на обочине большого тракта. На этом лубочная картинка заканчивается.
Модернизации, как сейчас принято называть качественные перемены, быт аборигенов подвергся в начале 80-х годов прошлого века. «Железный конь» пришёл на смену крестьянской лошадке, когда в это заповедное место «Сосновгеология» перенесла свою «первую партию» – базу снабжения геологов буровым и прилагающимся к нему оборудованием перед полевым сезоном. Как говорят сами геологи, «мы работали по первому главку на уран», то есть разъезжались отсюда на разведку урана по всему Иркутскому району, а также в Читинскую область, Республику Монголия и Саяны.
На окраине старой деревни возник посёлок геологов – первыми сюда зимой 1982 года переехали временно базировавшиеся в соседнем Столбово иркутские работники «Сосновгео». А в 1985–1988 годах прибыли переселенцы из 140-й партии, которые и составили основу населения посёлка. Это было время перестройки и связанного с ней сокращения субсидирования отечественной геологии, и 140-ю партию перевели сюда на постоянное место жительства целым населённым пунктом, вместе со всем оборудованием – из забайкальского посёлка Ленинский Улётовского района Читинской области. До сих пор из четырёхсот геологов Усть-Куды иркутян и читинцев поровну.
«Вода в скважинах не питьевая, она техническая»
– Здесь всё построили с нуля, протянули новые коммуникации, поставили водонапорную башню, – вспоминает житель Усть-Куды с 1987 года Сергей Кондратьев. – «Сосна» («Сосновгео». – Авт.) сразу, в 1982 году, построила новую школу с собственной котельной. Посёлок постоянно расширялся до 1992 года. Приезжали всё новые жители, сюда перевели геологов из Монголии.
В результате бурного прироста населения старая Усть-Куда расстраивалась во все стороны и постепенно разделилась на три района, которые сами местные называют «старая деревня», «старый посёлок геологов» и «новый посёлок». «Геологические» районы отличаются не столько архитектурой, сколько топонимикой – в них нет названий улиц, да и самих улиц нет. Как начали строить «от водокачки» (то есть первой водонапорной башни), так и потянулись параллельные главной «линии». С первой по восьмую – старый посёлок, слева от дороги. Через дорогу справа, с девятой по шестнадцатую линию, – новый посёлок.
Однако вскоре, на рубеже веков, из-за этого расширения границ возникли первые проблемы – перестало хватать на всех воды. До приезда геологов воду брали из обычных колодцев, но к этому времени они уже давно заросли, вода ушла – не то из-за водонапорной башни, не то просто обиделась.
Перестало хватать воды – ухудшилось отопление. И неотвратимо назрела необходимость строить вторую водокачку. Но именно в этот момент «Сосновгео» из-за финансовых проблем стала избавляться от нерентабельного «балласта», предприятие было акционировано, стало частным, а усть-кудинскую первую партию передали на баланс района.
– Последнее, что пыталась для нас сделать «Сосна», – пробурить новую скважину для водонапорной башни. Но, то ли потому, что рыли на горе, то ли потому, что просто не так рассчитали, вода не пошла. А на новое бурение денег уже не было, – рассказывает Наталья Сабирова, заведующая школьной библиотекой. – Тут всё было построено и благоустроено ещё до нашего появления – мы въехали в уже отапливаемые дома. Жарко было, зимой с открытыми окнами спали. С начала 2000-х тепло из батарей ушло, многие стали обогревать от электричества.
Проблемы логично нарастали: стало не хватать электроэнергии, подстанции перестали справляться с нагрузкой, горели от перегрева кабели. Не решать их, отделываясь какими-то полумерами, уже было невозможно. И тут пришло время реформы местного самоуправления, у посёлка появился выборный мэр – бывшая учительница математики, бывшая директор школы Наталья Рузайкина, которая решила проблему ЖКХ быстро, решительно и парадоксально – она его уничтожила.
Долина ста скважин
Точная дата начала этой «холодной войны» неизвестна. Но понятна основная причина – люди стали бурить скважины, чтобы самим добывать себе хоть какую-то воду. Эпидемия бурения охватила весь посёлок, и вскоре отключились первые 74 потребителя центрального водоснабжения. Мэр Рузайкина решила, что это знак свыше, и заявила местным: раз вы не хотите платить за коммунальные услуги, то и денег содержать ЖКХ нет. Так что воду мы вам отключим окончательно, а котельную остановим.
– Мы её буквально умоляли: оставьте работать один из двух котлов! – сильно волнуясь, рассказывает Наталья Сабирова. – Трубы лежат в мерзлотном слое – если их не прогревать, то замёрзшая вода их разорвёт. Тогда она придумала проект.
Про этот проект в Усть-Куде рассказывают с весёлым недоумением. Под его разработку из районного бюджета было выбито два миллиона. В результате напряжённых изысканий и мозгового штурма мэр предложила: а давайте поселковую котельную отключим, а через школьную котельную пустим чуть подогретую питьевую воду, чтобы она не нагревала батареи, а только циркулировала и не давала промёрзнуть и взорваться трубопроводу.
Платить за подобное нововведение коммунальщикам взбунтовались оставшиеся «в системе» геологи. «Ах, так! – должно быть, подумала Наталья Анатольевна. – Вольно же вам!» И в ноябре 2009 года окончательно отключила котельную. Но законы физики не подчиняются мэрским постановлениям, трубы немедленно перемёрзли и разорвались, и перед самым Новым годом в старом посёлке замёрзло около половины домов – семь линий (это, следует напомнить, целые жилые улицы, а не линии теплосетей), включающих несколько десятков двухквартирных домов, в том числе детский сад. К концу зимы замёрзли две дальние улицы – 16-я и 17-я линии.
Недовольным Наталья Рузайкина предложила самостоятельно бурить собственные скважины. Скважин сегодня в посёлке больше ста. И их количество всё растёт. Сейчас скважины заказывают в складчину, по одной на каждый двухквартирный дом. И в деревню, расположенную в устье Куды, на берегу Ангары, пришла большая жажда.
– Это ведь посёлок геологов, и вам любой скажет: бурить столько скважин в одном месте нельзя, вода может уйти. В старой деревне она уже ушла из колодцев, – размышляет Сергей Кондратьев. – Но проблема даже не в этом. Вода из скважин – не питьевая, она техническая. Проще говоря, мы остались без питья.
Воду из скважин нельзя пить и использовать для приготовления пищи. В зависимости от глубины скважины меняется и её качество – от ужасного к плохому. Градацию тут знает каждый ребёнок. Более-менее нормальная, то есть лучшая из скважинной жидкости, находится на глубине более 70 метров. Она относительно прозрачная, но с высоким содержанием солей и очень жёсткая – в ней можно стирать, можно помыться. Правда, говорят, от неё чешется тело и коробится ткань.
Порог приемлемости – скважина глубиной в полсотни метров. Вода идёт мутная и с непонятным резким запахом. Подходит только для полива огородов. Мелкие скважины в 20–30 метров выдают странную жидкость жёлто-бурого цвета, которая, отстаиваясь, оседает на дно хлопьями. Использовать её можно только при крайней необходимости. А выучили эту глубинную градацию местные жители вынужденно. Пробурить один метр земной коры стоит две тысячи рублей. Нормальная скважина стоит семье, как тонна гречки, или три года обучения ребёнка в вузе, или итальянская кухня. Бурят скважины месяцами, в несколько заходов: подкопят денег – добурят десяток метров.
– Если летом помыть машину даже хорошей скважинной водой, на ней остаётся солевой налёт, – рассказывает Сергей Кондратьев. – А что делать – даже скважины есть не у всех. Бабульки у нас ходят за водой в школу. Деду Анохину воду дети в цистерне из Иркутска возят. Каждый приспосабливается как может.
Сейчас приблизительно 70% жителей посёлка геологов питьевую воду привозят из Иркутска. Местные смеются: если машина приезжает из города, к гадалке не ходи – в багажнике лежит большая ёмкость с чистой водой, в Иркутске её не покупают, а просто набирают где придётся – из колонок, из раковин. За посёлком есть ключ, но в распутицу или зимой к нему на машине не подъехать.
Администрация признала работу администрации удовлетворительной
И в среду вечером местные жители собрались на отчётное собрание, ожидая не откровений из уст главы поселковой администрации, а хоть каких-то простых ответов: что будет с их ЖКХ дальше и как его можно поддерживать отпускаемым на муниципальное образование бюджетом. В результате услышали что-то из области телерекламы: «Наши цены вас приятно удивят!»
Кроме информации для общего развития – что площадь МО составляет 5000 га, население за год увеличилось на одного человека и достигло 2211 душ, – собравшихся обрадовали сообщением, что благодаря усилиям мэра Рузайкиной в жилых домах организовано автономное водоснабжение.
Что же касается бюджета МО, то из восьми миллионов почти пять (4810000 рублей) было израсходовано на зарплату – местные немедленно уточнили, на чью именно. Оказалось, на зарплату администрации МО. Ещё почти полтора миллиона бухнули на культуру, что вызвало новый взрыв негодования: культуру в посёлке представляет подвал, заменяющий разрушенный каменный особняк ДК советских времён. Для местных загадка, чем занимаются девять поселковых представителей высоких искусств, зато не секрет, что это невестки, сёстры и прочие родственники главы администрации.
Народ стал расходиться с собрания в состоянии некоторой прострации. До итогов встречи «дожили» всего несколько человек. На предложение главы признать работу поссовета удовлетворительной откликнулись лишь 16 (из заявленных в переписи 2211) сельчан. Двое проголосовали «против». Шестеро воздержались. Восемь человек, по странной прихоти судьбы оказавшиеся собственно членами этой самой администрации, единогласно проголосовали «за».
– Это просто фарс! – возмущается Сергей Кондратьев. – Способов сместить главу администрации у нас нет, мы бродим по замкнутому кругу. Когда разорвало трубы, мы обратились в МЧС, к министру областного правительства Воронину. Он ответил, что Рузайкина ему заявила, что в посёлке есть водонапорная башня и пять колонок – на самом деле только одна. «Этого достаточно», – сказал он. Мы обратились в прокуратуру и к депутату Протопоповой. Везде ответили одно и то же: действия администрации неправомерны – обращайтесь в суд.
Как последней милости природы, люди ждут грядущих через полтора года выборов нового главы администрации. Говорят, что у нынешнего мэра нет ни единого шанса.
