– Да, – подтверждает Владимир Шкода, – мы завершили все расчёты и получили официальные, теперь уже статистические данные, иллюстрирующие нашу работу в течение года.  

Услышав просьбу прокомментировать итоги, Владимир Николаевич задумался. Потом улыбнулся и… перестал выглядеть начальником.

– С моей точки зрения, коллектив агентства, все лесники нашей области не зря прожили прошлый год, потому что выполнили все плановые показатели, – говорит он. – На территории области по разным видам рубок в общей сложности было заготовлено 22 миллиона 600 тысяч кубических метров древесины. По сравнению с 2009 годом рост составил более трёх миллионов кубометров!

Меня эта цифра не удивила и… не обрадовала. 22,6 миллиона кубометров заготовленной древесины – это показатель абсолютного и давно (с 60-х годов прошлого века, пожалуй) привычного лидерства Иркутской области среди лесных субъектов РФ. Даже огромный по площади сосед – Красноярский край, – уступающий нам по показателю лесистости, но заметно опережающий Иркутскую область по абсолютным запасам древесины и объёму расчётной лесосеки, из года в год вырубает своих лесов на четверть, а иногда и на треть меньше нас. Другие субъекты РФ по объёмам вырубки своих лесов отстают ещё больше. У кого-то такое положение дел вызывает гордость за иркутский лесопромышленный комплекс, но я люблю живой лес гораздо больше срубленного и тем более вывезенного в Китай в виде кругляка, пиломатериала и целлюлозы, особенно если она сварена на Байкальском ЦБК. Осмысливая названную цифру, я ещё не успел огорчиться растущему объёму вырубки, как Владимир Шкода прокомментировал её с неожиданной для меня стороны.

– Может быть, я отчасти заблуждаюсь, но очень надеюсь, что в официальной цифре роста объёма заготовленной древесины есть результат наших усилий, наших мероприятий, направленных на снижение нелегальной заготовки древесины и её незаконного оборота. 

– То есть вы думаете, что хотя бы часть из этих трёх «лишних» миллионов кубов есть результат не дополнительной вырубки, а выведения нелегального лесного бизнеса из глубокой тени на свет? – засомневался я в правильном понимании последних слов главного государственного лесного инспектора Иркутской области. – Вы считаете, что официальный рост объёмов заготовленной древесины ещё не означает, что леса срубили больше? Надеетесь, что его просто меньше украли?

– Да, в том числе, – развеял он сомнения однозначным ответом. – И полагаю, что не ошибаюсь. Процентного соотношения, сколько срубленного леса выведено из тени, а сколько срублено дополнительно, сейчас сказать не смогу. Думаю, что начавшийся год будет более показательным в этом отношении, потому что с 1 января у нас заработал региональный закон о пунктах отгрузки. Он должен стать тем инструментом, который позволит более точно определить реальные объёмы незаконных рубок и высветит хотя бы процентов 50–60 теневого оборота древесины. Я возлагаю на этот закон серьёзные надежды.

В отличие от руководителя агентства лесного хозяйства я не питаю больших надежд на новый закон регионального уровня. В Иркутской области уже был опыт кардинального сокращения пунктов отгрузки древесины и организации ограниченного числа так называемых лесных терминалов, которые по задумке авторов идеи должны были полностью ликвидировать саму возможность нелегального оборота лесоматериалов. Денег на них было потрачено немало. Кто-то на этом заработал, но затея кончилась провалом. 

Достоверно сегодня никто не знает, сколько леса в нашей области вырубается незаконно. Специалисты спорят, называя цифры, полученные по собственным методикам расчёта, от 170 тысяч до 2–4 миллионов кубометров древесины. И если не все, то многие соглашаются в одном: ситуация с нелегальным оборотом лесоматериалов обострилась с фактической ликвидацией в России лесной охраны.

Авторы принятого в прошлом году регионального закона, о котором упомянул Шкода, учли горький опыт создания лесных терминалов, и дай-то Бог, чтобы надежды Владимира Николаевича оправдались. Хотя если это и произойдёт, то, думаю, не благодаря, а вопреки действующему сегодня Лесному кодексу, в котором, увы, нет даже определения термину «незаконные рубки». 

Современное лесное хозяйство России зиждется на триединой задаче, которую Владимир  Шкода называет тремя китами.

– Это рациональное и максимально эффективное использование нашей расчётной лесосеки, лесовосстановление и защита лесов от пожаров, – определяет он сверхзадачу агент-ства лесного хозяйства Иркутской области. – Конечно, же перед коллективом стоят десятки других задач и качество работы лесного хозяйства в целом оценивается по многим десяткам показателей, но все они в конечном итоге направлены на достижение главных целей. 

Состояние расчётной лесосеки по формальным признакам особых тревог в нашей области вызывать как будто не должно. В 2010 году она была использована лесным бизнесом в целом по области менее чем на треть – 31,4 процента против 27,4 в 2009 году. Факт более полного использования возобновляемого природного ресурса можно было бы отнести к безусловным достижениям, если бы не несколько серьёзных «но». 

Дело в том, что расчётная лесосека, определяющая возможные объёмы изъятия древесины из растущего леса без вреда для экосистемы, сформированная на объективных данных лесоустройства и считающаяся в теории научно и экологически обоснованной, на самом деле величина не менее лукавая, чем средняя температура по больнице. Она рассчитана по области в целом, а традиционные места лесозаготовок тяготеют к железным и автомобильным дорогам, к водохранилищам. В безудержном стремлении к максимальной прибыли лесной бизнес привык брать лес не столько там, где можно и желательно, сколько там, где дешевле и легче. В результате таёжные пространства на северо-востоке Иркутской области остаются топором почти не тронутыми, в то время как лесные сопки западной и центральной частей области с высоты птичьего полёта, по образному выражению одного моего доброго знакомого, становятся всё более похожими на стриженые затылки каторжан. 

– Да, леса здесь серьёзно истощены, – соглашается Шкода. – Хотя лесосека у нас была посчитана качественно. Но когда эта базовая цифра, на основе которой формируется весь лесопромышленный комплекс, была выведена-то? На 70–80 процентах территории области лесоустройство не проводилось уже более 20 лет. Нет у нас перед глазами реальной картины. 

С принятием нового Лесного кодекса государство по сути прекратило финансирование лесоустроительного дела. Теперь иркутские (как, впрочем, и красноярские, и все остальные) лесоводы предполагают, догадываются, рассчитывают теоретически, экстраполируют данные лесоустройства локальных участков на соседние площади, используют космические данные. Но без свежих наземных лесоустроительных данных не решаются утверждать, будто располагают точным и достоверным знанием, где, чего и сколько растёт сегодня в российских лесах. Думаю, что образное сравнение моим знакомым лесных сопок со стрижеными затылками пока ещё остаётся гиперболой и не превратилось в печальную реальность только благодаря накопленному практическому опыту наших лесничих, делающих ежегодные отводы лесов под вырубку. 

– Мы вынуждены апеллировать старыми данными, – признаётся руководитель агентства. – Но сейчас подвижки есть. Самые добросовестные арендаторы начинают устраивать взятые в аренду леса. Вместе с ними и мы будем более чётко понимать хотя бы динамику и тенденции изменения лесных массивов. На нынешний год они запланировали неплохие объёмы лесоустройства. Наша задача – поддержать их и настоять на безусловной реализации этих планов.  

А ещё иркутские леса, как показывают итоги прошлого года, спасают от истребления своевременные, активные и эффективные работы по лесовосстановлению вырубленных площадей. 

– Мы планировали в десятом году провести лесовосстановительные работы на 74400 гектарах, – рассказывает Владимир Шкода. – Удалось, в том числе и благодаря активности некоторых компаний-арендаторов, сделать больше. Фактически мероприятия по лесовоспроизводству проведены на площади более 79 тысяч гектаров. Это приличная цифра. Прошлым летом мы особый упор сделали как раз на работу с лесопользователями. Все наши лесничества законными методами добивались, чтобы они выполняли свои обязательства по договорам аренды. Там чётко и совершенно однозначно прописано неукоснительное требование: «Сколько срубил – столько и восстанови». Это главное правило российского лесоводства.

– В этой цифре, как я понимаю, содержатся все виды лесовосстановительных работ. Здесь и сохранение подроста при заготовке древесины, и так называемая минерализация поверхности почвы, а проще – вспашка, прокладка борозд, чтобы семена с живых деревьев падали на открытый грунт, а не на травяной покров, где они не смогут прорасти и прижиться. И другие виды содействия естественному возобновлению на вырубленных площадях. Но наиболее качественным и надёжным в мировой лесоводческой практике считается метод создания конкретных лесных культур, то есть искусственный посев семян нужных пород деревьев и посадка сеянцев. В девятом году, помню, лесные культуры были воссозданы на площади около семи тысяч гектаров… 

– Да. Подобный уровень искусственного лесовосстановления в нашей области держался несколько последних лет. Но прошлым летом мы засадили и засеяли уже 9400 гектаров. 

– Пропорции между искусственным лесовоспроизводством и содействием естественному лесовозобновлению диктуются только наличием средств или каким-то иными объективными причинами? 

– В первую очередь, природно-климатическими, почвенными, лесорастительными условиями. Наши специалисты-лесоводы определяют места, где естественное возобновление может быть затруднительным или где после вырубки прогнозируется смена хвойных пород деревьев на лиственные. Там, конечно же, рекомендуются посев и посадка, то есть создание культур. Но нашей области повезло. В большинстве районов области лес восстанавливается очень быстро и качественно. Вы, бывая в командировках, наверняка обращали внимание, как быстро и густо зарастают сосёнками придорожные полосы и оставленные без внимания сельхозугодья.  

– Но это не значит, что работы по лесовоспроизводству можно пустить на самотёк в надежде, что в конце концов лес сможет восстановиться и сам по себе, как вырос он в наших краях миллионы лет назад без всякого участия человека.

– Да что вы! Ни в коем случае. Как раз поэтому в прошедшем году нами были применены самые серьёзные административные меры к тем арендаторам, которые, вырубая лес, не выполнили свои договорные обязательства по лесовоспроизводству. Такие есть. Им уже предъявлены крупные неустойки. А нескольким компаниям и вовсе грозит расторжение договоров аренды за нарушение их условий. 

79 тысяч гектаров восстановленных лесов, по мнению Владимира Шкоды, цифра «неплохая, но недостаточная», потому что площадь, на которой была изъята древесина в течение прошлого года, оказалась больше и составила суммарно немногим более 84 тысяч гектаров. Кроме того, лес ещё и горел и повреждался лесными вредителями. Значит, в нынешнем году все человеческие долги перед нашим лесом должны быть погашены.