Семья существует, чтобы ты постоянно ощущал чувство локтя. Под ребром. Причём никогда не угадаешь, чей это локоть. Помню, папа мой так принимал новых членов в семью: «Глаз узкий, нос плюский, значит, русский». Мою бабу Валю попеременно называли буряткой, татаркой и цыганкой. Мама получила солидный дедов нос и тёмные вьющиеся волосы бабули. В итоге часто она слышит вслед: «О, какая характерная еврейка пошла!». «Служу Советскому Союзу!» – отвечает обычно мама, прикладывая руку к носу. В общем, вы поняли – у нас типично русская семья. Настолько, что число членов этого табора я подсчитать не могу. «Как ты ориентируешься в таком количестве родственников?» – спросил меня знакомый. А кому сейчас легко? Семью не выбирают, в ней родятся, с ней и умирают. 

Так вот, приехала я к бабушке на юбилей. Всё как обычно. Стульев два на четыре попы, со стола падают бутерброды и куриные окорочка, их в полёте подхватывают коты и дети. Вилки, ложки, салаты, челюсти, «подайте кусочек слона». «Мамочка, а ты помнишь, как ты брала меня на ручки?» – тётя килограммов в 95 наклонилась к старушке. Бабушка медленно подняла глаза, пытаясь охватить взглядом этот живой пример продовольственного благополучия страны. «Нет, не помню», – решительно заявила старушка. «Как? До сих пор не родила?» – тыкнула какая-то из тётушек в меня рюмочкой. – «Нет, не родила». – «А надо, надо, – запустила тётя вилку в рыжик. – Вон, Анька родила. Такая жирная стала. И ты давай». Семейная педагогика, всё по-отечески, ненавязчиво, любя. «Мы ж родня твоя, плохого не посоветуем!» – пустился  в пляс дядя, ловко лавируя между стульями.  

«А теперь послушаем поздравление по радио… «Ретро FM»! Специально для бабушки звучит песня «Мои года», – провозгласила тётя-тамада. Все растроганно замерли, даже подлец кот застыл с куриной ножкой в зубах, думая, что настал час расплаты и сейчас будут бить, возможно, сапогами. Мерно покачивались рыжики на вилках. Бабуля долго внимательно слушала, потом вдруг выдала: «Чего-то слов не разберу. Матом вроде». Чувство юмора – это последнее, что откажет у этой старушки. Помню, ещё в третьем классе учила она меня: «Учительница обижает? Подойди и в лоб ей дай с размаху!». Бабуле я тогда верила беззаветно. Уж и не знаю, что удержало меня. А то бы доучивалась уже в колонии. 

В общем, тусуемся мы на вольных просторах хрущёвки. Под Майю Кристалинскую зажигаем. Хоп – чей-то синий носок понёсся перед глазами. Дядя Саша решил быстро сбегать по дивану через мою голову покурить. Кот-подлец и приличный мальчик пугают друг друга: «Бууу!». Вижу – бегает кругами славная темненькая девочка. Помню, помню её. Леной зовут. Когда-то отдала я ей свою куклу Барби, уходя в суровую взрослую жизнь. Смахнула слезу с глаз и шанежку со стола. Кот довольно заурчал где-то внизу. «Тётя Валя, это что же, Леночка?» – пары шампанского сделали меня жутко сентиментальной. Я ощутила за спиной надёжные толпы родни. Корни, уходящие в глубину Руси. Косоворотки и сарафаны. Берёзы и ели. Ой, ты гой еси. 

«Ку-ку, мамочка, совсем заработались? – тётя Валя  аж вилку отшвырнула. – Какая это тебе Леночка? Это Машенька. А Леночка – вот она!». Трудовым указательным пальцем тётя тыкнула куда-то в угол. Оттуда испуганно выглянул мужик. «Да не ты, божежмой, вон она, рядом!». Рядом сидела женщина с красивым кудрявым сыном на руках. «Это наша Леночка, ей уж 22 года стукнуло. Ой, гляньте, она ж Лену не узнала!». Стол перестал есть, стол сурово посмотрел на меня. Я судорожно выпила шампанского. Я поняла, что вопрос о кукле Барби уже как-то опоздал. Даже предатель кот под ногами осуждающе захрустел курочкой. В большой семье не без урода. И я наконец заняла своё достойное место.