Стажировка у Дага Варона

Этим летом Артём побывал на стажировке в Америке по приглашению Дага Варона. Он «присмотрел» Артёма и ещё нескольких ребят из Красноярска и Читы на Летней школе в Москве, куда Бизимов приехал как лауреат фестиваля «Айседора». Замечу, что Doug Varone and dancers – одна из самых известных американских компаний в области современного танца. А сам Даг Варон – незаурядная личность, бакалавр изящных искусств, лауреат премии «Бесси», одной из самых главных и престижных наград в области хореографии. Он известен не только своими танцевальными постановками, но и постановками опер, мюзиклов на Бродвее и модных дефиле для известнейших Домов моды. 

Артём рассказывает, что свободного времени в Америке практически не было: в танцклассах они проводили по 12 часов в сутки. «В Нью-Йорке мы побывали на репетициях, посмотрели, как там работают, а потом целый месяц провели в колледже искусств городка Акрона. Знаете, системы образования у нас абсолютно разные. У них в университетах преподают современный танец как основной. Сначала их учат танцевать, быть исполнителями, а после бакалавриата они могут выбирать: либо пойти работать, либо получать степень магистра, чтобы в дальнейшем стать хореографом или заниматься  преподавательской деятельностью. А у нас всё происходит одновременно: когда студент танцевать ещё не умеет, его учат постановкам». 

Артём признаётся, что ему нравится быть и постановщиком, и танцором. Сейчас со своими студентами он готовит спектакль «Осторожно, ненормативная лексика», и в нём будет номер, который он придумал в Америке. Артём говорит, что во время стажировки после основных занятий россиянам, впрочем, как и всем студентам, давались на выбор факультативные классы: «У американцев много техник, направлений. Есть танцевальные школы Марты Грэкхем, Хосе Лимона… У нас были классы по релизу (эта техника сейчас самая распространённая), но мне понравилась партерная гимнастика. Она выполняется на полу, в ней очень много смешных и не привычных  для классического танца упражнений, но они заставляют прорабатывать самые мелкие мышцы. Это здорово и интересно».

То, какими танцами лучше заниматься, во многом зависит от «физики» человека. Артём говорит, что, глядя на студентов, можно сказать, кому стоит заниматься народными танцами, кому – современными, кому – классикой. Хотя есть и универсалы. Например, модерн даёт нагрузку на корпус. Он ближе к классическому танцу, когда тело работает крепкими, сильными мышцами, а вот релиз рассчитан на работу расслабленных мышц: это всплески эмоций, это длинные линии в пространстве. 

За месяц, проведённый в Америке, Артём многому научился и обрёл новых знакомых. Возникло и много идей. Одна из них – пригласить в Иркутск танцора с мировым именем провести мастер-класс – ему удалась. 

«Я зашёл слишком далеко»

Достигнув определённого возраста, Боб Айзен решил, что пришло время передавать накопленные знания и путешествовать. В Россию первый раз он приехал танцевать в 1995 году. «Я помню «холодную войну» и приехал с убеждением, что Россия – страна, в которой трудно жить. Думал, что климат здесь суровый и люди живут в страдании. Оказалось, Россия – интересная страна. Я понял, что у неё есть душа. Сейчас мне нравится здесь жить, я привык. В общем, я зашёл слишком далеко». 

То, что Боб зашёл далеко, весьма справедливое замечание: кроме Санкт-Петербурга и Нижнего Новгорода, он побывал в Омске, Тюмени, Иркутске. И, конечно, попробовал на вкус всё из традиционного набора, предлагаемого иностранцам. Боб честно признался, что водка ему понравилась: «Иногда, когда трудно, это очень хорошо. Всё зависит от настроения. Когда мне грустно оттого, что у меня в электронной почте нет писем, можно принять чуть-чуть». Делясь своими впечатлениями о танцевальной среде, Боб отметил: «В России, когда произносят слово «танец», подразумевают балетную классику или народные танцы. А в Америке, когда говорят о танце, имеют в виду современный танец. В США простые люди, не имеющие отношения к искусству, знают о танце больше, чем в России. В поездках я видел интерес русских к современному танцу, я бы даже сказал не просто интерес, а голод». 

На мастер-классах, которые даёт Боб в России, всегда аншлаг. Он показывает разные формы импровизации и способы работы – это и йога, и техника «релиз», и многое другое. Боб мало говорит, потому что всё, что он хочет сказать, показывает посредством танца. На мой вопрос «Чему вы хотите научить русских?» отвечает: «Выражать себя через танец». Один из блоггеров так отзывается в своём ЖЖ  о Бобе: «Дядька, безусловно, интересный, с очень чётким «своим» миром. Есть некая граница, проходящая между миром Боба и нашим, повседневно-реальным, но по его сторону как раз никаких рамок и границ нет. Делай, что хочешь. Танцуй, как хочешь. Иногда безоценочно. Иногда в сравнении. Иногда повторяясь. Танец раскладывается на ясные примитивы, как рисунок на простые формы, как художественный авангард начала 20 века».  

В Иркутске большинство пришедших на мастер-класс Боба ушли довольными. Но те, кто занимается джазом и хип-хопом, были слегка разочарованы. Просто потому, что у нас – путаница понятий: многие не видят разницы между современным и так называемым  «уличным» танцем. 

Западно-европейский дрейф

Во всём мире принято называть современный танец контемпорариданс. На мастер-классе молодой парень на разные лады задавал один и тот же вопрос: что такое современный танец? А Боб повторял: контемпорари – это вы. Попробуем разобраться, что же такое современный танец. Если сравнивать классический и современный танец, то в классическом танце важно тело танцовщика, а в современном танце упор делается на раскрытие внутреннего мира человека через движение. «Чтобы заниматься контемпорари, нужно иметь богатый внутренний мир, – говорит Артём. – Если там пусто, не о чем и рассказывать». 

Родителями современного танца можно считать весь мир, но всё-таки основное развитие он получил в Америке. По той причине, что случилась первая мировая война – раз. В СССР в искусстве провозгласили соцреализм, когда на сцене исключалась  импровизация, выплеск эмоций, – два. А потом – вторая мировая… Словом, многое, в том числе в танцах, прошло мимо нас. Поэтому, когда к концу 80-х открылся «железный занавес», у нас появился брейкданс и всё остальное, и это всё, что не было балетом или народным танцем, стали называть современным танцем. Это и уличные направления – брейк, вакинг, хастл, нью стайл. И клубный танец, и джаз… А, по идее, это современная хореография. «Дело в том, что у нас мало говорят о культуре и искусстве, зато много политики, много рекламы, – говорит Артём. – Это касается и частных разговоров, и публикаций в СМИ. А тем временем люди искусства, которые могли бы в нашем городе делать что-то интересное, к сожалению, уезжают, приезжая в качестве гостей давать мастер-классы. Западно-европейский дрейф – это Анна Куликова, Елена Прокопьева… Однако замечу, что это беда не только Иркутска: Ольга Пона из Челябинска показывает всего один-два спектакля в год в России, всё остальное время проводит в Европе или Америке. То же самое у Татьяны Багановой из Екатеринбурга. Её «Провинциальные танцы» более востребованы в Европе».

Интересуюсь у Артёма: современный танец в России жив или мёртв? «Жив, но ему трудно живётся, – отвечает Артём. – Нужно признаться: людям, занимающимся современным танцем, приходится доказывать право на его существование. Хотя, в принципе, в Москве, Питере современный танец признают. Даже Большой театр стал приглашать современных хореографов для постановок. Но всё же государство, в лице чиновников, которые выросли в Советском Союзе, поддерживает только академическое искусство. Это касается не только танцев. Например, у нас в Иркутске нет площадки для «неформата». Моя мечта – создать Центр современного искусства, чтобы в Иркутске появилось место, куда смогут приходить молодые режиссёры, актёры, художники – представители альтернативного искусства. Думаю, они  нашли бы своего зрителя. Но пока нет меценатов, готовых оказать помощь и содействие». 

Зная трудолюбие и упорство хореографов, я верю, что ещё одна мечта Артёма Бизимова исполнится. Опережая возражения, что, мол, в провинции неискушённый зритель, которому не понять альтернативных изысков, отмечу, что всё новое частенько рождалось в провинции. Думаю, что обязательно найдутся благотворители, и в Иркутске появится Центр альтернативного искусства.