Было три случая, которые в моей жизни сошлись кармически. «Знаешь, сегодня утром мне так настроение подняли, – сказал как-то знакомый. – Рынок только открылся, я зашёл кофе купить. А продавщица деньги взяла и давай товар ими обмахивать. Я стою в ступоре, а она: «Вы же клиент-мужчина – это удача на весь день!». И ещё раз для верности потрясла мятыми маскулинными купюрами над россыпями химии «три в одном». Я посмеялась, но где-то глубоко во мне уже замахала шашкой феминистка. Я сама покупаю утром кофе и теперь всё время буду думать: а вдруг я продавцу день сломаю? Тем, что у меня есть желание выпить кофе, но при этом нет пениса. В общем, обидно, товарищи женщины. 

Память тут же услужливо извлекла из закромов и другой случай. Кто-то из знакомых поднял тему, сколько надо платить в роддоме акушерке за удачно извлечённого потомка. Как оказалось, за мальчика надо отстегнуть больше, чем за девочку. Я не поверила, тем более мои подруги убеждали меня, что в иркутских роддомах такое не принято, но феминистка во мне уже жаждала расследования. Я зашла на форум овуляшек (овуляшки – это женщины, маниакально озабоченные деторождением). И оказалось, правда – по городам таксы разные, и даже где-то символические, в нескольких рублях. Но соотношение примерно вот такое: если за девочку просят 300 рублей, то за мальчика придётся отстегнуть не менее 500. Естественно, по желанию. Желают многие. 

Товарищи женщины, я повторюсь: обидно всё это. Заметьте, все эти примитивные бытовые суеверия – и о первом покупателе, и о таксе за половые органы ребёнка – придуманы нами самими. Нами же активно и поддерживаются. 

Ну а теперь о третьем случае. Один мой знакомый празднует сейчас финал счастливой семейной жизни. Попросту – находится в стадии судебного разбирательства, как распилить совместно нажитое имущество. Жена бросила его, уйдя к любовнику. Через некоторое время привезла к уже бывшему мужу сына, маленького мальчика: «Возьми на время, мы живём в однокомнатной квартире, а у тебя коттедж». Мальчик вот уже несколько месяцев живёт с отцом в том самом коттедже, мама появилась за это время один раз. Муж вполне резонно задал вопрос: «Может быть, мальчик совсем останется у меня, если у тебя другая жизнь?». Но мама ни о чём не беспокоится. Она же мать. С большой буквы М. Женщина наняла себе адвоката и уже готова рассказать на суде, что муж, которому она «в силу тяжёлых жизненных обстоятельств» поручила сына, стал препятствовать её встречам с мальчиком. 

В общем, ситуация очень печальная и очень житейская. Каким бы справедливым ни был судья, но, увидев, как малыш кинется к маме после нескольких месяцев разлуки, как мама будет (наверное, вполне искренне) рыдать, он не сможет отказать женщине и отнять ребёнка. И неважно, что мама сама на время забыла про малыша. И, вероятнее всего, после суда опять забросит сына на пыльную антресоль своей новой жизни. Всё равно бывшему мужу придётся довольствоваться ролью сатрапа, который разлучил мать и дитя. Обидно, когда закон позволяет делать ребёнка предметом манипуляций. Причём вертит направо и налево этим невинным существом его родная мама. В рамках полноценно действующего законодательства. 

К чему это я? Да к тому, что на отечественном пейзаже можно найти сколь угодно много проявлений мужского шовинизма. И пищи для феминистского ума. Я вот мечтаю: если когда-нибудь у меня родится дочка, я заплачу за неё акушеру в три раза больше, чем за мальчика. Ну просто так, из природного чувства протеста. Однако дело не в моих личных баррикадах. А в том, что по сути самыми ярыми и самыми последовательными феминистками в России являются не бабороботы в камуфляже, которые просят отменить унижающее их слово «вагина» (меня чего-то оно никак не унижает). И не госпожа Радулова. «Пятая колонна» мирового движения феминизма – это хорошо накрашенные, ухоженные и добропорядочные семейные матроны. Это на их личной военной карте сотни «крестиков». Символы загубленного мужского достоинства. В суде, в быту. Да везде. И всё строго по закону и строго в рамках общепринятых семейных ценностей.