– Чем-то это напоминает времена Юрия Владимировича Андропова – я старый, я в то время сверхсрочную служил, – рассуждал незадолго до рейда по проверке соблюдения закона о «комендантском часе» один из милиционеров. – Тогда гоняли взрослое население, а сейчас детей. Я вот думаю: как проводить эту зачистку? По принципу 1983 года забегать, включать свет и орать: «Музыку выключили, документы достали, вы тут на каком основании?!».

Закон о «комендантском часе» официально называется законом «Об отдельных мерах по защите детей от факторов, негативно влияющих на их физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и нравственное развитие в Иркутской области». По мнению законодателя, негативно влиять на юношей и девушек до 18 лет может их нахождение в запрещённых местах без сопровождения взрослых с 1 октября по 31 марта с 22 до 6 часов, а с 1 апреля по 30 сентября – с 23 до 6 часов. Список запрещённых мест определяется каждым муниципалитетом самостоятельно. В Иркутске их насчитали 34. Запретными стали улицы, стадионы, парки, скверы, развлекательные, оздоровительные и спортивные комплексы, кинотеатры, рестораны, ночные клубы. В общем, привычные места тусовок молодёжи. Поэтому насчёт реакции подростков на нововведения милиционеры иллюзий не строили.

«Милиция – не такси»

Перед рейдом начальник отдела милиции № 2 УВД по городу Иркутску Дмитрий Никеров просвещал милиционеров, которым предстояло гонять юных полуночников:

– Если видите детей, возраст которых очевиден или заранее известен, вы их выводите из клуба. В случае сомнения надо просить документ, удостоверяющий личность. Если такового нет – однозначно доставляем в спецприёмник-распределитель. Если есть – передаём законному представителю, то есть родителям. Всё понятно?

Повисло тягостное молчание. Дмитрий Никеров резюмировал:

– Раз вопросов нет, за работу.

На самом деле в законе много непонятного даже для руководящего состава, что уж говорить о рядовых работниках. Что делать с детьми с периферии области или просто из других городов, приехавшими в Иркутск, например, учиться? Как родителей из каких-нибудь Заларей вызывать? Опять же как поступать, если мама или папа малолетнего нарушителя не хотят приезжать за своим чадом?

– Я вам железно скажу: после рейда газеты будут пестреть репликами родителей, и лучшие фразы оттуда будут типа: «Менты наших детей обижают», – заявил один из милиционеров. – Потому что, если ребёнку, находящемуся в клубе, нет 18, но документы при нём имеются, всё, что мы можем сделать согласно закону, – выпроводить его из заведения. Сотрудники ПДН скажут этому ребёнку: «Ай-ай-ай, вы нарушаете, вы подвергаетесь…» – и отпустят. А дальше детям куда, если родители не приедут? Мы же не такси, развозить по домам не можем. 

Особенности национальной тусовки

Вместе с сотрудниками отдела милиции № 2 воспитанием детей в эту ночь занялась и инспекция по делам несовершеннолетних этого отдела во главе с начальницей Марией Постной. Всего в рейде участвовало 37 человек.

– Массовая отработка, – пояснили милиционеры.

– Массированная атака. Бомбардировка, – пошутили журналисты.

Прессу усадили как раз в машину вместе с Постной.

– Нам бы желательно не с «Мегаполиса» детей, а тех, которые на улице ходят, – переживала она, сидя в милицейском «уазике» на пути к клубу. – С улицы мы можем домой их передать.

– Сегодня пятница, дети будут гулять дольше, чем я бы смог, – успокоил её милиционер. – Я рядом живу, знаю: под утро с такими песняками идут – просыпаешься, кажется, убивают кого. Выглядываешь на улицу – а там девочки, сами маленькие, ножки тоненькие, так орут.

«Мегаполис» для проверки был выбран не случайно: по словам милиционеров, это одно из тех мест, куда им приходится часто наведываться.

– С пятницы по воскресенье там периодически нехорошие вещи происходят, – заметил начальник отдела участковых уполномоченных милицией отдела № 2 УВД Владислав Гусаков. – Обычная история: девчонка пришла, курит, сумочку бросила между ног, балдеет-балдеет, а потом хлоп – телефончика нет или сумка улетучилась. Приезжие по молодости ничего не знают, сталкиваются с аборигенами, которым лет по 25–30, и нарываются на неприятности. Мы раньше клубу помогали, в пятницу выставляли свои посты, чтобы устрашающий эффект был. Чтобы, когда утром уборщица пол трёт, кровищи в туалете на тряпке не было.

Драки в туалетах некоторых клубов – дело нередкое: посетители, в основном молодые, горячие, поводов поспорить находят много. Недавно в «Мегаполисе» произошёл межнациональный казус. В клубе днём собиралась вечеринка народов Забайкалья, и уговор был, что они гуляют до десяти вечера, потому что следом проводилась встреча молодёжи из Усть-Ордынского округа.

– В итоге забайкальцы вышли из клуба, попили где-то пивка, а потом вернулись назад, – рассказал Гусаков. – И получилось, что два клана сошлись. Так-то всё нормально прошло, но двух тувинцев так нахлобучили, что один сейчас в больнице с открытой черепно-мозговой травмой. А ему всего 16 лет.

Не получилось, в общем, дружбы народов.

«Здесь случился такой кипиш!»

В день рейда в «Мегаполисе» тоже было несколько вечеринок: с шести до десяти вечера один из иркутских колледжей отмечал посвящение, а с 12 ночи и до утра на главном танцполе клуба должна была проходить «Asia party». И параллельно в том зале, где до вечера тусовались первокурсники, намечалась обыкновенная городская вечеринка. В общем, обстановка способствовала неразберихе.

В толпе танцующей молодёжи милиционеры на глаз пытались определить несовершенно-летних

Так и получилось. После директор «Мегаполиса» Сергей Смолин жаловался:

– Молодёжь с посвящения не понимала уговоров, они же выходить не хотели отсюда! Мы в десять вечера даже клуб закрыли, чтобы их выгнать. А они побежали, все эти несколько сот человек, и давай носиться мимо охраны. Большинство в итоге выпроводили, но некоторые просочились обратно, поэтому пришлось бегать, выцеплять тех, кто молодо выглядит, по отдельности. Хорошо, что милиция приехала.

– Здесь случился такой кипиш! – подтвердил арт-директор Алексей Михеев. – Охрана не пускала детей, они всё равно ломились, матерились. Начальник службы безопасности, я думаю, носит сейчас своё сердце в ведёрке, так он напереживался.

Сотрудники ПДН вместе с Владиславом Гусаковым появились в клубе к тому времени, когда «кипиш» стал уже более-менее управляемым. Главный танцпол в это время пустовал, проход туда преграждали организаторы «Asia party». Посетителей этого мероприятия в клуб пока не пускали, чтобы не добавлять сумбура. Потому что милиционеры и администрация «Мегаполиса» пытались выловить сбежавших с посвящения подростков в толпе, находящейся на малом танцполе, а также в очереди, рвущейся в клуб.

– Ух, сейчас мы посмотрим на этих несовершеннолетних, которые выше меня на две головы, – усмехнулся Владислав Гусаков. – Мы недавно в школу приходили, так я обалдел: бегут по коридору такие тёти, за ними мальчики двухметровые. А потом слышу: «Восьмой класс, в другой кабинет!» – и они обратно. Я думаю: вот это да!

«Вот это да!» впору было говорить многим взрослым, пришедшим воспитывать детей, но оказавшимся, в общем, в совершенно непривычной и некомфортной для себя обстановке.

Один из милиционеров возмущался: «Я бродил по этим этажам и лестницам, заблудился, захожу – опа: пацан в трусах стоит, дёргается. Я говорю: не понял. Ко мне походят, говорят: «Вы к нам? В форме?». Я отвечаю: «Отстань, тело, что такое?». А мне поясняют: «А это здесь зал для мальчиков. Голубые».

Зато юные тусовщики в клубе ориентировались в несколько крат лучше, так что среди тех, кто сумел затеряться в толпе танцующих, несовершеннолетних выявить было не так просто.

На улице начальник службы безопасности «Мегаполиса» Олег Мягков вещал в рупор, стоя перед очередью, желающей пройти в клуб:

– У нас сейчас работают сотрудники милиции. Те, у кого нет документов и кто как-то проник внутрь, будут доставляться в отдел милиции!

– У меня вопрос! – из гудящей толпы раздался девичий голос. – А со студенческими можно?

– Как минимум третий курс! – ответил Мягков.

– Ну, блин! – девушка возмущённо дёрнулась, однако уходить и не подумала.

– Дяденька с рупором, а мы третий курс, но без студенческих! – закричали уже другие девчонки. – Пустите нас! Мы чё, зря учились?

Всё по закону

Через какое-то время милиционеры стали выводить расстроенных подростков к служебному входу. К обработке юнцов тут же приступила Мария Постная.

– Фамилия, имя? Где живёшь? – строго интересовалась она у понурого мальчишки лет шестнадцати.

– В Ново-Ленино, – отвечал тот, однако сдаваться без боя не собирался.

– Удостоверение?

– Нету.

– Телефон?

– Я сотовый с собой не ношу.

– Маму вызывай.

– А как с ней связаться? У неё мобильника нету.

Однако и Постная не отступала.

– У вас стационарный телефон есть? – повернулась она к охранникам клуба. Те кивнули, и подросток поплёлся-таки звонить маме. Ей грозит административный штраф от 300 до 500 рублей в случае повторного обнаружения её сына не в то время и не в том месте.

Пока сотрудники ПДН промывали мозги малолетним правонарушителям и их родителям, милиционеры стращали администрацию клуба.

– Администрация коммерческого заведения может заплатить штраф до 50 тыс. рублей, если в следующий раз в её стенах опять обнаружатся детки, – пояснил участник рейда. – А то я знаю этот фейс-контроль: посетителю 15 лет, он две соточки в паспорт вкладывает и проходит. Им же плевать, хоть грудной будет ползти: 500 рублей даёт – давай, проползай! А если штраф будет, то в следующий раз они не то что у несовершеннолетнего – у 30-летнего с бородой документы будут спрашивать. Потому что кто их знает, этих альтруистов. Акселератов то есть.

К часу ночи в небольшом коридорчике у служебного входа собралось около десятка подростков. 16-летняя девушка размазывала тушь по щекам:

– Что с нами будет? Нас в милицию заберут, да?

Парень рядом с ней, на вид лет 17, напротив, наблюдал за всем с живым интересом:

– А если наши родители в Турцию уехали, сестра нас с братом может забрать? – спросил он. – Сестре 18!

– А тебе с братом сколько? – уточнила я.

– Мне 13. Брату 17, – заулыбался юный клабер. – Я в клубы с 11 лет хожу.

Такая вот акселерация.

Всего в эту ночь было проверено 230 человек, сообщил Дмитрий Никеров. А административных протоколов выписано только восемь.

– Мы могли выписывать протоколы только по тем детям, родители которых приехали их забирать, – пояснил он. – А были подростки, которые сбежали или просто развернулись и пошли на остановку. Против таких мы ничего сделать не можем – и всё это, между прочим, по закону.