Чайна-таун в огне
Событие навевает печальные ассоциации. Когда, день в день, десять лет и один месяц назад произошла трагедия с АПЛ «Курск», тогдашний президент РФ В.В.Путин на вопрос Ларри Кинга, что с ней случилось, лапидарно ответил: «Она утонула». Что случилось с торговым районом Иркутска, в народе известным как «шанхайка» (для многих только после пожара новостью оказалось, что он имел собственное название «Центральный перекрёсток»)? Да ничего особенного. Он сгорел. Жертв нет, разрушения обширные.
Пожарным сообщила диспетчер, которой сообщил охранник
Хроника происшествия расписана по минутам. Сразу после полуночи со среды на четверг, в 00:39 иркутского времени 16 сентября, на пульт дежурного поступил «звонок от гражданина с мобильного телефона», номер которого был также зафиксирован в сводке происшествий по городу. Чуть позже оказалось, что первыми пожар увидели охранники рынка, работники охранного агентства «Кодекс». Они-то и сообщили первыми о возгорании – правда, не в службу «01», а диспетчеру охранного агентства, и только она уже, почему-то не со служебного городского, а по личному сотовому телефону вызвала пожарных.
Первыми на место происшествия менее чем через десять минут – в 00:48 местного времени – прибыли расчёты пожарно-спасательной части №3, базирующейся на улице Култукской. Руководил организацией спасательных мероприятий начальник караула ПЧ №3 капитан внутренней службы Андрей Иванов. Однако в течение непродолжительного времени к ним присоединились коллеги из остальных пожарных частей Иркутска: несмотря на то, что в пресс-релизе МЧС, который обнародовали уже в 10:30 утра, говорилось, что «всего было задействовано 10 автоцистерн, три единицы специальной техники и 44 человека», в пресс-службе ГУ МЧС по Иркутской области сообщили, что «шанхайку» тушили «всем городом».
Пожар расчленили на три участка тушения, и уже к половине третьего ночи распространение огня было локализовано, а в 03:17 окончательно задавили открытое горение. Без десяти пять утра с пожаром было покончено. За неполных пять часов выгорело более двух квадратных километров площади, плотно застроенной павильонами и складскими помещениями, набитыми наиболее пожароопасными материалами – текстилем и синтетикой.
Пожарные приехали «на открытый огонь» – то есть всё уже так полыхало, что определить эпицентр возгорания не представлялось возможным. Единственное, что на сегодняшний день можно утверждать определённо, – загорелось не со стороны улиц Софьи Перовской или Байкальской, а где-то в глубине складов. О причинах пожара сегодня специалисты не говорят даже осторожно. Начальник отдела дознания Управления Государственного пожарного надзора ГУ МЧС по Иркутской области подполковник Андрей Максимов прокомментировал, что даже о предварительных результатах следствия можно говорить только через три дня, а в особых случаях, к которым, собственно, и относится пожар на «Центральном перекрёстке», – и вовсе через десять дней.
– Но версия поджога рассматривается? – настырничал «Иркутский репортёр», потому что в пресс-релизе о причинах говорилось очень осторожно: «нарушение правил пожарной безопасности при проведении сварочных и огневых работ, неосторожное обращение с огнём и занесение открытого источника огня».
Оказалось, что под «занесением открытого источника огня» и подразумевается поджог, а конспиративность термина объясняется правильной терминологией, используемой пожарно-технической лабораторией Госпожуправы.
– Выгорание шло изнутри квартала – вы, если там были, могли заметить, что по периметру мало что пострадало, – уточнил Андрей Валерьевич. – А о виновности конкретных лиц мы сможем говорить лишь после выяснения точных причин возгорания и определения точной локализации первоначального очага. Но установление виновного также входит в наши задачи.
На наивный вопрос «Иркутского репортёра», что из товаров народного потребления – одежды, обуви, игрушек – горит лучше всего, специалисты пожарно-технической лаборатории мрачно сообщили, что в таком огне лучше всего горит всё, даже железо плавится.
Утро следующего дня
Уже на следующий день, в пятницу, пепелище обнесли забором, подогнали тяжёлую технику и приступили к очистке территории. Торговцев не то чтобы не пускали к сгоревшим павильонам – скорее, пускать было не к чему: пейзаж напоминал декорации к плохому фантастическому фильму советской эпохи: перекрученные металлические конструкции, из-под которых ковши экскаваторов выгребали отдельные детали одежды – рукава курток, полы шуб…
Торговцев, впрочем, и не было видно – ещё в четверг днём все пострадавшие удостоверились, что спасать из пожарища уже нечего, и утром в пятницу на территории было видно только охрану и рабочих. Лишь у свежевозведённой стены сидел на тележке с закопчёнными тюками одинокий среднеазиат. На вопрос, много ли у него сгорело, он тоскливо ответил длинной цветистой фразой по-таджикски, в которой отчётливым пунктиром выделялись русские нецензурные слова.
Охранники «шанхайского» «Кодекса» к прессе традиционно относятся недружелюбно. Наутро после пожара они всячески саботировали работу местных СМИ – загораживали объективы спинами, пританцовывали в кадре, спрашивали номера мобильных телефонов у симпатичных тележурналисток. В общем, работы им хватало. Но на замечание «Иркутского репортёра», что можно написать одно из двух – что они проспали пожар или первыми вступили с ним в схватку, – надолго задумались, а потом привели невысокого широкого дядьку без камуфляжа, в цивильном, который представился начальником охраны Русиновского рынка:
– На «шанхайке» начальник охраны мой брат. А что вы хотели?
– Я хотел узнать имя героя, который первым заметил пожар.
– Так вам герой нужен? – радостно изумился начальник охраны «русиновки». И сосредоточенно нахмурил брови: – Сейчас это сказать невозможно. Вы же сами понимаете – в ночной смене четырнадцать человек, они рассредоточены по периметру. Могли увидеть сразу несколько охранников, мы ещё не выясняли, кто это был, – сейчас очень заняты тем, чтобы не допустить паники и хаоса. Но потом, как всё успокоится, обязательно выясним. Возможно даже – наградим…
У местных жителей не удалось узнать более подробные обстоятельства начала пожара. Отчасти потому, что окрестности населяют в основном китайцы. Отчасти потому, что большинство домов, выходящих окнами на «шанхайку», расселено или отдано под магазины и организации. Коля, житель одной из последних полужилых-полурасселённых деревянных двухэтажек по Байкальской, скрепя гордость, признался:
– Я как раз не спал – «Дом-2» по ТНТ смотрел. Ну, случайно, конечно, переключил и чего-то приморозился… А начала пожара я не заметил – было темно-темно, и вдруг зарево увидел в окне. А как подошёл, такое впечатление, что горело сразу везде, весь квартал. Но горел он ровно посредине – вот если взять всю площадку, найти у неё самый центр и от этой точки нарисовать круг радиусом метров пять-семь, вот там и полыхало. А дома вдоль дороги ещё даже не занялись.…
«Будь моя воля, я бы давно навёл там порядок»
Можно было бы рассматривать пожар на «шанхайке» как довольно локальное событие – выгоревшая часть рынка является всего одним не самым большим уголком среди нескольких рыночных кварталов в квадратах улиц Тимирязева, Софьи Перовской, Подгорной, Байкальской и Партизанской. По свидетельству очевидцев, даже ближайшие к погорельцам соседи, торгующие на другой стороне Софьи Перовской нелегалы из Поднебесной, не проявляли никаких признаков паники и смотрели на пострадавших с конфуцианской невозмутимостью.
Однако уже в течение двух ближайших недель политической волей нового мэра Иркутска Виктора Кондрашова облик центра города может преобразиться до неузнаваемости. Вечером 16 сентября на пресс-конференции, посвящённой предварительным итогам пожара на «шанхайке», мэр поразил журналистов размахом последствий, которые может иметь это «локальное событие».
В течение двух дней выгоревшая территория будет огорожена забором, после чего все постройки будут демонтированы и снесены. Десять дней будет работать следственная группа. Создана комиссия по расследованию причин пожара, но мэр предположил, что впоследствии она будет рассматривать и более общие вопросы – в частности, откуда на этом месте вообще возникли торговые площади, и не только на этом, но и в соседних кварталах по Софьи Перовской, Байкальской и Партизанской.
По прошествии двух недель, пообещал мэр, определённые выводы последуют.
– Не первый год этот район – притча во языцех у иркутян, все знают, что там процветает и несанкционированная, и подпольная торговля, и иркутянам это всё надоело, – откровенно признался мэр. – Ни для кого не секрет, что раньше были определённые сложности работы мэрии с правоохранительными органами, но сейчас руководство поменялось, и вы увидите, что действия пойдут по-другому и результаты наступят гораздо быстрее.
На вопрос, что будет с иностранными гражданами, у которых сгорели документы, мэр высказался неожиданно:
– Это не наши полномочия. К сожалению, у нас очень ограниченные полномочия. Будь моя воля, я бы давно навёл там порядок.
На месте пожарища, скорее всего, построят многоуровневую парковку, а обитателей торговых рядов переселят на остановку «Узловая», на место сгоревшего летом 2002 года рынка «Парус», где планируется строительство нового автовокзала, и в строящийся на острове Шишиловский новый торговый центр.
Что касается версий о причинах пожара, Виктор Кондрашов рассказал, что слышал разговор и.о. начальника УВД Иркутска с представителями пожарной службы о том, что накануне, вечером в среду 15 сентября, на территории рынка проводились сварочные работы. Как следствие, сегодня основная версия – это нарушение правил пожарной безопасности при проведении сварочных работ. Вторая – замыкание электропроводки.
– Сегодня по городу пошли слухи, что там якобы проходили какие-то разборки, поджоги. Я думаю – вряд ли, там слишком серьёзно организована охрана, и возгорание было изнутри, – подчеркнул Виктор Кондрашов.
