Соседи по несчастью
Со времени пожара в доме № 225 по улице Баумана, оставившего без крова более ста семей, прошло уже три недели. В злополучном доме наладили водоснабжение, провели электричество. На крыше вторую неделю ведутся восстановительные работы. Однако несколько семей по-прежнему живут без света, с мокрой мебелью, которая начала плесневеть. Только прежнего внимания общественности они уже не вызывают. КСЕНИЯ ДОКУКИНА и ДМИТРИЙ ДМИТРИЕВ побывали в гостях у погорельцев.
Секреты ремонта
Во втором подъезде дома № 225 по улице Баумана пахнет гарью. Четвёртую неделю. Кроме запаха и неработающего лифта, на первом–восьмом этажах практически ничего не напоминает о случившемся 23 августа пожаре. В доме появилась вода и даже электричество – во всех, кроме наиболее пострадавших от воды и огня квартирах. Там ко дню нашего приезда образовалась отдельная система жизнедеятельности погорельцев: с собственными правилами, распорядком, привычками и мифами.
На лестничной площадке последнего, 10 этажа нас встретили Сания Волгина и Василиса Павлович – соседки-погорельцы из квартир № 57 и 58 второго подъезда. Волгина уже успела заработать в районной и городской администрациях репутацию «скандальной»: до пожара женщина почти год выясняла отношения с властью по поводу выселения её семьи в квартиру на Баумана из «деревяшки» по улице 3 Июля, а теперь ещё и стала одной из ярых борцов за права погорельцев. Чиновники обеих администраций недовольно морщатся, слыша её фамилию. Вероятно, поэтому Сания Волгина тут же удалилась демонстрировать фотографу свою квартиру, велев соседке:
– Ты сама всё расскажи, чтобы от меня эта информация не шла: как у нас там дом осел и как сносить этажи собираются!
Оказывается, погорельцам кто-то «по секрету сказал», что некие технические эксперты, которые «уже трижды» приезжали осматривать дом после пожара, заключили, что в плитах здания на верхних этажах не осталось влаги, отчего бетон стал крошиться. А сама коробка дома «осела на 10 сантиметров», и «вообще лучше снести 9-й и 10-й этажи» – последние сведения якобы были получены кем-то из жильцов в районной администрации.
По чёрной-чёрной, закопчённой лестнице мы поднялись на злополучную крышу вместе с Александром Павловичем – мужем Василисы Павлович. Он собственными глазами видел некоторые из кровельных деформаций.
– Там пенобетон в арматуру ушёл, – на ходу пояснил мужчина. – Вы сами представляете: арматура вся проржавеет, а потом что будет? Дом-то осел.
«Осевшими» оказались неровно стоящие плиты крыши. Однако работавшие на кровле строители в один голос заявили, что с домом всё в порядке и этажей они разбирать не собираются.
– Я думаю, разговоры про снос – слухи, которые от самих жильцов пошли от недостатка информации, – предположил ответственный за исполнение ремонтных работ Александр Илькун.
– Это не от меня! – тут же предупредила вдруг выглянувшая на крышу Сания Волгина. И удалилась обратно.
– Нет, сносить этажи никто не будет, – продолжил Илькун. – Мы сейчас производим демонтаж того, что сгорело.
– Нам сказали демонтировать только верхнюю часть крыши, сейсмопояс и некоторые отдельные балконные плиты, – подтвердил бригадир Анвар Фахидов. – Вот мы их сейчас и убираем. Ещё будем разбирать противопожарную стену и, возможно, стену лестничной клетки. Плана строительства пока вообще нет, но мы ждём его, работаем без выходных, на обед уходим посменно, чтобы постоянно кто-то оставался на объекте.
Александр Павлович в очередной раз осмотрел крышу: к сколоченным на скорую руку деревянным сваям прикреплён синий полиэтилен – временная защита от недавнего дождя, сооружённая самими строителями. На кровле сгорел слой теплоизоляции, из-за чего кое-где она начала протекать.
– Зачем всё это накануне зимы разбирать? – недоумевал он. – Сделали бы первоочередные работы, чтобы потолки не протекали. Полиэтилен ведь ветром сдувает. Я вчера тут щель кирпичами заложил, но если дождь пойдёт, нас опять начнёт топить, и всё – хана, – мужчина принялся разбирать конструкцию из полиэтилена и кирпичей, чтобы продемонстрировать щель в кровле, через которую вода проникает в его 58-ю и соседнюю 57-ю квартиры.
– Сильно тебя в прошлый раз залило? – поинтересовался Александр Илькун.
– Три ведра воды из квартиры вытащил, – ответил погорелец. – Если бы дома нас не было, стенку затопило бы напрочь. У соседей такая же ситуация.
Щель в потолке квартиры семьи Павлович, через которую легко можно рассмотреть крышу, образовалась не в результате пожара, а из-за случившегося два года назад землетрясения. Но это уже совсем другая история.
Коммунальный этаж
Сейчас семьи обгоревшего и затопленного этажа живут одной коммуной. Пользуются газовой печкой, купленной Павловичами, снуют из одной квартиры в другую, делятся последней информацией и тут же строят предположения, что бы она значила.
– Обещали седьмого числа канцелярские принадлежности для детей привезти, но что-то нет, – Ирина Шарафеева, живущая в 59 квартире на десятом же этаже, присоединилась к соседкам. – Наши-то запасы к школе, когда тушили, опрокинули вместе со столом на пол и пробежались по ним.
У Ирины четверо детей, самая младшая из которых сейчас сидит дома: очередь в детский сад до неё уже четвёртый год не доходит. Во время нашей беседы она с дочкой семьи Павлович находилась в их квартире: дети сидели на диване, вокруг которого были свалены вещи, спасённые от огня и воды.
В углу комнаты умывался чёрный кот, из ванны мимо прошмыгнул белый.
– О, кот ваш снова к нам в гости зашёл, – засмеялась Василиса Павлович. – Вот так вместе и живём. Коты дерутся, дети играют.
Восстанавливать быт семьи толком не начали: без электричества невозможно ни большой стирки устроить, ни просушить вещи. К тому же из-за постоянной сырости мебель и стены начали покрываться плесенью. Многое пришлось выкинуть.
Погорельцы утверждают, что до тех пор, пока крышу не починят, электричество в их квартиры не дадут, потому что из-за дождей намокают распределительные коробки и может произойти замыкание. Десять рабочих приступили к ремонту 2 сентября и, по договору, окончить его должны ровно через два месяца – 2 ноября. До этого времени трём семьям из злополучной многоэтажки, видимо, придётся жить в аварийных условиях.
– Нам дают общежитие в Жилкино, но мне ребёнка в школу везти в Ново-Ленино к 8 часам, а самой на работу к полдевятому в Марата, – рассказала Василиса Павлович. – Как разорваться-то? Поэтому приходится ютиться тут. Ночью на дочку пуховки надеваем, потому что с крыши дует. Сижу, пока не уснёт, рядом: она после пожара бояться темноты стала, только встану, сразу аж дергаётся.
Воспользоваться предложением властей о переезде смогли только две семьи. Одна из переехавших – мать двух сыновей, Елена Рязанцева, рассказала, что съехать из своей квартиры она решила после того, как у её 14-летнего ребёнка начались приступы бронхиальной астмы.
– Мы бы, может, и потерпели, но я за сына испугалась, – рассказала она. – Тут комната после ремонта, чистая, думаю, сыну будет лучше. Правда, сейчас, как начало холодать, он опять кашлять стал: в комнате сыровато. Если не полегчает, придётся снова съезжать. Теперь уж не знаю, куда. Наверно, по знакомым.
Постпожарный быт
У Ирины Маковончук из 53 квартиры третьего подъезда погоревшего дома сегодня праздник: в квартиру провели электричество.
– В подъезд-то его уже несколько дней назад дали, а у нас провода сплавились, и мы без света жили, – объяснила она. – Сегодня сгоняла, сняла пенсию, чтобы человеку заплатить, который все эти шнурки сделает. А то я в этом не тумкаю нисколько.
Хозяйку квартиры мы застали на кухне: первое, что она попросила сделать «человека», – подключить электрическую плиту. На радостях купила курицу и занялась её жаркой.
– А то мои голодяги уже лают на пельмени, – пошутила она. – Пельмени-то я на газовой плите варила. Китайцы, небось, капитальный план сделали по этим плиткам и баллончикам: все жильцы их покупать бросились.
Пока в 53 квартире постпожарный бардак. Детскую комнату (в семье двое детей – школьница и студент политехнического колледжа) ещё не ремонтировали: в день нашего приезда там только поставили выломанное окно.
– Детская больше всего пострадала, – рассказала Ирина. – Всё сожжено было там, подчистую. У меня Анютка как поехала на роликах в футболке и шортах, так в них и осталась. Остальное сгорело.
Пока семья вчетвером перебралась в зал (он же спальня). Там Ирина с мужем «мало-мало» побелили угольно-чёрный потолок.
– Сейчас разбогатеем, обои купим, – сообщила Ирина. – А пока газеты поклеим.
Муж Ирины на всякий случай написал список сгоревших или вышедших из строя в результате тушения пожара вещей: «диван-кровать, детская кровать, шкаф платяной, шкаф книжный, стол компьютерный, компьютер, принтер, палас, телевизор, кухонный гарнитур, холодильник, люстра, шторы, микроволновка, постельные принадлежности, покрывало, детские вещи». Хотя мэр Иркутска Виктор Кондрашов сразу сказал погорельцам: компенсации за это не будет. Нужно было страховать. Однако было обещано 7–10 сентября выплатить денежную помощь на ремонт самих квартир.
Пресс-секретарь мэра Павел Бицура сообщил, что решение городской Думы о дополнительных мерах помощи для граждан, пострадавших в результате пожара, будет в печати во вторник. «Жильцам для получения денег надо будет обратиться с заявлением в районную администрацию, где в течение 15 дней примут решение о выдаче средств», – заявил он. Всего будет выплачено 2 миллиона 412 тысяч рублей. Суммы в основном колеблются от 25 до 50 тысяч. Самая крупная – 104 тысячи рублей – достанется 73-летнему Дмитрию Чен-Шену, чья квартира больше всего пострадала от огня. Изначально ущерб его жилью оценивался в 250 тысяч рублей. «Конечно, всё рассчитано по минимуму, но всё-таки это помощь», – заметил Бицура.
Пока, впрочем, денег на ремонт квартиры жильцы не видели.
– Какая администрация, что вы? – замахала руками Ирина Маковончук. – От них вот только сегодня пришёл человек – окно в детской поставил. Больше никакой помощи не поступало.
Зато поступала помощь от обычных людей. На кровати в детской свалены вещи: уже ношенная кем-то и новая одежда, постельные принадлежности.
– Люди надарили. Незнакомые, – рассказала Ирина Маковончук. – Ребят полностью одели. Эти, как их… господи, не выговорю слово… мамани из Интернета (пользователи портала 38mama. – Авт.) сарафан подкинули дочке да кофточки, к школе собрали.
Ирина Маковончук прошла в комнату и с гордостью продемонстрировала компьютер.
– А это Димке молодой человек с девушкой привезли. Представляете, просто приехали, и молодой человек говорит: «Я университет уже закончил, мне не нужен, возьмите». Димка за голову схватился: ему же кучу работ нужно сейчас печатать. Я говорю: «Димка, вот за счёт этого и стоит Россия. Видишь, что делается».
