– Попробуем начать наш разговор с вопроса, что называется, в лоб: что такое МИОН?

– Если подойти с формальной точки зрения, то на этот вопрос можно дать краткий ответ: МИОН – это аббревиатура, обозначающая «Межрегиональный институт общественных наук». Если же попытаться выйти за рамки сухих определений, то можно воспользоваться модным словом «проект». Так вот, МИОН – это такой проект в области гуманитарных наук, который позволяет нам продвигать новые модели взаимодействия учёных в общественных и гуманитарных науках. С одной стороны, в этом проекте участвует Министерство образования и науки Российской Федерации, с другой – консорциум американских фондов с российским оператором  АНО «ИНО-Центр».

О каких новых моделях идёт речь? Создаётся научная площадка, которая, с одной стороны, является частью университета – речь идёт в первую очередь о сети классических университетов по всей России. С другой стороны, эта научная площадка достаточно автономна, она не входит в структуру университета, как, например, факультет или кафедра. То есть она одновременно и внутри, и на некоторой дистанции как по отношению к учебному процессу, так и по отношению к рутине общеобразовательного учреждения.

Другой важный момент – это сетевая структура. Девять МИОНов при крупных университетах от Калининграда до Владивостока тесно связаны между собой. Это взаимодействие носит горизонтальный характер. Почему это важно? Дело в том, что системе общественных наук, впрочем, не только общественных, досталась в наследство от науки советского периода вертикальная иерархическая структура. Горизонтальные связи между регионами в ней были и остаются достаточно формальными. То есть раньше, чтобы установить какие-то связи, например, с томскими коллегами или с алтайскими, нам приходилось действовать только через Москву. Одной из целей создания МИОНов было построение такой архитектуры проекта, при которой сотрудничество, например, Иркутск – Красноярск, Иркутск – Томск, Иркутск – Барнаул, Иркутск – Улан-Удэ было бы более эффективным.

– Конечно, важно было обеспечить и связи по вертикали. Но здесь речь идёт не столько о каких-то иерархических формальностях, сколько о возможности задействовать в региональной исследовательской деятельности мощный научный потенциал столичных научных центров.

– Наконец, при создании сети МИОНов учитывалась необходимость преодоления формализма в исследовательской деятельности. Знаете, есть масса научных публикаций, сделанных по принципу: поднимаем ту или иную тему, как-то её склоняем, аккуратно упоминаем публикации маститых авторов и в итоге пытаемся приравнять эти упражнения к новому слову в науке. Принцип нашей работы заключается в том, чтобы выполнять совершенно реальные исследования, а не заниматься научной схоластикой. Поэтому любая инициатива сначала проходила экспертизу научных советов МИОНов на местах, а потом рассматривалась научным советом ИНО-Центра в Москве.

Научная экспертиза московского ИНО-Центра обеспечивает высокий научный уровень проектов. В экспертный пул входят представители таких авторитетных исследовательских центров, как Институт всеобщей истории РАН, Институт российской истории РАН, Институт мировой экономики и международных отношений РАН, Институт социологии РАН, МГУ и МГИМО-Университет. 

На преодоление региональной узости научного взгляда, такой своеобразной местечковости, был направлен институт кураторства. Иркутский МИОН на этапе становления курировал замечательный человек, социолог и культуролог с мировым именем Леонид Ионин. Он, что называется, ставил нас на крыло, экспертировал наши программы. 

Резюмируя, могу сказать, что взаимодействие  на уровне организационной структуры Министерства образования и науки  РФ и  консорциума международных фондов, использование потенциала вузовской и академической науки, эффективные горизонтальные и вертикальные связи и высокий уровень экспертов в совокупности позволили создать мощный исследовательский инструмент.

– Всякое настоящее дело не может быть живо без команды. Кто они, крёстные отцы МИОНа?

– Иркутский МИОН изначально создавался командой единомышленников. Во главе стоял блестящий исследователь Геннадий Новиков. Ему помогали известные иркутские учёные: Виктор Дятлов, Герман Медведев, Сергей Кузнецов, Александр Агеев, Михаил Туров, Михаил Рожанский, Лев Дамешек, Евгений Лиштованный, Болеслав Шостакович, Владимир Олтаржевский, Сергей Шмидт… Как бы кого-то не забыть? Конечно, работа МИОНа не ограничивалась рамками исторического факультета университета. В ней сразу приняли участие Юридический институт ИГУ и филологический факультет. Затем подключился Институт социальных наук (Олег Кармадонов, Татьяна Грабельных), кафедра отечественной истории и политологии ИГУ (Юрий Зуляр). 

Первые проекты, которые были инициированы иркутским МИОНом, определялись общей тематикой его исследований – «Сибирь в России и в мире: вызовы стратегиям развития». Работа структурировалась по нескольким направлениям. Спецификой развития традиционных культур Сибири занимался известный учёный Михаил Туров. Направлением, которое обозначалось: «Сибирь как переселенческое общество», руководил профессор Виктор Дятлов. Был целый блок вопросов, касающихся правовых особенностей развития региона, которым, разумеется, занимались юристы.

Время не стояло на месте. В середине 2000-х годов внутри системы МИОНов стала выстраиваться определённая «вертикаль власти», получившая своё выражение в новом дизайне научных проектов. Новая организация исследований предполагала выработку технического задания, в рамках которого свои усилия объединяли представители разных МИОНов. Первым всероссийским сетевым проектом подобного рода стал проект «Будущее России: взгляд из центра и регионов». Он имел ряд подпроектов, связанных с экономическими, геополитическими, социологическими и другими аспектами развития региона.

Во время реализации этого проекта у нас сложилось плодотворное сотрудничество с научным сообществом Улан-Удэ, с бурятскими интеллектуалами. Можно говорить о формировании бурятского «филиала» Иркутского МИОНа. С нами работают учёные Бурятского государственного университета и Института монголоведения, буддологии и тибетологии БНЦ СО РАН. Если говорить конкретно о результатах сотрудничества в рамках этого проекта, то в 2008 году вышла книга «Буряты: социокультурные практики переходного периода» (среди её авторов Павел Варнавский, Вера Куклина).  Большой научный резонанс имели исследования под руководством Татьяны Скрынниковой (председатель Научного Совета МИОН), посвящённые проблемам развития бурятской этничности в досоветскую, советскую и постсоветскую эпоху.

Развитие сетевых проектов продолжило очень интересное исследование, касающееся проблематики миграции. Этот проект, в котором, кстати, ведущую роль сыграл Виктор Дятлов, носил зонтичный характер. Что это значит? В рамках проекта был создан коллектив учёных, работа которых строилась не по территориальному принципу, а по принципу приоритета научных интересов. Были сформированы научные группы, которые ставили перед собой общие научные цели, связанные с изучением различных сторон миграции: правовые аспекты миграции, студенческая миграция, дети мигрантов, трудовая миграция, принимающее общество и мигранты, феномен трансграничных взаимодействий, стереотипы мигрантов, освещение миграции в масс-медиа и т. д.

Была проведена серьёзная исследовательская работа, результатом которой стало издание нескольких монографий, освещающих различные стороны проблемы. Но, помимо осязаемых плодов, не меньшее значение имело  преодоление географической разобщённости. Это очень важно для региональных исследователей, потому что в столицах научная среда «плотнее», общение исследователей происходит интенсивнее, чего не скажешь о провинции.

Работа в рамках МИОНов позволяет учёным преодолевать не только  разобщённость внутри России, но и замкнутость, оторванность российского гуманитарного сообщества от международного научного «комьюнити». Это происходит за счёт поддержки международных конференций и семинаров, проводимых в России, помощи в мобильности исследователей, например, за счёт возможности участия учёных в международных конференциях, стажировках в зарубежных научных центрах.

Например, существует такая Американская ассоциация содействия славянским исследованиям (или AAASS, аббревиатура от American Association For Advancement Slavic Studies). Она проводит раз в два года огромные форумы, на которых собираются две – три тысячи участников со всего мира, причём примерно треть из них представляют российские научные центры. В рамках таких конференций МИОНы проводят отдельные панельные дискуссии и круглые столы. Можно назвать ещё несколько американских и европейских научных сообществ, в рамках которых МИОНы активно представляют результаты своей работы.

– Академическая наука всегда существует несколько отрешённо от насущных проблем. Получается, что  МИОН – это та самая башня из слоновой кости, куда гуманитарии удалились от нас, смертных, чтобы заниматься любимым предметом?

Одна из задач, которую поставил перед собой коллектив Иркутского МИОНа, – изучение социальных, демографических и политических процессов, происходящих в нашем обществе

– Что касается нашей оторванности от интересов общества, то это, конечно, не так. Напротив, МИОН в силу своей мобильности и сетевой организации является отличным инструментом для проведения каких-то экспертных работ, целевых исследований. Например, мы совместно с Иркутским государственным университетом путей сообщения проводили семинар «Современные геополитические и социально-экономические проблемы формирования транзитного транспортного коридора на территории Восточной Сибири». Эта тема предельно конкретна и имеет прямое утилитарное применение.

Сейчас Иркутский МИОН участвует в очень интересном проекте по созданию демографического паспорта Иркутской области. Эта работа идёт при участии Института демографии Высшей школы экономики (Никита Мкртчян). Исследование позволит создать объективную демографическую картину и, главное, сформулировать несколько сценариев регионального демографического развития. И это – готовый продукт, заказанный, кстати, властью, которая очень обеспокоена процессами, происходящими в этой сфере.

Ещё один проект – это исследование адаптации выпускников вузов к рынкам труда. Здесь тоже много прикладных аспектов – это и социология труда, и социология высшего образования. Мы сформулировали рекомендации для программ взаимодействия с Федеральным агентством по делам молодёжи, проработали бизнес-план развития центра карьеры при госуниверситете, который должен работать в тесном сотрудничестве с центром содействия трудоустройству выпускников.

Конечно, говоря об общественных науках, очень трудно отследить какую-то сиюминутную коммерческую выгоду. Обществоведение, социология, история  – это, конечно, не нанотехнологии, и не биотехнологии, где есть чёткие критерии внедрения и коммерческого успеха от реализации научных изысканий. Но есть важная задача, можно сказать, стратегическая: сохранить высокий уровень научного потенциала наших вузов. Этот потенциал потом транслируется и в систему высшего образования, и расширяет горизонты исследований для академической науки. Всё это – создание научных школ, вывод исследований и дискуссий на международный уровень – в конечном счёте работает на качество нашего высшего образования. И это, я бы сказал, забег на длинную дистанцию, научные школы создаются не годами – десятилетиями, но потом они воспроизводят качество высшей школы долгие-долгие годы.