– А они куда садились?! В бар, что ли? Набрали пива и … останавливайся им на каждом углу. 

Давным-давно в одном из журналов, предназначенных для автолюбителей, рассказывалось о бабушке, которая ехала попутной машиной и всё стеснялась попросить сделать остановку. Плохо ей потом стало. Напоминать о том случае моему собеседнику не было смысла. Давая понять, что они сами виноваты, он как бы отрезал все подходы к разговору на эту деликатную тему. А я, к сожалению, не смог сразу найти такие слова и такие аргументы, чтобы, не оскорбляя и не унижая этого молодого человека, убедить его в том, что и они с напарником неправы. 

Наш диалог был недолгим. Зашли в кафе, перекусили. Ребята, сидевшие сзади, уже пива не брали. Дальше катили мы без шума и без остановок. Я рассматривал водителя и его напарника со спины — оба молодые, приятные, симпатичные — и невольно вспоминал поездки прежних лет, водителей грузовиков, самосвалов, лесовозов. Тогда, в 70-е годы, с транспортом было сложновато, и мы, журналисты, где автобусом, где на попутной выезжали в командировки и возвращались домой. В ту пору да на таких машинах баранку крутили другие люди. Обветренные лица, руки в мозолях, промасленная фуфайка. Грубоватые, разговорчивые и молчаливые, иные без матерных слов просто не обходились.

– Ну что? Так и будем молчать? – спросил молодой водитель, который взял меня на въезде на Александровский тракт.

И я начинаю что-то рассказывать, а он поддерживает разговор.

А другой, взявший где-то в Куде в холодную зимнюю пору, посмотрел на мои полуботинки и с укоризной произнёс: «Не бережёшь себя. Я на Охотском море служил и летом часто с сетями бродил. Теперь мучаюсь с ногами». Проезжаем с другим через ту же Куду тоже зимой, и он вдруг на середине дороги останавливается. «Возьмём-ка его, может, Ломоносов из него вырастет». И в кабину влезает мальчонка с ранцем за спиной. 

Ехал как-то с пожилым водителем, за ним несколько машин двигалось, какой-то груз они доставляли. Были остановки, общие разговоры, кто-то из шофёров очень хорошо пел, и его уговорили, чтобы он что-нибудь исполнил. Чудный голос, старинная и незнакомая песня. Добрались до Бохана, благодарю, достаю рубль. А в ответ: «Я деньги за дорогу не беру». А  сколько интересных историй довелось выслушать! Если бы сразу записывал – интереснейшая книга вышла бы. Но не догадался почему-то. Да и основная работа – тоже непростая. 

Вот такое сопоставление невольно пришло на ум, когда наш автобус с двумя водителями неспешно катил куда-то на север — то ли в Усть-Илимск, то ли в Братск. Делиться теми воспоминаниями с отдыхавшим напарником было бы и неразумно, и бестактно. 

Но сколько таких историй, когда куда-то исчезают милосердие и сопереживание,  отзывчивость и доброта, происходит в сегодняшней нашей жизни! Время от времени терзает вопрос, поднятый  когда-то, по-моему,  Василием Макаровичем Шукшиным: «Что с нами происходит?». Неужели рыночные отношения стали определяющей компонентой нашего нравственного сознания, нравственности?  Неужто именно новые экономические отношения так огрубляют, ожесточают наши души? А ведь и в самом деле,  кое-кто стал более меркантильным, расчётливым, высокомерным, получая, в отличие от других, более высокие доходы или стремясь получить. 

Вот к остановке в Юбилейном подъезжает новая красивая маршрутка. Первым вылезает двухлетний карапуз. Молодая мамаша расплачивается.

– А за ребёнка?

– Как?! Он же маленький.

Водитель ей строго объясняет: всё-таки занимал место в полунаполненной маршрутке.

– Ну, если надо, я заплачу, конечно. Петя, дай бумажник. Куда ты?

Петя то ли в силу детского упрямства, то ли сознавая, что творится что-то нехорошее, прижимает к груди тощий бумажник, спешит в сторону от остановки и никак не хочет расставаться с кошельком. А в это время в салоне начинается ропот, люди возмущаются. Накал страстей возрастает. Голос водителя становится резким, и вот уже вылезает один пассажир, другой. 

Машина круто разворачивается и снова направляется в сторону начальной остановки. Пожалел, что сразу не записали номер машины. Карапуз чужого места не занимал и весил раза в три меньше, чем колесо запасное, а вот плати за него. Как тут не задаться вопросом: что с нами происходит? 

Наше общество разделено не только в социальном плане или экономическом.  Происходит и нравственное разделение. У одной категории населения одна этика, у другой – иная, подчас прямо противоположная. Рыночная (экономическая)  психология порождает и свою духовность. Определённую лепту вносит телевидение, внедряя в сознание идеологию красивой жизни.

Сейчас ещё продолжаются сетования по поводу необходимости формирования гражданского общества, ставя в пример при этом Запад. Возможно, там и существует таковое. Но, вспоминая крупные войны последних двух десятилетий, развязанные отнюдь не пострадавшими странами, мне совсем не хочется жить при том уровне нравственности и морали. В России же с давних пор складывалось традиционное общество, основанное на идеях нравственности, порядочности, на известных религиозных заповедях. И, судя по иным поступкам окружающих людей, их оценкам, многие предпочитают всё-таки традиционное общество. Примеры, приводимые ниже, пожалуй, мелковаты, и всё-таки они говорят кое о чём.

…Возвращаюсь однажды с садового участка на попутной машине, по дороге водитель подбирает ещё одного пассажира. Он оказался весьма словоохотливым. 

– Да мы заплатим, не обманем. 

– А-а, ладно. Заплатите так заплатите. У меня случай прошлым летом был. Еду ночью, дождь льёт как из ведра. Смотрю — мужик стоит. Пьяный-препьяный, руками машет. Останавливаю. «Что надо?!» — «Слушай, довези, денег при мне нет, бывает. Но довези!» — «Куда ехать-то?» — «В Ново-Ленино». Тьфу ты, ближний свет. И бросать жалко. «Садись!» Через неделю еду той же дорогой. Вдруг выскакивает какой-то в костюме, при галстуке и изо всех сил тормозит меня. «Спасибо, дорогой. Ты так меня выручил». Даёт пятьсот рублей.

– Он, наверное, всю ту неделю искал тебя, – пошутил собеседник. – По себе сужу. Доехал как-то на маршрутке, на «тройке», до своей остановки, полез в карман, а денег не нашёл. Завалились куда-то. Извинился перед водителем, сказал, что обязательно заплачу в следующий раз, пусть он только номер машины скажет. Так я его месяц искал. «Был только что, уехал». «Сегодня нет на линии», и так далее. А мне неудобно, обещал всё-таки. Как-то перехожу улицу – да вот она, моя дорогая! Стучу в окошко. «Возьми, спасибо». Он, конечно, удивился, а у меня на душе светлее стало.

А мне пришлось однажды на рынке торговаться с пожилой женщиной, никак не хотела снижать цену на свой товар. И вдруг разухабистый мат понёсся из соседнего торгового ряда. Молодая деваха с красным лицом разрядилась по какому-то поводу.

– Да что же она так матерится?!  Как это можно? – возмутилась пожилая женщина, у которой я собирался что-то купить. Столько боли было в её словах, казалось, что слёзы вот-вот навернутся.

Многим из нас сложно живётся, мы стали ранимее, нервознее, сообщения про убийства, насилие только недоумков развлекают, у других же горечь и боль вызывают. И как важны в этой обстановке доброе слово, поддержка, пожелание наилучшего и просто «спасибо» сказать за оказанную услугу.

В одном из павильонов Центрального рынка в Иркутске продаёт продукцию нашего хлебозавода худенькая женщина с ясными светлыми глазами. С какой теплотой обслуживает она покупателей! Она рада сделать вам хорошее, благодарит за покупку. Минута общения – и куда-то уходят тяжёлое настроение, тревоги. А нам самим разве трудно публично поблагодарить девчушку, которая уступает тебе место в автобусе, спасибо сказать за полученную сдачу? Да мало ли вот таких мелочей! Добрые слова сегодня – это больше, чем тривиальные комплименты.