Фред Юсфин – легендарная фигура земли иркутской. Родился он в Москве, но всю свою трудовую, творческую и человеческую биографию сознательно связал с Братском, когда, готовясь к свершению своих легендарных деяний, только собирал могучие силы «Братскгэсстроя». Юсфин работал главным диспетчером, занимал и другие серьёзные производственные должности; был в передовом десанте на месте будущей Усть-Илимской ГЭС… Но по призванию он был первостроителем культуры Братска. И имел к этому особое предрасположение и незаурядный талант. Одно из главных свойств Фреда Юсфина – его необычайная коммуникабельность, то свойство характера, которое Достоевский называл «сообщительностью». Растопить, разогреть, увлечь, уговорить на какое-либо культурное начинание он мог любого – от самого высокого начальника, от именитого зарубежного гостя до рядового рабочей гвардии. Люди, к слову, все были для него равны; в каждом он видел прежде всего не должность, не чин, а честь, добропорядочность, искренность, умение работать и вкладывать в дело страсть. И все, кто окружал Фреда Юсфина, относились к нему с ответной симпатией и любовью. 

По собственному признанию, Фреду Юсфину всегда хотелось, прочитав интересную книгу, увидев необыкновенный фильм, познакомившись с необычным человеком, сделать своё открытие достоянием многих, живущих рядом. Вокруг него всегда клубились подвижники, энтузиасты, романтики. Они не собирались размениваться на мелочи и мечтали, как признаётся в своей книге-исповеди Юсфин, ни больше ни меньше о построении коммунизма в отдельно взятом Братске. 

Поселившись в посёлке Падун, чьё имя зазвучало вскоре на всю страну, он в малюсенькой квартирке стал собирать друзей. Так открылся клуб с названием «Большой пельмень». Стряпали пельмени, показывали диафильмы через детский диаскоп, рассказывали что-нибудь интересное, увлекательное и к каждому заседанию клуба всегда тщательно готовились. Можно сказать, «Большой пельмень» был прообразом всех будущих необыкновенных свершений Юсфина на культурной ниве. Их было множество, и одно примечательнее другого.

Он создал знаменитый устный журнал «Глобус». Название придумал сам и эмблему сочинил: глобус, опирающийся на плотину Братской ГЭС. Страницы «Глобуса» отличались необыкновенным разнообразием. Тут рассказывали о Бетховене, о Мейерхольде, отмечали юбилеи самых славных людей Братска. Стоило появиться где-нибудь в Иркутске интересному человеку из-за рубежа или из столицы, перед дверью его гостиничного номера тотчас вырастал Фред и в пять минут уговаривал гостя лететь в Братск, на «Глобус». Все они тотчас становились его друзьями на долгие годы. 

Были случаи совершенно удивительные. В начале апреля 1961 года в Братске появились афиши об очередной встрече в «Глобусе». Тема – «Человек в космосе». Выпуск журнала был назначен на 12 апреля. Теперь все знают, что случилось тем утром: Гагарин преодолел земное тяготение. Вечером в клубе, где проходил «Глобус», толпы людей едва не сломали стены. Все допытывались у Юсфина: откуда он заранее узнал сверхохраняемую государственную тайну о первом полёте человека в космос? Фред, конечно, ничего не знал. А кто-то из столичных журналистов пояснил: «Просто «Глобус» чувствует пульс времени». Афиша этого выпуска «Глобуса» потом попала в музей космонавтики.

Пахмутова, Добронравов, Евтушенко, Кобзон, а для него просто Алечка, Коля, Женя, Йося, были постоянными участниками «Глобуса». Пахмутовой он когда-то выписал шуточный, но в самых серьёзных выражениях изложенный «наряд» на сочинение песен о Братске и Сибири. Композитор хранит его до сих пор, а главное – исполняет. Есть в сибирских циклах Александры Николаевны и песни, посвящённые Фреду. Ну а Евгений Евтушенко впервые читал в «Глобусе» свою поэму «Братская ГЭС», и это стало незауряднейшим событием и для поэта, и для слушателей. 

Фред в «Глобусе» и режиссёр, и шоумен, и сценарист, и ещё много кто. У него, как кто-то сказал, магический контакт с аудиторией. В каждом выпуске – придуманные им изюминки. Однажды он привёз из Москвы новую песню А. Пахмутовой и Н. Добронравова «Прощание с Братском» и до выпуска «Глобуса» держал её в тайне. Тот выпуск «Глобуса» посвящался юбилею главного инженера «Братскгэсстроя» Арона Гиндина. Фред усадил юбиляра за занавесом, сказав, что откроет его без предупреждения. Юбиляр в ответ ругнулся: незачем из него делать артиста. За занавесом зазвучала хватающая за горло песня: «Я тебя до сих пор, мой палаточный Братск, самой первой любовью люблю». На словах об «орденах на груди и седине на висках» занавес начал раздвигаться, и зрители увидели на сцене рыдающего Гиндина. Он тоже слышал эту песню впервые. В зале творилось невообразимое.

Около пяти десятилетий вертится братский «Глобус». Прекрасно, что теперь есть об этом и книга. Одна из её главных частей – «Портреты на фоне «Глобуса». Зачитаешься – ведь это писал Фред. Он придумал праздник Братского моря, и сам, разумеется, стал Нептуном. Он раскрутил и осуществил идею офицерского бала, и двадцать таких балов вошли красной строкой в культурную летопись Братска. Он сделал традиционным конкурс детских талантов «Жемчужина Братска» и добился для победителей существенных годовых стипендий. 

Ещё одно любимое детище Фреда Юсфина – «Варяг». Фред в молодости служил на подлодке на Балтфлоте и считает это для себя лучшей школой жизни. Вот и в «Варяге», где Юсфин – адмирал, подростки становятся юнгами, живут по строгому уставу. Вожатых в лагерь он привозит из Владивостокского мореходного училища – вы уже знаете, что Юсфин со всеми и обо всём может договориться. А многие «варяговцы» из некогда «трудных» подростков потом едут учиться в приморскую мореходку и делают на море карьеру. И знаменитый журналист из «Комсомолки» Василий Песков назвал свой очерк о братском «Варяге» «Полуостровом сокровищ».

Когда-то давно композитор Микаэл Таривердиев подарил Юсфину статуэтку Дон Кихота. В другой раз такую же литую статуэтку преподнёс Фреду поэт Роберт Рождественский. Увидела в Юсфине сервантесовского рыцаря и братская художница Ольга Корепанова, оформившая книгу. Она, как свойственно творческим личностям, переосмыслила тему и дала ей свою интерпретацию. Дон Кихот Сервантеса сражался с ветряными мельницами. А Ольга изобразила на обложке книги нарядную мельницу, на крыльях которой обозначены главные дела Фреда Юсфина: «Жемчужина», «Культура», «Глобус», «Варяг», «День Нептуна», «Офицерский бал»… «Дон Юсфин» воздвиг эту «мельницу», и она вертится для людской отрады.

С начала этого века Фред живёт в Москве. «Не сумел пережить гибели «Варяга», – так он кратко объясняет свой переезд в столицу. Впрочем, Юсфин часто приезжает в город, ставший смыслом и сутью его жизни. И не просто гостит, а всегда что-нибудь делает – без этого он не может.

Его сын Александр, штурман дальнего плавания, исходивший вдоль и поперёк Тихий и другие океаны, в лихие перестроечные годы оказался в Канаде, в Торонто. Там живут внук и внучка Фреда. Побывал и Юсфин у своих самых близких людей. Его уговаривали там остаться. Даже бумаги начали оформлять. Обещали пенсию: ему – в 800 долларов, а жене – в 600. Оставалось только поставить подписи. Но когда Юсфин сообразил, что подписать документы означает отказаться от российского гражданства, круто повернул назад. На такой шаг он согласиться не смог.

Фред Юсфин назвал свою книгу «Моя счастливая жизнь». Сам оговаривается в предисловии, что, наверное, название претенциозно. Да и жизнь, как водится, бывала всякой. И бранили, и наказывали, и подвергали обструкции. «Глобус и фикус» – так назвал свою статью в «Известиях» собкор по Сибири Леонид Шинкарёв, обозначив две противоборствующие позиции, а силы были, сами понимаете, не равны. «Окутан славой и выговорами», – написал однажды о Фреде один из соратников. Но рассказ о любимом Братске, сподвижниках, о гостях, ставших друзьями на долгие годы, – это для Юсфина и есть повествование о счастье. В послесловии он именно так и определил своё кредо: «Счастье – это значит заниматься любимым и полезным делом, особенно если ты его придумал и вдохнул в него жизнь».