Вообще-то в первые секунды того признания я замерла – а вдруг не случилось то, ради чего идут в театр… Но «Дядя Ваня» в нашем охлопковском драмтеатре ту девочку не просто потряс, этот спектакль породил безусловную любовь навсегда, на всю жизнь. «Я теперь знаю, что кроме цветов, леса, озера есть ещё красота», – услышала я тогда. И это было настолько сущностно, настолько ясно и просто, что, пожалуй, ни в одном искусствоведческом определении так точно природы воздействия театра и не выразишь.

Иркутяне – всё же Богом и судьбой осчастливленные люди, ведь нашему драматическому театру исполняется 160 лет! И это такой мощный аккумулятор творческой энергии, который даёт городу ни с чем не сравнимую силу жить, радоваться, любить и верить в любовь и доброту. Театр – это как машина времени, которая постоянно напоминает нам, что простые вещи, на которых жизнь испокон веку держится, вечны. И традиции высокого искусства живут театром и благодаря театру. А ещё театр – это люди, и не только те, которые преданно и самоотверженно служат в нём, но и те, что каждый вечер приходят в него с надеждой на маленькое чудо… Чудо сопричастности настоящему искусству. 

Конечно, и за развлечением мы идём в театр, чтобы и посмеяться тоже, и отвлечься. Но и поплакать и задуматься… И это важнее. Вот сходила другая студентка-журналистка на «Последний срок», пришла – глаза наполнены светом, говорит, что и плакала, и смеялась на этом удивительном спектакле. И такие переживания он дал ей, что не только по-новому увидела задуманную дипломную работу о публицистике Валентина Распутина, но также нечто глубокое, уникальное, очень важное для понимания ценности жизни вдруг открылось ей и поразило её благодаря этому спектаклю. 

В охлопковском театре – замечательный репертуар, потому что фундамент его составляют такие спектакли, которые говорят со зрителем всех возрастов. Знаю, что на «Гамлета» по множеству раз ходят восторженные старшеклассники и студенты, и в театральном гардеробе после спектакля можно слышать, как они эмоционально сравнивают, как в этот раз в такой-то сцене сыграл Лёша Орлов, следят за филигранными изменениями в игре других своих героев. Но так же и зрители старших поколений с замиранием следят за трагедией датского принца, спорят с ним, сострадают ему. 

Не знаю, мне кажется, что этот диалог театра через вечную классику с современным зрителем действительно реализует знаменитое «Остановись мгновенье, ты прекрасно…». Пожалуй, театр – это сегодня одна из немногих возможностей выключить калейдоскоп клиповой медийной информации, которая заставляет реагировать на всё импульсивно, суетливо, хаотично и даже почти физиологически, а вот остановиться, осмыслить что-то важное не даёт никакого шанса. Театр же, напротив, мгновение «останавливает» и даёт ретроспективу тончайших внутренних изменений, даёт соприкосновение с материями духовными. Всё-таки не безнадёжно человечество, которое придумало театр, ведь счастливы дети, которые умеют беззаботно играть…

Первый раз я пришла в охлопковский театр маленькой девочкой на новогодний утренник. Я уже не помню, какую именно сказку нам представляли. Но хорошо помню, что сам театр показался мне каким-то сказочным замком, а в декорации на сцене я поверила по-настоящему, или, как сегодня говорят, реально. Зрительный зал с огромными люстрами (почему-то казалось тогда, что их очень много) был прекрасным и невероятно громадным. Во всём было ощущение сияния и волшебства. А ещё был подарок с конфетами и апельсином, и этот кулёк из самой обычной грубоватой бумаги тоже казался каким-то совершенно чудесным… 

Наверное, сегодняшних ребятишек, играющих на компьютерах, сложно удивить. Но если наш театр накануне своего 160-летия рождает ощущение чуда у повзрослевшего зрителя, и так же, как в детстве, по-прежнему видится прекрасным и ослепительным, и заставляет переживать по-настоящему сильные, яркие чувства (а это так), значит, театр жив! Жив нами, зрителями, но всё-таки в первую очередь – его служителями, теми, кто отдаёт и отдал всю свою жизнь служению в этом храме. А главное, благодаря им у нас, счастливых иркутян, есть этот Храм. И дай Бог, чтобы был и к 260-летнему юбилею…