– Никогда её не видел.

– А мы Ксению Александровну посторонним не показываем, – пошутил Кондобаев, обычно строгий и сдержанный. – Она у нас в отряде такая одна, вот и бережём.

– То есть Ксения является боевой единицей? – уточняю я на всякий случай. – Её можно отправлять на задержание преступников?

– Конечно. Вообще-то её главная задача в отряде – обучать сотрудников, особенно молодых, искусству пулевой стрельбы из пистолета. Это довольно сложный раздел профессиональной подготовки. Боец ОМСН должен владеть в совершенстве пистолетом – нашим главным оружием.

Как инструктор и действующий спецназовец, Ксения владеет также другими видами оружия. В том числе специального: стреляющие ножи, бесшумные пистолеты и т.д. К слову, стреляющий нож называют ещё «нож разведчика», он может поразить противника на расстоянии до 25 метров. Наша героиня обучает также бойцов, отправляющихся в служебные командировки в Чечню, стрельбе из гранатомёта. Занимается в спортзале физподготовкой наравне с мужчинами. Овладела скалолазанием. Правовая подготовка сотрудников ОМСН – тоже её забота: Ксения окончила Восточно-Сибирский институт МВД по специальности «юрист». В спецназ приходят работать люди разные, кто-то после службы в армии, кто-то из других подразделений милиции – не все юридически подкованы. А с этим нынче строго. Спецназовец должен хорошо знать законодательство, действовать при проведении спецопераций строго в его рамках. Например, где и в какой мере применить оружие, спецсредства, физическую силу.

Спрашиваю Кондобаева:

– Прежде в иркутском ОМСН, в его предшественнике СОБРе на оперативно-боевой работе женщины были?

– Нет, никогда.

– Как же вы решились сломать традицию? Известно: в спецназе, как и на корабле, существует поверье – женщине там не место. Беду принесёт или, в лучшем случае, удача отвернётся.

Кондобаев загадочно улыбается:

– Командир спецподразделения не должен руководствоваться при подборе кадров суевериями. Времена меняются. Мы искали хорошего специалиста по стрельбе из боевого пистолета и нашли такого в лице Макаровой. Не скрою, поначалу многие в отряде были против, даже серьёзно возражали, дескать, спецназ – не женское дело, но я взял всю ответственность лично на себя. Приняв её на службу, не пожалел. За пять лет зарекомендовала себя только с положительной стороны. Бойцы приняли Ксению в свою спецназовскую семью и очень довольны её работой. Хотя психологически сделать это многим было поначалу нелегко. Особенно ветеранам спецподразделения. Ведь на стрельбах, на занятиях она, как инструктор, является руководителем, ей должны подчиняться в это время все бойцы. Несмотря на должности и звания. Можно подчиняться по приказу, а можно – по велению души. Если инструктора уважают, если он в совершенстве владеет своим предметом. Ксению Александровну у нас уважают.

Пять выстрелов, определивших судьбу

Ксюша росла обычной девочкой. В том смысле, что, как и многие её сверстницы, играла в куклы, любила сказки со счастливым концом. Чуть повзрослев, став школьницей, возмечтала стать артисткой и подчинила все свои увлечения выполнению этой цели. Уже тогда в ней проявилась завидная целе-устремлённость. В экспериментальном театральном классе (был такой в иркут-ской средней школе № 44) она углублённо изучала разные виды искусства, музыку. Ну и, конечно, пела – это ей нравилось больше всего. По вечерам занималась в популярной тогда среди иркутян театральной студии пантомимы. Педагоги-театралы с одобрением говорили: «Подаёт надежды». Однажды на концерте она и танцевала, и пела одновременно – в строгом ослепительно-белом платье, превратившись из школьной девчонки-непоседы в элегантную леди.

Мама-врач и папа-полковник милиции, радуясь сценическим успехам дочери, в душе грустили. Мать хотела, чтобы Ксения стала медиком, а отец – чтобы она пошла по его стопам. Внушал чаду: «В правоохранительные органы иди! Настоящим делом будешь заниматься. Серьёзным. А искусство – так в милиции его хватает, там своя художественная самодеятельность. На все вкусы».

Ксения пропускала «рекомендации» родителя мимо ушей. Но однажды, учась уже в 8-м классе, увидела на заборе объявление о наборе в секцию по пулевой стрельбе при ДОСААФ, и что-то в ней дрогнуло. Записалась в тот же день. 

Когда Ксения пришла на первую тренировку, то оказалась единственной девчонкой. Мальчики поглядывали на неё свысока. Тренер Галина Николаевна Корзун выдала всем мелкокалиберные пистолеты Марголина и по пять патронов, провела инструктаж, повесила на стену большой лист обычной бумаги, сказала: «Стреляйте в центр листа, старайтесь попасть кучнее. Потом посмотрим, у кого есть задатки, а кому придётся уйти».

У кого-то из мальчишек было два попадания в бумагу, у кого-то три, у кого-то ни одного, а у Ксении в цель попали все пять пуль. Да ещё и легли кучно в центре самодельной мишени. Корзун удивилась, спросила, где девочка раньше занималась стрельбой.

– Да нигде, – ответила Ксения. – Я вообще первый раз в жизни держу в руках оружие.

Корзун удивилась ещё больше, пристально посмотрела на девчушку и широко улыбнулась. Сказала, как отрезала:

– Будешь тренироваться со старшей группой… У тебя, вижу, талант.

Мальчишки, ясное дело, обиделись. А папа Ксении обрадовался: «Мои гены!»

Эти пять самых первых выстрелов в тире ДОСААФ круто изменили дальнейшую судьбу Ксении Макаровой. Она твёрдо решила поступить в Восточно-Сибирский институт МВД. Чтобы лучше подготовиться к этому, училась параллельно и в школе, и в кадетском корпусе, потом поступила в институт МВД. Уже к концу первого курса стала кандидатом в мастера спорта по пулевой стрельбе из боевого пистолета. 

Когда ей, чемпионке России по этому виду спорта среди образовательных учреждений МВД, вручили золотую медаль, один из членов жюри соревнований то ли серьёзно, то ли в шутку спросил, не внучка ли она того самого конструктора-изобретателя Макарова, из пистолета которого стреляла? «Нет, не внучка», – ответила Ксения. «Жаль», – засмеялся член жюри.

В том, что Ксения стала в конце концов спецназовцем, свою роль сыграл доцент кафедры «Тактика огневой подготовки» Восточно-Сибирского института МВД, полковник милиции, мастер спорта по стрельбе из боевого оружия Павел Санков. Встретив как-то в коридоре вуза Сергея Кондобаева, сказал ему доверительно:

– У нас тут учится на последнем курсе одна девчонка, боевая, замечательно стреляет, хочет у тебя работать… Да ты не удивляйся… Знаю я, знаю все эти поверья-суеверья… Мы же с тобой современные люди. Поговори с ней. Очень советую!.. Она, думаю, может здорово помочь в обучении твоих бойцов.

– Пусть приходит, – согласился Кондобаев. 

Ему действительно нужен был инструктор по пулевой стрельбе из боевого пистолета. При встрече обрисовал Ксении «реальную» картину: «Коллектив у нас мужской, жёсткий. Есть риск для жизни. Не исключены длительные командировки. В том числе, возможно, в Чечню», – решил он под конец её припугнуть, проверить серьёзность намерений. Дал полгода на раздумье. Сказал: «Диплом защитишь – приходи… Если не передумаешь». И, честно говоря, забыл про этот разговор.

Каково же было удивление командира милицейского спецназа, когда через шесть месяцев, ровно день в день, Макарова явилась снова и отрапортовала: не передумала, готова к службе. Кондобаев дрогнул перед такой решимостью и зачислил Ксению в отряд.

Штурм в штатном режиме

Потом, при встрече со мной, Ксения рассказала, что спецназовцы, с которыми она познакомилась на одном из соревнований, сами пригласили её в отряд. Ещё когда она была курсантом института. Бойцы видели, как она мастерски стреляет. Говорили, что им нужен как раз инструктор по классической стрельбе из пистолета. А чтобы девушка не ударила перед Кондобаевым в грязь лицом при первых же испытаниях, решили её «подтянуть». 

Ксения прыгала с парашютом, десантировалась с вертолёта и на верёвках, и так называемым штурмовым способом. Штурмовым – это когда винтокрылая машина летит на малой скорости метрах в двух над землёй и надо успеть спрыгнуть в полной экипировке (бронежилет, оружие в руках), занять огневую позицию. В вузе, разумеется, таким элементам десантно-штурмовой подготовки не учили. Как и фасадному альпинизму. При штурме высотного здания любой спецназовец должен им владеть. То есть быстро и бесшумно спуститься на верёвках с крыши дома на нижние этажи при захвате преступников. Так что выпускница Восточно-Сибирского института МВД пришла в ОМСН не с пустыми, как говорится, руками, а всесторонне подготовленная. И физически, и морально, и психологически.

Любой кандидат, пожелавший стать сотрудником отряда милиции специального назначения, обязан пройти довольно сложное физическое тестирование. Пробежать, например, 3 км за 12 минут, подтянуться на турнике 18 раз, отжаться от пола 60 раз за одну минуту, выдержать четыре поединка по рукопашному бою по 3 минуты с разными «противниками» из числа рядовых спецназовцев. Памятуя обо всём этом, спрашиваю у Ксении Макаровой: неужели и «рукопашку» сдавала при приёме на работу?

Подготовка к десанту с вертолёта

– Что вы! – смеётся она, тряхнув кокетливой чёлкой на лбу, которая, как ни странно, вполне шла к её строгой чёрной спецназовской форме, обтягивающей маленькую стройную фигурку. – Да меня сразу бы убили. Если по-настоящему… Вы же знаете, какие у нас в отряде есть супербойцы.  Настоящие Рэмбо! Нет, как женщину, командир освободил меня от этого испытания. Хотя в нашей профессии надо владеть приёмами рукопашного боя, и я их изучаю. Ведь в любой момент, при отсутствии мужчин, обязана выехать на задание. Без всяких скидок на слабый пол.

Недавно Ксения Макарова вместе с другими сотрудниками ОМСН обеспечивала силовое сопровождение масштабной спецоперации, проводимой в рамках оперативно-следственных действий межрегиональным отделом Главного управления МВД России по Сибирскому федеральному округу. Отдел возбудил уголовное дело против одной «крутой» иркутской фирмы, имеющей обширные криминальные межрегиональные связи, и оперативные работники всерьёз опасались, что при проверке им могут оказать там вооружённое сопротивление. Однако мощная охрана фирмы не посмела «перечить» милиции. Частные охранники хорошо знали: спецназ шутить не любит, на любой силовой, тем более вооружённый, выпад ответит молниеносно. Так что всё прошло без ЧП, в штатном, как выразилась Ксения, режиме.

А однажды Ксении Макаровой пришлось выполнять роль «подсадной утки». Надо было как-то заставить преступника, охранявшего в одной из квартир похищенную им и его сообщниками девушку, открыть дверь. Штурм через окно или подрыв двери исключался, девушка могла пострадать. Тем более что, по поступившей информации, мужчина мог быть вооружён.

Глазка в двери не было. Ксения нажала кнопку звонка, на грубый вопрос «Кто?» вежливо ответила: «Вам письмо из налоговой, распишитесь в получении, пожалуйста». «Какой ещё … налоговой!» – матюгнулся мужчина и, не подозревая, видимо, что опера сумели квартиру-тюрьму вычислить, приоткрыл дверь… Тут бойцы спецназа его и повязали, а девушку освободили.

Разумеется, позвонить в квартиру похитителей человека по просьбе милиции, как это часто происходит в киносериалах, могла любая соседка. Но в реальной жизни этого лучше не делать. Нельзя исключать, что, отсидев срок, преступники захотят отомстить ей. Да и вообще ситуация может пойти не по сценарию. Известны факты, когда звонившие или стучавшие в дверь посторонние женщины, замешкавшись, испугавшись, сами оказывались в заложниках. Поэтому женщина-спецназовец в таких неординарных случаях просто незаменима. При неожиданном нападении она может вполне профессионально дать отпор.

«Пою для коллег и друзей»

Некоторые соседи по дому, где Ксения Макарова живёт, и не догадываются, что эта приветливая, улыбчивая девушка служит в милицейском спецназе. В свободное от работы время она – обычная женщина. Любит отдохнуть в весёлой компании, покататься на горных лыжах, поиграть в русский бильярд или боулинг, поплавать в бассейне. Следит за модой – не всё же время приходится ходить в спецформе. Посещает ночные клубы и театры.

– По-прежнему поёшь? – спрашиваю Ксению.

– Только для друзей и сослуживцев, – уточняет она. – Как-то выступала даже в музыкальном театре на концерте, посвящённом Дню милиции. Исполняла песню Вики Цыгановой «Любовь и смерть».

– Почему ты выбрала песню именно про любовь и смерть, а не просто про любовь, как многие исполнители?

– Так гибнут ребята в Чечне, иной раз совсем молодые, недолюбив, не успев жениться и завести детей. Уже при мне там был смертельно ранен во время спецоперации наш боец Зураб Пилиев. Обладатель, кстати, крапового берета. Всего же за годы двух чеченских войн, насколько я знаю, отряд потерял в этой республике семь человек убитыми, десятки были ранены и контужены.

– Служить в спецназе трудно?

– Я привыкла.

– У Кондобаева поначалу не было большой надежды, что ты задержишься в отряде надолго. Опасался: не выдержишь трудностей, сбежишь… Мужики порой таких высоких нагрузок не выдерживают. А сейчас он в тебе уверен.

Ксения, довольная, улыбается. Мы сидим в её небольшой, тесноватой рабочей комнате. Она постоянно отвлекается, уходит, выдаёт бойцам патроны для очередных учебных стрельб. Наконец наступает небольшое затишье, и она задумывается:

– Что сказать вам о трудностях? Первые полгода мне было очень тяжело. Даже плакала. Боялась, что не справлюсь. Ведь, действительно, мужской коллектив жёсткий. Спецназ, одним словом. Вы представляете – учить спецназ?! У меня к тому же не было никакого опыта. А ответственность огромная, потому что учу бойцов не просто стрелять по мишеням, как в тире, а правильно применять и использовать оружие по живым целям… Помню, один из ветеранов отряда, когда я позвала его на стрельбы, бросил фразу: «Чему ты можешь меня научить! Я в Чечне воевал, я сам всё могу». Давай, говорю ему, постреляем, посмотрим.

– Получается, вызвала на «дуэль»?

– Ну, что-то вроде того, – смеётся Ксения. – Но он отказался. Потом, на стрельбах, сравнила результаты: у него они оказались более низкие. Подобное случалось и позже, но я всегда доказывала свою профессиональную состоятельность конкретной стрельбой и результатами. В конце концов разговоры на эту тему прекратились.

– И всё же, Ксения, согласись, работать женщине в сугубо мужском да ещё военизированном коллективе не просто, – гну я свою линию.

– Вы неправы, – возражает она. – В нашем мужском коллективе я чувствую себя комфортно. Курсантом института проходила стажировку в разных райотделах милиции, где в основном женщины… Не дай Бог! Сплошь и рядом – мат-перемат. Не все, конечно, но многие дамы в погонах пьют, курят прямо в кабинетах. В спецназе такого нет. Здесь курят буквально единицы, бойцы берегут своё здоровье. На работе никто не матерится, не сквернословит. По крайней мере в моём присутствии. Не дают забывать мне, что я женщина… 

Решаю тему изменить. Спрашиваю собеседницу, как у неё с личной жизнью, не собирается ли замуж.

– С личной жизнью всё в порядке, – заверяет Ксения. – Но свою половинку, чтоб навсегда, пока не встретила. Надеюсь, встречу.

И улыбнулась. Чуть-чуть грустновато. Или мне просто показалось.

Вместо послесловия

До 2012 года два силовых милицейских подразделения, ОМСН и ОМОН, во всех регионах страны, в том числе и в Иркутской области, должны слиться. В целях дальнейшего совершенствования деятельности спецподразделений. Такая концепция разработана в МВД РФ, утверждена приказом министра Рашида Нургалиева, и на её основе уже проведён эксперимент по объединению отрядов в Алтайском крае, Новосибирской и Нижегородской областях, в Татарстане. Он признан Москвой успешным и рекомендован для обязательного внедрения в остальных субъектах Российской Федерации.

Ещё раньше по такому пути пошли в ФСБ, объединив спецгруппы «Альфа» и «Вымпел». Так что, возможно, в будущем объединённом центре специального назначения иркутской милиции число женщин на оперативно-боевой работе возрастёт за счёт кинологов, служащих пока в ОМОНе.

Фото из архива пресс-службы ГУВД по Иркутской области