Прощай, школа?
В начале недели в редакцию обратились родители: «Наших детей выкидывают из школы!». Сев в выходные вечером посмотреть телевизор, папы и мамы с удивлением узнали от отца Александра Беломестных, что с осени их специальная коррекционная школа №2 уже не школа, а православная гимназия для мальчиков. Куда теперь отправляться больным детям, выяснял «Иркутский репортёр».
«Деда, мне здесь нравится»
«Когда мы покидали школу в конце мая, у нас же были планы – что отремонтировать, что купить на следующий год», – рассказывает мама больного малыша Екатерина Новикова. Мы встретились с родителями в среду во дворе школы. Внутрь, как меня предупредила накануне одна из учительниц, лучше не заходить – создадим проблемы доброму и хорошему человеку – директору. Ей, а не нам отчитываться за бунт родителей перед министерством (как оказалось позже, мои опасения были напрасными, в школу нас пустили).
– И тут на днях мы видим по телевизору выступление отца Александра Беломестных (настоятель храма Спаса Образа Нерукотворного. – Авт.) И что батюшка говорит? Что с 1 сентября в здании бывшей коррекционной школы откроется православная мужская гимназия, – возмущена ещё одна мама.
– А кто нашу школу успел уже закрыть? Она что, самоликвидировалась? – Екатерина Новикова поправляет волосы, руки у неё дрожат. – Мы не против православной гимназии. Но почему же в нашей школе?
Их сыновей и дочерей корректно называют «дети с ограниченными возможностями интеллекта». Третий ребёнок Екатерины родился больным. Двое старших сейчас учатся в институтах. Их надо кормить. Мама с маленьким сменила уже три коррекционные школы в Братске и Иркутске. Ей есть с чем сравнивать. «В других школах страшно ребёнка было забирать – неизвестно, найдёшь ты там его или нет, – говорит она. – Он может гулять на улице, быть в другом классе. Да где угодно! Здесь приходишь, ребёнка сдаёшь под запись, под запись же и забираешь». «Тут все любят детей, начиная со сторожа, вахтёра, кончая директором, – говорит дедушка Геннадий Храмцов. – За четыре года, сколько ходит мой внук, я ни разу не слышал, чтобы ребёнка тут назвали уродом, недоноском».
Ребёнок Екатерины в этой школе начал впервые говорить. Врачи, знакомые улыбались маме: мол, это у него с возрастом, он просто развивается. «Да неправда это! – уверена Екатерина Новикова. – Всё зависит от учителей и детей, которые рядом».
Вячеслав Клименко сам воспитывает внука. Мальчик родился восьмимесячным, его мать и отец погибли. А дедушке сказали: у ребёнка киста головного мозга. «Была киста, – подчёркивает дед. – А сейчас он прогрессирует. Уже рассказывает басни, стихи». Так они и живут, дедушка и внук. Дедушка верит, что мальчик, если только его учить с любовью, когда-нибудь сможет окончить техникум и, дай Бог, институт. «Он как пришёл сюда, ему так в этой школе всё по душе пришлось, – говорит дедушка. – Церковь рядом, речка рядом. Он ко мне повернулся и говорит: «Деда, мне здесь нравится».
Я смотрю на них и понимаю, что не укладывается в голове что-то. В дурацкий мой стереотип не лезет. Обычные, нормальные люди. Добрые лица. Красивые, ухоженные женщины. Мне всегда казалось, что в школах с названием «коррекционная» учатся дети алкоголиков или наркоманов.
– Так и было, но каких-то 10-15 лет назад, – вспоминает самый старший, Геннадий Храмцов. – Тогда вокруг этого здания были двухэтажные дома деревянные, халупки. В них жили в основном социально неблагополучные семьи. Детей там воспитывали на мате, на пьянках. И все они учились в этой школе. Но за эти десять лет контингент родителей и детей сменился. Почти у всех нормальные работающие мамы, папы, бабушки, дедушки…
– Откуда же такие дети?
– Сейчас же почти 100-процентное выхаживание детей в роддомах. А ведь они не все здоровые. Есть преждевременно родившиеся, есть родовые травмы. Есть генетика. Медицина их вытянула. И что дальше? А вот такая школа. Если сильно повезёт.
Детландия
Им повезло. Иркутской коррекционной школе №2, которая разместилась в здании бывшего реального училища, 48 лет. И всю жизнь здесь воспитывались «не такие» дети. Попасть сюда очень трудно – сейчас в школе учится около 80 детей. Некоторые родители стояли в очереди на запись в школу по году и более. В этом году вместо обычных одного-двух первых классов набрали сразу три. «Идёмте, идёмте, ничего страшного, мы же только посмотрим», – родители тянут меня в здание. Прямо на входе плакат. На нём – светофор. Он должен быть у детей перед глазами ежедневно, чтобы никто не забыл, на какой свет переходить дорогу. В классе памятка: «Новое предложение всегда начинаем с большой буквы». «Им приходится учиться ездить в трамвае, троллейбусе, разговаривать, ходить по магазинам. Всему, что мы и так знаем. Они буквально учатся жить», – говорит одна из мам, увидев на моём лице изумление. А я вспомнила. Была у моей мамы знакомая. У неё был странный дом. Ничего на виду. Открыв банку, она высыпала, сколько нужно, и тут же плотно закрывала и прятала в шкаф; отрезав что-то ножницами, тут же клала их подальше. Синдром молодой мамочки – спрятать все опасные предметы. Привычка на всю жизнь. Её 12-летний сын был болен с рождения, «резусник». Саша вёл себя, как полуторагодовалый малыш. А вот эти дети, в отличие от Саши, могут учиться и выйти в люди. Если им не запретят. Им ещё надо доказать своё право быть «обычными».
– Это уникальная начальная школа, сюда берут самых тяжёлых детей и буквально выхаживают, – говорит мама Вера Тараненко. – У них появляется шанс пойти в другую школу, что находится на Софьи Перовской, где уже учатся в пятом, шестом классе и выше. Они получают рабочие профессии. Мальчики учатся столярному, сапожному делу, девочки – швеи. Какие там швеи выходят! Какие сапожники! А то, что у них в основном рабочие профессии, так лучше быть хорошим сапожником, чем плохим врачом.
Я оглядываюсь. На стенде весёлые буквы: «Детландия». На классах таблички: «Нерпята», «Медведи», «Муравьи». «Они живут-то тут и учатся, как в сказочной стране немного, потому что маленькие все дети и больные», – говорит одна из мам. На столике дежурного – система видеонаблюдения за классами и школьным двором. Директор добилась, чтобы поставили.
– У нас сплочённый маленький мир, – говорит Вера Тараненко. – У меня очень тяжело болен ребёнок, и его никогда никто, понимаете, никто здесь не обидел. Ребёнок до сих пор не умеет завязывать шнурки. Я ему говорю: «Давай-ка сам учись!». А кто-нибудь из детей, сердобольный, уже бежит и завязывает. Хотите – верьте, хотите – нет.
– Я работаю в филармонии, – добавляет Екатерина Новикова.– И вожу наших детей в органный и концертный залы, они очень любят музыку. А музыканты как поражены! Потому что наши дети сидят не дыша. Ни звука, ни крика. Они так хорошо понимают музыку…
Учителя, технички наблюдают за нашей беседой издали. «Меня не надо снимать! – отворачивается от камеры женщина. – Да, я тоже из этой школы и тоже за вас. Но снимать не надо». И директора, Марину Любину, в тот день мы так и не увидели. Родители наперебой говорили: «Она замечательный человек. То, что эта школа вот такая, – это полностью её заслуга. Но человек на службе. Потому ей лучше не говорить с прессой». Одна из сотрудниц школы, не пожелавшая назваться, по телефону сказала: «Дети к нам, конечно, привыкли, здесь высокопрофессиональные дефектологи. Но мы птицы подневольные. Закроют школу – дети сильнее всего пострадают».
«Мы никакую школу зубами не выгрызаем»
После выступления отца Александра Беломестных по телевизору родители собрались и отправились в администрацию. «А там нам ответили: «Мы ничего не знаем, у нас нет документов о передаче школы епархии», – удивлён Геннадий Храмцов. Тогда родители стали писать письма – президенту Дмитрию Медведеву, детскому омбудсмену и адвокату Павлу Астахову. Под каждым – 31 подпись, все, кто не ушёл «на каникулы». Родители хотели сами попасть к губернатору, но им сказали, что надо встать в очередь на приём. Тогда они написали письмо на имя Дмитрия Мезенцева, но оно вернулось в министерство образования. «А когда приезжал НТС, мы от представителя министерства услышали слова: «Вы не волнуйтесь, всё равно ваши дети не останутся без школы», – говорит Геннадий Храмцов. Правда, где и какая эта школа будет, чиновник не уточнил.
А повод волноваться есть. В прошлом году, когда малыши закончили школу, при учреждении ещё был интернат, где можно было оставить ребёнка на ночь. А 1 сентября уже ничего не было – кризис «съел» лишние ставки. Сейчас родители боятся, что осенью вообще увидят закрытые двери школы.
Маме Екатерине уже тихо дали совет: «Если закроют, готовьтесь переходить на домашнее обучение. Ни в какие другие школы вас не определят». Екатерина уверена: если не всех, то половину таких детей в случае ликвидации школы ждут четыре стены дома. И скорая деградация.
– Вот вы скажите, зачем наша школа епархии нужна? Ведь совсем недавно в новостях показали, что Харлампиевскому храму передали здание бывшего детского садика. Большой двухэтажный особняк. Более сотни детей туда раньше ходило. А что мешает сделать гимназию там? Ведь есть же у них помещение, – в отчаянии говорит Геннадий Храмцов.
В управлении епархии звонку «Иркутского репортёра» не удивились. Человек, не пожелавший назваться, сказал, что официальных комментариев не будет. А потом пояснил: «Звоните в министерство образования, распоряжаться имуществом – их право. Мы никакую школу не берём силой, зубами не выгрызаем. Да, действительно, министерство предложило нам такой вариант, в конце концов, есть разные возможности переформирования коррекционной школы».
«Мы не хотим отнимать школу ни у кого, тем более у больных детей, – успокоил «Иркутский репортёр» отец Александр Беломестных. – Возникла глупая ситуация. Владыка ещё в мае обсудил с губернатором возможность создания православной гимназии для мальчиков. И тогда в официальном разговоре фигурировало именно это здание. Я лишь повторил ранее озвученное намерение. Конечно же, никто в епархии даже подумать не мог, чтобы выгнать детей на улицу. Более того, правящий архиерей приостановил все работы по этому проекту, временно остановлен и набор в гимназию, хотя желающих очень много». Впрочем, не все родители верят в добрые заверения.
– Это сто процентов, они сейчас нам наобещают с три короба, а потом будет как всегда, – сказала одна из мам. – Мы на всё готовы, в том числе на голодовку.
– А даже если всё спустят на тормозах, я всё равно не остановлюсь. Я лягу у администрации и буду лежать, – заявила Екатерина Новикова.
Однако есть надежда, что до этого не дойдёт. По информации «Иркутского репортёра», в конце недели губернатор Дмитрий Мезенцев, детально ознакомившись с ситуацией, принял решение оставить за коррекционной школой здание по улице Чкалова, 7. А для мужской гимназии подыскать другое место.
Скандал вокруг коррекционной школы №2 добрался и до властных структур. Перспективу её закрытия в интересах богоугодного заведения прокомментировал «Иркутскому репортёру» министр образования Иркутской области Виктор Басюк.
– Православная епархия обратилась к губернатору Иркутской области с просьбой посмотреть помещение для открытия мужского отделения православной гимназии, – описал он истоки возникновения скандала. – Это, на мой взгляд, достаточно интересное предложение, потому что женская гимназия работает в городе уже более десяти лет и востребованность получения такого образования мальчиками тоже ощутима. Министерству образования было дано поручение о том, чтобы рассмотреть этот вопрос и подобрать варианты, не ущемляя интересы детей и родителей. Но никаких нормативных документов по поводу того, что именно это здание будет передано под гимназию, принято не было.
– Почему вообще выбор пал на коррекционную школу №2?
– В своё время, тогда ещё в департаменте образования Иркутской области, возникла идея создания нового типа коррекционного учреждения путём объединения нескольких школ.
Одним из предложенных для объединения учреждений была коррекционная школа №2, так как детям в ней даётся только начальное образование и потом родители испытывают неудобства из-за необходимости перевода детей в 5 класс каких-то других школ. Родители и сами неоднократно обращались к нам с просьбой о создании школы полной формации, с первого по девятый класс. Сегодня работа по организации такого нового типа учреждения продолжается, и школа №2 фигурирует среди возможных вариантов.
В то же время сейчас сотрудники министерства образования и министерства имущественных отношений по поручению губернатора просматривают помещения, где можно разместить православную школу.
– Сроки исполнения этого поручения не определены?
– Жёстких сроков нет. Я знаю о готовности епархии открыть к сентябрю эту школу и знаю, что у них даже есть желающие там обучаться, поэтому мы будем искать варианты решения.
– А когда всё-таки будет принято окончательное решение о создании мужской православной гимназии, оно будет обсуждаться только на уровне властных структур или мнение родителей и преподавательского состава тоже будет учтено? Ведь не все родители могут захотеть, чтобы их дети учились в православной школе.
– Выбор места обучения ребёнка в любом случае остаётся за родителями.
Но я хочу ещё раз подчеркнуть, что никаких разговоров о закрытии коррекционной школы №2 не идёт, мы понимаем, что там достаточно сильный педагогический коллектив, который для нас является своего рода методическим центром коррекционной работы.
Интервью взяла Ксения ДОКУКИНА
