Феранте Ферранти – известный французский фотограф, автор трудов по теории фотографии, иллюстратор. Вместе с писателями Франции он путешествует по России в «Литературном экспрессе», который едет из Москвы во Владивосток по Транссибирской магистрали. 

– У меня ещё есть сильные фотографии, – говорит он, листая десятки изображений на ноутбуке. Открывает очень символичное фото: мужчина стоит в подъезде между двумя квартирами, около одной из которых гроб («Были похороны жившей там бабушки», – поясняет фотограф), а на двери другой нарисованы разноцветные цветы и приклеена надпись: «Будем жить!». 

– А вот мой самый красивый портрет, сделанный на острове в Свияжске, – продолжает Ферранти. – Это один из певцов, участвовавший в представлении, устроенном для нас. 

С фотографии меланхолично смотрит невероятно красивый голубоглазый парень в сдвинутой набекрень шапке от национального татарского костюма. Ферранти объясняет: «Дело в геометрии линий изображения, в его конструкции: угол контура лисьей шапки совпадает с углами жёлтых узоров на здании сзади парня». 

– У меня есть преимущество: я смогу совершить второе путешествие по своим фотографиям,– говорит Феранте. – Но, как, наверное, любой фотограф, я испытываю фрустрацию: есть тысячи фотографий, которые я не могу снимать. – Ферранти поворачивается к окну купе и указывает на мелькающий за ним пейзаж: кладбище, озеро, река – глаза замечают это, но эти изображения не станут фотографией. 

– Как часто вам в каком-нибудь российском городе хотелось достать фотоаппарат вне исторических мест, на обычных улицах, видя рядовые ситуации и лица? 

– Очень часто, потому что прогулки с группой – это важно, но немного однобоко, ведь в толпе теряешь свою энергию. Но мне повезло: у меня есть друг и переводчик Хьюго, так что иногда мы позволяли себе пойти без группы. У нас были очень сильные человеческие опыты, связанные с истинными встречами, когда можно было сосредоточиться на людях. После такого путешествия со множеством остановок очень сложно будет передать другим и самому себе самые интересные и сильные изображения этих встреч. Нельзя всё сфотографировать, но нельзя и все демонстрировать. Это вечная проблема репортажа – показать именно суть событий.

 – Как переживается внутренняя сторона путешествия: жизнь в российских вагонах, которые очень сильно отличаются от европейских? 

– Да, отличаются разительно. И даже не вагоны, а способ передвижения. Я-то думал, что будет как во французских поездах: сядем в Москве и приедем практически без остановок во Владивосток. Ведь во Франции всего за несколько часов можно добраться из одной точки страны в другую. Всё оказалось совсем не так. Я не уверен, что русские это осознают, но этот поезд обладает мифическим измерением. Это очень известный маршрут, тысячи людей мечтают о нём, и он даёт нам опыт расстояния. Не только географического, но и расстояния во времени: здесь абсолютно теряешь временные ориентиры. Впрочем, опыт пересечения больших расстояний на поезде я получил в индийских поездах. На них я объездил всю Индию за несколько раз. Однако главное отличие – я не привык общаться с людьми в поезде. У нас в основном они сидят за ноутбуком, слушают музыку и даже не смотрят на пейзаж, а тут очень важную роль играет обстановка. Поэтому «Литературный экспресс» для меня – уникальное событие. 

– В России, видимо, благодаря большим расстояниям и долгим путешествиям, появилось понятие «попутчик» – человек, с которым делишься личными переживаниями во время мимолётной встречи. Вы испытали такой опыт? 

– Да, например, в этом поезде я познакомился с Хьюго. (Хьюго оказался тем самым переводчиком, который помогал мне общаться с Феранте. То есть даже не переводчиком вовсе, а корреспондентом РИА Новости Хьюго Натовичем, находящимся в поезде на работе. Это он пояснил уже позже, а пока продолжил переводить). – Когда я увидел Хьюго впервые, он сидел в коридоре в небольшой компании и говорил про Библию, цитировал фрагменты из неё. Это стало «ключом» к нашей встрече. Такая мимолетная деталь, пустяк, который показал, что будет и второй разговор. В итоге мы действительно сдружились с ним. 

А ещё абсолютно потрясающая встреча произошла в Казани с фотографом Владимиром Зотовым, самая важная из всех, что были у меня на протяжении всего путешествия. Вам, русским, наверное, будет понятно. У нас не было много времени, но мы сказали друг другу самое важное, хотя говорили в основном на профессиональные темы. В процессе беседы мы стали обсуждать оперу – а я большой фанат оперы, – и вдруг он назвал имя Сергея Лемешева, великого тенора Большого театра. А я обожаю этого тенора, у меня дома есть все его диски! Это доказывает, что у нас с Владимиром было очень много общего. Я был так тронут. А Владимир взял фотографию Лемешева, которая у него была, и подарил её мне. Теперь для меня это память об этой встрече.

Русская душа вообще очень щедрая, открытая, у вас широкое умственное пространство. Интересный вопрос вы задали, потому что для меня это важное качество: быть доступным, чтобы пойти навстречу другим. А этот поезд – очередь таких встреч, мимолётных, но рождающих искры, потому что мы встречаем людей, говорим с ними, обнимаемся и едем дальше.