Ирину Мызину «кукольный вирус» сразил 15 лет назад. Сейчас она очень любит рассказывать историю, как сама начала делать кукол, но, «к счастью для кукольного мира», художника из неё не вышло. Вышла владелица галереи. В Иркутск она привезла 29 кукол, да ещё иркутские художники дали не менее 20. А на первой международной выставке в галерее «Вахтанговъ» в 1997 году было только 13 художников, причём девять – зарубежные. Когда во всём мире был «пир» кукольного искусства, авторская кукла стояла в одном ряду в коллекциях с картинами и антиквариатом, русской кукольной школы не существовало. В 30-градусный мороз люди по два часа стояли в очереди, чтобы увидеть кукол. А войдя внутрь, многие «поменяли свою жизнь», бросив математику, филологию, биологию ради кукольного дела. «Сейчас русская школа состоялась. Я могу назвать 20 имён, которые составляют художественную кукольную элиту, – сказала Ирина Мызина. – А когда всё начиналось, я возила наших художников на зарубежные выставки и у нас пять лет ничего не покупали, присматривались. И лишь потом стали появляться статьи о том, что на Запад пришла русская кукольная мафия». За пять дней недавней выставки «Вахтанговъ» в Баку её посетила тысяча человек, в том числе весь коллектив городского кукольного театра. Когда выставку демонтировали, люди хватали за руки и просили: «Не уносите, дайте посмотреть!». Теперь кукольная «мафия» приехала в столицу Восточной Сибири. «Для Иркутска это действительно серьёзное событие, – считает глава арт-галереи DiaS Диана Салацкая и соучредитель «Сибирского кукольного дома». Диана звала Ирину Мызину в Иркутск ни много ни мало полгода. 

– И вот мы здесь и привезли лучших художников, – сказала глава галереи «Вахтанговъ». – Показывая свои коллекции по стране, мы столкнулись с тем, что люди не знают, что такое авторская художественная кукла. Надо отдать должное всем, кто на собственном энтузиазме, на интересе продвигает эту тему. Потому что мы сталкиваемся с очень большим непониманием со стороны серьёзного академического искусства. Существует некий стереотип в голове, что кукла – это детство, а ведь авторские куклы делают серьёзные художники. 

В списке Мызиной – люди, сделавшие имя в отечественном кукольном мире: сёстры Бухараевы, «абсолютный наш авангард» Дима ПЖ, питерская кукольница Ирина Дейнеко, «мастер характера» Ира Захарова с потрясающей куклой «Вестибулярный аппарат», оценённой Мызиной в 50 тысяч рублей. В каждую куклу Захарова вшивает маленькое красное сердечко. «У Иры есть потрясающая кукла «Инфузория в туфельке», – рассказывает Ирина Мызина. – Не зря иностранные корреспонденты называют нашу куклу литературной. Её можно «читать». 

«Мама, я арктофилист»

«Мастерство кукольника от точки на карте не зависит», – уверена Ирина Мызина. Поэтому рядом с работами Димы ПЖ, Дейнеко, Захаровой в усадьбе Сукачёва стоят куклы иркутских художниц – Марлен Кандинской, Жанны Белобородовой, Ларисы Кловак, Марии Тихоновой. Владелица галереи «Вахтанговъ» отметила, что в Иркутске есть уникальные мастера кукол и теддисты, которых «нужно поддерживать». Она сказала, что её глазу приглянулись работы в смешанной технике, где совмещены, к примеру, пластик и текстиль, поскольку таких универсалов по России мало. Правда, имён деликатно не назвала. Поэтому я обратилась к Марлен Кандинской и Маше Тихоновой.

Художник-теддист Марлен Кандинская пришла на пресс-конференцию с огромным мишкой, которого усадила на стул рядом. На вопрос «Как зовут товарища?» она ответила: «Это просто медведь с твёрдым знаком на конце». А в руках у неё ютился маленький зелёный медведь, которому  Марлен тут же начала поправлять сбившуюся шейную повязку. «Они все у меня в частных коллекциях, я по ним скучаю», – призналась она. Марлен – теддист российского масштаба. В прошлом году она получила престижную тедди-премию «Серебряная лапа» московского журнала I LOVE TEDDY. «Я туда поехала просто по наитию, не зная, что творится в кукольном мире, и победила», – сказала она. Этой зимой Марлен стала победителем формата «Экспозиция» ежегодного конкурса «Кукла года-2009» журнала «Кукольный мастер». На её визитке значится бренд «МИШЕЛЬ» и слова «ретро-плюш 50-х годов 20 века». Как утверждают СМИ, плюш этот достался Марлен «с заповедного склада». Её стиль уже называют «новый винтаж». Шьёт Марлен с детства, по профессии – театральный дизайнер-декоратор.

«Мама, я не сифилитик, я арктофилист» – так может сказать о себе любой коллекционер медведей. Арктофилия – любовь к медведям. Почему не ёжикофилия или не зайцефилия? «В этом нет ничего маниакального, есть же, к примеру, люди, увлекающиеся марками, их называют филателистами, – говорит Ирина Мызина. – А страсть к собирательству фигурок медведей, скорее всего, корнями уходит в  почитание зверей-тотемов. Идеи тедди-движения витали в воздухе в начале 20 века, причём одновременно в Америке, Германии и Англии. Но имя Тедди пошло из Америки, поскольку президент Теодор Рузвельт был заядлым охотником и как-то в 1902 году на охоте спас медвежонка. Пресса подхватила и ввела в обиход слова «Тедди-мишка». После чего один выходец из России решил украсить свою кондитерскую мастерскую мишками и попросил разрешение назвать их тедди-медведями. В это же время хозяйка одной из старейших германских фирм, производящих медведей, Маргарет Штайфф «поставила» мишку на задние лапы и сделала их подвижными. Это уже был прообраз человека. Если вы видели когда-нибудь антикварных мишек, они все на четырёх лапках и на колёсиках. С этого момента медведь стал самой продаваемой игрушкой в мире. Был такой интересный опрос – 49% мужчин в США хранят своего детского мишку у кровати. И, поверьте мне, у нас очень много коллекционеров-мужчин, которые собирают именно тедди-медведей.  

«Я стараюсь не повторять женщин»

Короткое свидание: скоро мишки Марлен Кандинской уедут к своим хозяевам

А Маша Тихонова должна была стать учителем географии и биологии, а стала кукольницей. Хотя официальная профессия – реставратор одежды в музее «Тальцы». Она известна в Иркутске как «та самая, что сделала куклу Дениса Мацуева». Куклу, которая ушла с благотворительного аукциона за 200 тысяч рублей. Лепить она начала ещё 15 лет назад, когда мама впервые подарила ей прибалтийскую пластику. Некоторые свои пластилиновые игрушки она хранит до сих пор. Из её рук вышло не менее 50–60 кукол, как и Марлен, она их не считает. «Есть они у частных коллекционеров в Америке, Японии, Польше, – говорит она. –   Люди сами выходят на меня, некоторые сюда специально едут из Москвы. Для меня это удивительно. В Москве так много кукол! И разнообразие какое – от принцесс до детей, фэнтези, фей, мутантов. Чего только нет, выбор просто богатый. А они говорят: «Таких, как у вас, нет в Москве!». Говорят, душевности в этих куклах больше, трогательности». Ирина Мызина рассказала, что первые художественные куклы появились в начале 20 века и, как ни странно, были портретными. 

Маше Тихоновой довелось делать куклу историка моды Александра Васильева. «У меня даже фотографии этой куклы не осталось, потому что пришлось очень быстро лепить под заказ. Васильеву её подарили, и он увёз», – говорит Мария Тихонова. Куклы Марии и Сергея Волконских в исполнении Маши сейчас стоят  в музее декабристов на входе. Мария делала по заказу и куклу президента Якутии Вячеслава Штырова. А как-то на выставке подошёл посетитель и попросил сделать Путина. Но пока до воплощения дело не дошло. «А вообще я не очень люблю этот жанр, – признаётся кукольница. –  Слишком большая ответственность. Столько нервов уходит! Легче десять простых кукол слепить, чем одну портретную. Я стараюсь не повторять женщин. Потому что у каждой дамы тысяча замечаний к своему образу. У куклы свои нюансы. Нельзя с точностью до 100% повторить анатомические подробности. Мужчины в этом смысле  более скромны».

Головка куклы – первое, с чего начинается лепка. «Если это портретная кукла, то надо как можно лучше изучить все данные о человеке, – говорит Мария. – Как он выглядит в профиль, фас, какая у него осанка, телосложение. Вплоть до того, какого цвета носки он носит и чем увлекается. Иногда лица приходится лепить заново по пять раз и больше. Редко бывает, когда кукла рождается идеально и гладко. На одну куклу уходит около месяца. Очень много мелких деталей; пока приклеишь волосы, покрасишь их, пока фигурку обожжёшь. Туловище обшивается трикотажной тканью телесного цвета, это такое сотворение кожи. А потом ещё и костюм, если он сложный, приходится делать очень долго». С пластикой не получается серийности, говорит Маша. Отливок, которые применяются при фарфоре, нет. Каждую куклу приходится лепить заново, и все куклы выходят разными. 

Ирина Мызина на мастер-классе в Иркутске очень много говорила об ошибках, которые допускают начинающие кукольники. «Человек так устроен, он всё равно полезет смотреть, а что у куклы под юбкой, и там должно быть платье, а если вы сэкономили на ткани, это сразу увидят», – уверена Мызина.  Впрочем, увлекаться реалистичностью надо в меру. Одна художница так разошлась, что украсила ноги своему «горцу» чёрными вьющимися волосами. Ирина предупредила: надо следить за тем, чтобы в скульптуре не получился «писающий Тимирязев». С фигурками мальчиков это обычно получается, если скрестить кукле руки внизу живота. На кукле не должно быть видно, что такое остеохондроз, сколиоз и деформация конечностей. «Вы смеётесь, а это все реальные работы, я их видела!» – говорит Ирина Мызина. Один известный художник в Нью-Йорке так ответил на вопрос посетительницы, как у него получаются такие пальцы: «Слепите тысячу рук, и у вас получится!». Она уверена: тот, кто не уделяет внимания деталям – пальчикам, ножкам и даже цвету кожи куклы, – обречён. 

А это – материалы. «Фарфор – это самое сложное, потому что не вы выбираете его, он выбирает вас», – говорила Мызина. К примеру, великая кукольница Хильдегард Гюнцель изобрела ноу-хау – особое покрытие фарфора воском. «Эти куклы надо видеть, они абсолютно нежные, прозрачные, они дышат. Они почти живые, – говорит Ирина Мызина. – Последнюю шлифовку  кукольной «кожи» Гюнцель проводит на своей фабрике лично шёлковой тканью. Она сидит и часами шлифует эту головку чистым шёлком». Художники изощряются в материалах, как у кого душа лежит. Есть сейчас куклы из бумаги с добавлением тончайшей шерстяной нити. Зачем? Это, похоже, известно только самой художнице. 

А ещё Ирина Мызина не любит грустных кукол. Она уверена, что их не будут покупать. Увидев «Нищую» Марии Тихоновой, она сказала: «Кукла слишком грустная, её никто не купит». Это копия той самой «Нищей» с картины Репина, что хранится в Иркутском художественном музее. «А у меня все очень просят повторить именно эту куклу, – смеётся Мария Тихонова. – Причём просят и московские коллекционеры. Её, видимо, жалеют, она очень трогательная, несчастная, со своей сетью. И босая, в кофточке своей». 

Иногда куклы заставляли людей бросить всё и начать новую жизнь

Сама Мария хотела бы жить в 19 веке и даже заказала себе книги, чтобы шить костюмы того времени в полный рост. У неё есть и подлинные выкройки. А когда-то по Европе путешествовали куклы-«пандоры». Ирина Мызина называет их «первыми журналами мод». На маленьких куклах  портные делали эскизы платьев для царственных особ. А бумажная кукла, которую сейчас можно увидеть в любом журнале для девочек, была изобретена в 19 веке в Англии. Поразительно, но для таких бумажных кукол создавали коллекции прославленные дизайнеры. А Маша Тихонова уже увлечена кукольными домиками – «миниатюрой». Это ещё одна забава европейцев, ведущая свою историю с 16 века. «До Иркутска эта мода ещё не дошла, а на западе России очень популярна, – говорит она. –  Домики эти предназначены не для игры, а в полном смысле являются коллекционными вещами. Масштаб один к двенадцати. Причём стульчик, уменьшенный в 12 раз, сделан из такого же дерева, как реальный, и покрашен мебельным лаком. В шкафчиках дверцы открываются. Миниатюрные горящие люстры и бра, микроскопические обои. В своё время лучшие художники рисовали для таких домов миниатюрные картины, писатели писали крохотные книжки».  

Конечно, всё это детство. Но его почему-то так не хватает. «Куклы, на мой взгляд, сейчас единственный вид современного искусства, который несёт практически всегда позитив, – сказала Ирина Мызина. – Актуальное современное искусство построено на эпатаже и  агрессии. А куклы, наверное, потому, что берут начало из каких-то глубинных корней, априори не могут нести какое-то нехорошее начало». Однажды в галерею «Вахтанговъ» пришла старушка. Она долго ходила, сжимая что-то в кулаке. Наконец робко спросила: «А сколько стоит эта кукла?». Виниловая тиражная кукла стоила 15 тысяч рублей. Старушка раскрыла ладонь: «У меня только двенадцать – всё, что дети на 65 лет подарили. Но я так хотела куклу, всю жизнь». Купила.