В тот день все домашние больше ходили вокруг отца Ефима Александровича, который недавно вернулся из тюрьмы. Отсидел по навету целых пять лет. Так и не понял, за что… Вернулся хворый, с потускневшим взором. Пашка с войны не пришёл. Он погиб под Ленинградом в июле 43-го, а отец умер месяцем раньше. 

«Человека из меня было делать некому. И только много позже я понял, что имел в виду брат. Я делал из себя человека сам… – вспоминал Александр Ефимович. – Всю свою жизнь равнялся на брата: он был передовиком, гонял на лыжах, играл в хоккей, работал составителем поездов на железной дороге. Я подражал ему во всём. Он мог остаться на броне, но добился повестки из военкомата. Меня устроили в колхоз неподалёку от города. Работал пастушком, наверное, целый год. Старался. Научился скакать на лошади. Зимой возил сено на ферму. Кормили сносно. А вместо зарплаты тётки в конторе ставили в ведомости «палки» – так называли трудодни. Но за них ничего не платили. Всё отправляли на фронт». 

Тогда решил парнишка Волков идти на железную дорогу, взяли учеником слесаря. Это было в марте 1944 года. За работу в годы войны Сашу Волкова наградили медалью «За трудовую доблесть». 

– Она у меня самая дорогая из наград. Павел, если б был жив, порадовался бы за меня. Доблестный труд в тылу приравнивался, наверное, к труду на войне. Только там было опаснее, там убивали… – делился мыслями Волков.

На разрез «Южный» Александр пришёл в начале 50-х, работал в линейной бригаде. «Ямки копал!» – подсмеивалась над ним жена Елена Дмитриевна. Они действительно копали ямки под электроопоры, ведущие на разрез. Волков был упорным: учился в «вечёрке», параллельно закончил курсы машинистов экскаватора и попал на знаменитую тогда машину ЭШ 15/90 №2. Работал вместе с Героем Социалистического Труда Рябцовским, вернее, под его началом. Крутой мужик. Любил, чтобы всё делалось только по его указке. Конечно, в деле толк знал. Недаром Героя дали. 

Однажды на аллее городского парка, который обожали черемховцы, встретил девушку. Хотел познакомиться, но она напугалась и убежала. Приняла его за какого-то хулигана.

– Я тогда в сберкассе служила. Купила себе наручные часы. Это было большой роскошью. Надела «обновку» в парк. Гуляла, слушала духовой оркестр. Вдруг вижу – прямо на меня парень несётся. А я скорее часы в кулак и наутёк, – смеясь, вспоминала Елена Дмитриевна. – Этим парнем и был Волков. Встретились мы с ним через несколько месяцев: он был с подругой. И так мне понравился, – кокетливо повела она плечиком. – Подробности упускаю, но через несколько месяцев мы поженились. И вот уже 56 лет вместе. 

Экскаватор ЭШ 15/90 №2 был первым в биографии Волкова на разрезе. Это была вторая в России машина подобной модификации. С номером первым он «познакомился» позже в Эстонии, куда они с передовиком, машинистом экскаватора Юрием Чемезовым ездили в командировку по обмену опытом. К слову сказать, на «двойке» коллективу удачи горняцкой не было. Одна слава, что на ней бригадирил Герой Соцтруда. Машина часто ломалась, сколько ни делали ей профилактику. Правда, и эстонские коллеги больше гордились, чем работали на ЭШ 15/90 №1. Условия работы у них были хуже, чем у сибиряков. Добыча шла на болотистой местности. И стоило большого труда вскрышникам добраться до слоя горячего сланца, который они добывали.

А вот ЭШ 15/90 №108 – на нём Александр начал с монтажа – был везучим. Здесь он возглавлял бригаду: почины, соревнования, ударные месячники шли непрерывной чередой. И как награда за труд – высокие показатели. До 4 млн. кубометров в год давали на вскрыше, а за время работы его экипаж в среднем выбросил в отвалы 100 млн. кубометров породы. 

Дважды Александр Ефимович награждался путёвками на ВДНХ, где ему вручили бронзовые медали. 

Разные в его коллективе были люди: находились и любители выпить. Их начальникам бригадир не выдавал. Как говорится, сор из избы не выносил. Воспитывал сам. В основном на доверии и личном примере. Мужики старались и не подводили своего бригадира.

Вскрыша шла до самой Ершовки – это несколько километров. «Шли» и по шахтовым отработкам. Исторические сувениры, как, например, кости мамонта, «сто восьмёрке» не попадались, а вот на шахтовые вагонетки и стояки ковш натыкался. Теперь уже эти подземные вагончики могли бы стать музейными экспонатами… 

Чистый угольный пласт, о котором всегда мечтают горняки, им так и не попался, хотя и на обычном пласту давали они высокую выработку. Постоянно экипаж Волкова был на слуху. Ребята уважали своего бригадира за порядочность, умение понимать. Волков награждён тремя знаками «Шахтёрская Слава», множеством различных значков, благодарностей. Да, старший брат был бы доволен младшим! 

Не обходила вниманием волковский коллектив и местная пресса: писали, фотографировали. «Но газетным героем я не стал. Мне было легче смену отработать, чем отвечать на вопросы корреспондентов, – признался Александр Ефимович. – Но однажды даже в книжку попал! Объединение «Востсибуголь» выпустило книгу, что-то вроде летописи о разрезе «Южный», ещё в 1975 году». И он протянул мне небольшую книжицу в хорошем переплёте. Перелистала. Любопытная вещь! Писали в ней об опыте работы, делились воспоминаниями и горняцкими байками. 

Затянулся ремонт на одном из экскаваторов настолько, что над его бригадиром шутили: «На стреле у вас птица гнездо свила». Правда, никто этого гнезда так и не видел… Зато экскаватор отремонтировали. 

«Шутковали» горняки и по поводу разрезовской «тёщи». Копали уголь у заимки Огородниково. Жители её уже разъехались, осталась одна хибара. Проживала в ней древняя бабуля. К ней нет-нет да заныривали за закуской мужики. Бабульку эту и прозвали разрезовской «тёщей». 

А Волков выступил в книге с проблемным вопросом. Валили породу в одну кучу. Выросла она до размеров египетской пирамиды. Кто-то пошутил, назвав её «Еськин пуп». Название прижилось – это был самый высокий отвал на разрезе. После статьи породу стали распределять более равномерно. А «Еськин пуп» стал в бригаде вроде имени нарицательного. 

В 1980 году, приобретя через профком путёвку, он поехал мир посмотреть… в Японию. И попал в сказку – прекрасную и волнующую. Поразила цивилизация, аккуратность японцев во всём и дороги. Все в асфальте (слоем до 20 см) и в идеальном состоянии. В Канадзаве – побратиме Иркутска в честь русских туристов устроили фуршет. А они всё пытались найти стул, чтобы присесть. Так и поняли тогда, что стулья забыли поставить, а попросить постеснялись…Что подумают о русских? Показывали японцы, как делают пиво. В одном из местечек угощали сладкой картошкой. Понравилась! Хотя не в пример нашей она больше походила на десерт. В Кагосиме им показали спящий вулкан и рассказали о японских поверьях. Трагически поразила Хиросима – комок боли и скорби. После трагедии остался здесь один дом, вернее полдома… и больше ничего. Всё в сером и чёрном цвете, и много-много цветов от туристов. Слов ни у кого не было. Волкову сразу вспомнилась война. Как живой, встал перед глазами Павел, красивый, молодой, ловкий… Он вроде даже к нему руки протягивал. Это уже был мираж. Захотелось домой, где ждала его жена, три дочери. 

Сегодня все взрослые. Уже и внуки взрослые. И у внуков появились свои дети. Жизнь продолжается. Александр Ефимович давно на пенсии: за себя тогда оставил одного из лучших машинистов экипажа Вениамина Чистухина. Показатели не упали… Их экскаватор и сейчас в рабочем состоянии, пока на консервации. Может, ещё и пригодится «старушка». Она у экипажа была везучей.