Надежда Гавриловна Ложникова родилась в 1931 году в деревне Чернышёвка Елецкого района Орловской области, в 10 километрах от города Елец. Когда началась Великая Отечественная война, маленькой Наде шёл только десятый год. 

– Немец к нам пришёл 2 декабря 1941 года, – вспоминает Надежда Гавриловна, – это случилось после поражения фашистов в битве под Москвой. Немцы отступили и решили взять столицу с юга. А для этого им нужно было захватить станцию Елец, которая находится южнее Москвы на 400 км. Однако взять Елец – очень важную узловую железнодорожную станцию, через которую шли боеприпасы, – немцам так и не удалось. Город они бомбили круглые сутки. От этого старинного красивого города остались одни руины. 

Перед самым приходом немцев в деревне были наши солдаты. Помню, они были в белых полушубках, невысокого роста. Мы смотрели на них с русской печки, слушали, о чём они разговаривали между собой. Из их разговора и поняли, что соседние деревни немцы уже заняли. Но как-то не верилось, что они придут и к нам, хотя и слышали от взрослых, что многие соседние деревни немцы уже сожгли.

Детские воспоминания оказались сильны до такой степени, что Надежда Гавриловна помнит даже точное время – два часа дня, когда вереница немецких мотоциклов стала спускаться с горы через поле по направлению к их деревеньке.  

– Мы ведь никогда не видели мотоциклов, – говорит Надежда Гавриловна, – в деревне из железного транспорта был только велосипед. Ездили на лошадях, потом на коровах возили. 

Немцы стали ходить по домам. Через какое-то время открылась дверь нашей хаты и зашли немцы. Они были очень рослые, поэтому, чтобы зайти в дом, сильно нагибались, а потом выпрямлялись почти до потолка. Зима выдалась в тот год очень суровая, всё их обмундирование замёрзло на морозе и страшно гремело. Мы, конечно, очень испугались. Первые слова, которые они произнесли, были: «Пан, яйки, масло, цибуля». Потом стали открывать все шкафы в доме, что находили ценного – забирали. В том числе и все документы. 

Немцы неоднократно ночевали в доме. Стелили свежую солому на земляной пол и спали, не снимая автоматов, а рано утром уходили. Их сменяли другие солдаты и офицеры. Дверь в дом практически не закрывалась. 

– Однажды все ушли в наступление, – рассказывает Надежда Гавриловна, – и мы решили закрыться и хоть немножко поспать. В три часа ночи в дверь сильно постучали, наверное, прикладом. Мама открыла. Вошёл немец. Один. Сбросил постель с кровати родителей, постелил себе чистую ткань и улёгся спать. А нам сказал, чтобы мы лежали на печке лицом вниз и до утра не поднимали голову. Если кто-то чихал или кашлял, он соскакивал с постели и что-то кричал нам. Это была самая страшная ночь в моей жизни. 

Каждый день мимо дома, где жили братья и сёстры Надежды Гавриловны (всего их в семье было пятеро) и её мама (отца к тому времени забрали на фронт), шли немецкие танковые колонны. Летели самолёты, которые нещадно бомбили Елец. Очень много сил немец стягивал именно к этому городу, чтобы потом подобраться к Москве. 

Всякий раз, когда в небе был слышен рёв самолётов, семья пряталась в землянке. Вся деревня была изрыта. Селяне рыли землянки в каждом дворе, чтобы прятаться от налётов. Люди спасались, как могли. 

Отчётливо помнит Надежда Гавриловна, как немцы арестовали председателя сельсовета и председателя колхоза. И ночью в одном нижнем белье водили по морозу босиком по всем дворам и спрашивали селян: «Он коммунист? Он партизан?». А наутро их обоих расстреляли прямо напротив штаба. Убитые долго лежали на мёрзлой земле, потому что родственники боялись подойти и забрать, чтобы похоронить, опасаясь, что тоже могут быть арестованы и расстреляны. Много позже, уже после войны, в деревне огородили могилу, где были похоронены оба председателя. 

Как жилось в военное время в деревне крестьянской семье, лишившейся мужской опоры, да ещё зимой, рассказывать нет необходимости. Было очень голодно. И главным богатством для любой семьи была, конечно, корова.

Почти сорок лет Надежда Гавриловна Ложникова отдала педагогическому труду, воспитывая в детских садах Черемхова, а потом и Тулуна шахтёрских детей

– В деревне, если корова есть,  ещё выживешь, а если нет – с голоду умрёшь, – вспоминает Надежда Гавриловна. – Как-то поздно вечером (зимой же рано смеркается) братишка мой смотрит в окно и говорит: «А коровы-то нашей во дворе нет!». Все переполошились. Я гляжу, а она поплелась между немецких танков в сторону немецкого штаба. 

Идти за коровой было страшно – кругом немцы. А не идти нельзя – пропадёт вся семья. И маленькая Надя предприняла отчаянную попытку. Обулась в валенки, которые были в семье одни на всех, и пошла за коровой. В памяти осталось, как она лавировала между немецкими лошадьми, у которых были огромные (в её детском восприятии) лохматые ноги, тяжёлые копыта. Шла и боялась, как бы эти животные не затоптали её. Удалось ей прошмыгнуть и мимо часовых, которые ей тоже представлялись огромными и страшными, и вернуть кормилицу домой. Для девятилетнего ребёнка такой поступок был равен подвигу. Ведь она, по сути, спасла свою семью от голодной смерти.

Немцы простояли в деревне Чернышёвка всю зиму. Всё это время, как рассказывает Надежда Гавриловна, они почти не выходили из дома, только за дровами во двор. И когда захватчики ушли, они и не знали, есть ли кто-то живой в деревне. 

– При отступлении, – вспоминает Надежда Гавриловна, – немцы всю нашу картошку облили керосином, чтобы нам и нашим солдатам не досталась. 

Ближе к весне в Чернышёвку пришли советские солдаты. Теперь уже наши, советские офицеры жили по домам и делились своим солдатским пайком с семьями, у которых они квартировались. Появилась надежда. И люди, превозмогая холод, голод, нужду, стали ждать лучших новостей с фронтов. Как и многие в ту пору, маленькая Надя помогала взрослым – работала на колхозных полях, рыла окопы, противотанковые рвы. Очень уставала от непосильного труда, плакала, но снова шла на работу. 

А после войны, когда, к великому счастью, с фронта вернулся отец, пусть и без руки, но всё-таки живой, помогала ещё больше, чтобы скорее восстановить разрушенное. И наконец-то пойти учиться в школу.

– Желание учиться было не просто большим, а очень большим, – рассказывает Надежда Гавриловна, – но мы настолько бедно жили, что порой не в чем было в школу идти. Валенки у нас с младшим братом были одни на двоих. Он с утра учился, а я с обеда. Так и передавали их друг другу.

После окончания школы Надежда поступила в Елецкое дошкольное педагогическое училище, которое в 1949 году окончила с красным дипломом, и в том же году она приехала по распределению в город шахтёров – Черемхово. С августа 1949 года приступила к работе в ведомственном детском саду № 8 шахты 10/16 в посёлке Касьяновка, в котором трудилась двадцать один год – сначала воспитателем, а потом заведующей.

В начале семидесятых в Тулуне открылся детский сад «Светлячок», принадлежавший Азейскому разрезу. Это было первое дошкольное учреждение для детей шахтёров. И возглавила его Надежда Гавриловна Ложникова.  

В конце 1976 года ей предложили место заведующей в строящемся детском саду «Росинка», который расположился среди сосен недалеко от центральной городской больницы. Надежда Гавриловна приняла предложение и включилась в строительство. Работы было очень много. Помимо контроля за строительством и отделкой Надежда Гавриловна подбирала кадры, с которыми впоследствии ей очень хорошо работалось. В марте 1977 года детский сад «Росинка» был сдан в эксплуатацию. На торжественном открытии директор Азейского разреза Иван Фомич Папанов вручил символические ключи от нового детского сада, который был в два раза больше предыдущего садика «Светлячок» – рассчитан на 280 мест. Но посещало его 350 малышей – так много шахтёрских детей нуждалось в детском учреждении.

В 1984 году Надежда Гавриловна опять на новом месте – заведующая в большом строящемся детском саду «Ромашка», который мог принять уже 320 ребятишек. Здесь были предусмотрены отдельные игровые и спальные комнаты. На территории садика Надежда Гавриловна, родители и работники Азейского разреза посадили деревья, сегодня они уже большие и защищают своими зелёными кронами от палящего солнца детские площадки.

Почти сорок лет Надежда Гавриловна Ложникова отдала педагогическому труду, воспитывая в детских садах Черемхова, а потом и Тулуна шахтёрских детей. У неё очень много наград, благодарностей, Почётных грамот и благодарственных писем. 

– Вся моя трудовая жизнь прошла в объединении «Востсибуголь», – говорит Надежда Гавриловна. – А в трудовой книжке всего две записи: принята на шахту 10/16 и переведена на разрез «Азейский».

Так Надежда Гавриловна из Орловщины оказалась в Сибири, где и живёт сегодня. Она очень скучает по родным местам. И не может совладать со слезами, которые сами рвутся наружу от воспоминаний. Но и Сибирь уже стала второй родиной. Здесь прошла почти вся взрослая жизнь. Здесь родились дети, внуки и теперь уже правнуки.

Надежда Гавриловна Ложникова, несмотря на свой солидный возраст, продолжает работать в совете ветеранов. Милая, добрая, отзывчивая и очень ранимая женщина, которой до сих пор снятся кошмары, как напоминание о войне…