«Паренёк с гитарой» зарабатывает на жизнь концертами. Средняя по иркутским меркам зарплата 20 тысяч рублей – это два его выступления. Сайгачить по гастролям нужно постоянно. Перед Иркутском были Архангельск, Ростов, Таганрог. За два года Башаков жил дома чуть больше двух месяцев. «Я как-то научился уже отдыхать в самолёте, – говорит он. – Быстро – раз и на боковую. Как Штирлиц, в любую свободную минуту». 

С самолёта в Иркутске он тут же попал на программу «Утренний коктейль». Но и после о кровати не пришлось вспомнить – интервью «Иркутскому репортёру». Меня, кстати, тоже в восемь утра поднял с постели «отец-основатель» творческой студии «Полнолуние» Александр Ощепков: «Миша сейчас на «Коктейле», ты его тоже отмучай сразу, и пусть спать идёт». «Я вообще не отказываюсь. Я человек такой – люблю поговорить», – улыбнулся сонный Башаков. Но потом признался: уже не заснёт. «Джетлег. У меня в Питере пять сейчас. Я должен спать глубоким сном, как мальчик. Всегда такая проблема, как с запада на восток лечу, – говорит он. – Надо купить бутылку пива, и, может, меня подрубит немножко». Вечером у него концерт вместе с творческой студией «Полнолуние». А завтра – ещё один. «И так вся жизнь, – говорит Башаков. – 

25-го я ещё собираюсь на спектакль Ромы Стрельченко (один из участников «Полнолуния», – авт.). А 26-го – на Байкал и кое-что записать хочу. Я ведь ещё делаю авторскую программу «КультУрок» на питерском «Радио Балтика». Мы договорились записать интервью с Олегом Медведевым, правда, он об этом ещё не знает (не знал в пятницу, на момент записи интервью, – авт.)». На вопрос «Конкурента» «Почему именно Медведев?» Башаков не кинулся в рассуждения о талантах, а ответил честно: «Подвернулся. Есть ещё один человек здесь, которого хотелось бы послушать и записать. Это нельзя назвать журналистикой, я это делаю для себя».

– Вы же из породы оптимистов? Если честно, не сильно люблю людей, которые убиваются за тезис «Сдохни, но будь позитивным». Искусственные они. Но в вашем случае искусственность не ощущается. Почему? 

– Не знаю, просто я прошёл период, когда был очень пессимистичным. В юности мне больше нравился Гейне, чем Гёте, а ещё тяжёлый рок, «Блэк Саббат». Я вам сейчас могу спеть что-нибудь из них. Волосы, правда, в чёрный не красил, а вот одеваюсь в чёрное с тех пор. Писал такие песни: «И в графике лирических утрат плыву я на разломленном фрегате…». Сейчас уже не интересно. Вот я смотрю на готов нынешних. Если бы они писали что-то стоящее, я бы послушал и порасстраивался вместе с ними. Глубина должна быть отчаянья-то. А глубина отчаянья как познаётся? Крайней степенью искреннего оптимизма. Чтобы сильно не расстраиваться, надо сильно не радоваться.

– То есть вы сильно не радуетесь?

– Я просто держу эмоции под контролем. А радуюсь я сильно. Один очень известный композитор сказал такую вещь. В миноре сочинить песню намного проще, чем в мажоре. Берёшь минорный аккорд, и уже чувствуется, уже просится продолжение. Сам мелодизм минорный, наверное, это связано с физиологией какой-то, он более разнообразный. Есть очень много ладов, которые выражают скорбь с большим удовольствием. А если попытаться сочинить песню в мажоре, то получается всё одно и то же. И чтобы сочинить такую песню, надо очень много знать. Вот так же и с оптимизмом. 

– Как-то в интервью вы сказали, что православный. Вы им остались? 

– Да, и я даже стал за последнее время более православным. Стал чаще ходить в церковь. Мы очень много беседуем с батюшкой. Причём я беседую достаточно откровенно и честно. Я критично отношусь всё-таки, несмотря на своё православие, к институту церкви. 

– Ну вы же выбрали не ислам, не буддизм.

– Это одна из таких вещей, которые я не могу объяснить. Почему это так, я не знаю. Не могу объяснить какой-то глубокий внутренний импульс… До Библии и до Евангелия я прочитал Бхагавадгитту, я не перестаю быть буддистом в каком-то смысле. Не перестаю получать информацию, думать о жизни этим способом. Но когда я прочитал книжку Александра Меня «Сын человеческий», мне стало многое понятно. Но то, что мне стало понятно, я как раз и не могу высказать.  

– Иркутск – город отдалённый. С точки зрения заработка – непрактично. Можно концерты и в Москве организовать. 

– Да вот к Саше я приехал (Ощепкову, – авт.). К «Полнолунию». Ну как без друзей жить? Вы бы могли поехать в другой город, к друзьям просто так? И я так же. Только я ещё с концертами. А выбирать друзей поближе к Питеру, таких «друзей поудобнее» – это нет, нет… И поближе у меня друзья есть, и подальше, в Сан-Франциско, в Нью-Йорке, в Иркутске. Я отказался от тура в Америку, потому что пишу альбом. А сюда не мог не заехать. Ну, Байкал опять же, 26-го числа мы поедем туда обязательно. Или, как сказал Ромыч (Стрельченко, – авт.), может, на Малое море. Куда-нибудь съездим. Восхититься и обратно. 

– Не страдаете, что ваша популярность обычно ограничивается песней «Кто такая Элис»?

– Я вот летел в самолёте, читал про Довлатова в «Российской газете». Он говорит: «Я попросил у Бога, чтобы я был рядовым писателем. А когда я стал рядовым писателем, было уже неловко перепрашивать, чтобы я был знаменитым писателем». А он при жизни знаменитым и не был. Он стал гениальным рядовым писателем. Я очень хотел играть песни. Да ещё и свои песни. Вот я и выступаю. А то, что я не в первом эшелоне, не «Чайф», не «Мумий Тролль». Это уж как Бог скажет. Мне бы хотелось больше популярности. Зачем? Чтобы больше отдыхать, более ни для чего. 

– Когда слушаешь ваши песни на диске, пожимаешь плечами. Эффекта такого нет, как от живого исполнения. То же самое, что с Высоцким, когда читаешь его стихи с бумаги. Ничего особенного. Слушаешь – и понимаешь, чего там, на листе, не хватало. 

–  Это не моя прерогатива, я не могу сказать, почему так. Это, наверное, зависит от энергетики. Иначе всё можно было бы заменить Интернетом, телефоном и фонограммой. Есть какие-то энергии, которые через эти носители не передаются. 

– Жена вам не говорила: хватить своим хобби заниматься, найди приличную работу?

– А это не хобби, это и есть приличная работа. Поймите только. Это мне надо не потому, что необходимо зарабатывать деньги. Просто ты понимаешь, что другим способом ты не познаёшь мир. Не фиксируешь, не кристаллизуешь его. Мир расплывчат, иллюзорен, скрытен, таинственен. Надо только уметь открывать его слои. Мой способ – такой.    

– От концертов вы по-прежнему получаете удовольствие? 

– Я бы сейчас большее удовольствие получил, если бы несколько месяцев просидел над альбомом. Пока так не получается. Но скоро, я думаю,  сделаю такой перерыв глобальный, уеду в деревню и буду тихонечко косить траву. 

– Какую именно траву? 

– А вот это будет уже неважно (смеётся). Вот это будет уже хобби, а не приличная работа.