Преемственность поколений

Проще всего ответить на вопрос, откуда на улицах появляются беспризорники. Конечно, из семьи. После этого любой социальный работник вам расскажет о том, как дети страдают от невнимательности взрослых, от алкоголизма родителей, от разводов семей, от злых сверстников и требовательных учителей. Об этом сказано достаточно, поэтому «Иркутский репортёр» поставил вопрос иначе: почему современные подростки предпочитают жить на улице, а не решать свои проблемы дома?

Всего за двадцать лет страна несколько раз поменяла политико-экономическую систему: вышла из периода застоя, пережила перестройку, смутные времена первоначального накопления капитала олигархами и бандитами, сейчас помаленьку строит цивилизованный капитализм, правовое государство и рыночные отношения. И хотя уже наблюдается период становления шаткой стабильности, количество детей, живущих на улицах, всё увеличивается и увеличивается. 

По наблюдениям местных детских психологов, пол не имеет никакого значения в статистике – среди бродяжек за эти 20 лет не стало значительно больше девочек. Также не имеет значения социальный статус семьи – дети уходят на улицу и из рабочих семей, и от учёных родителей. Практика показывает, что неблагополучной может быть любая обеспеченная полная семья, но оказывается, что девиантные подростки сейчас всё чаще бегут из внешне благополучных семей, где к ним предъявляют «чудовищно завышенные» требования, то есть – чистить зубы, убираться в своей комнате, учить уроки, прилично вести себя в школе.

Мальчика Диму в трёхлетнем возрасте бросила мать-наркоманка. Он остался жить с отцом, который день проводил на работе, а вечер – с бутылкой пива перед телевизором. С сыном он общался короткими репликами: «Вынеси мусор», «Иди ужинать», «Делай уроки», «Собирайся в школу». Впоследствии он со слезой в голосе говорил инспектору по делам несовершеннолетних: «Я его не ударил ни разу в жизни. Он меня и так беспрекословно слушался». Внешне – благополучная семья. Когда на горизонте появилась мама, 14-летний Дима молча собрал вещи и ушёл жить к ней. Первое, что он сделал, обосновавшись на новом месте, – украл у мамы деньги, купил на них пива и на неделю ушёл из дома – погулять. 

Через месяц он совершил серию краж сотовых телефонов, попал под следствие, и сейчас ИДН Свердловского района Иркутска пытается понять, что с ним делать: парень находится под подпиской о невыезде, с отцом жить отказывается, потому что «там ничего нельзя», а у мамы ведёт себя как хочет – курит, пьёт, пропускает школу, сутками не ночует дома.… И кто из троих виноват? 

Не в силах вынести «жестокого» обращения, они уходят в панки, готы, эмо, прочие неформальные молодёжные объединения, где объясняют друг другу, что лучше умереть, чем терпеть подобное. И, надо сказать, это и есть одна из отличительных особенностей современности. Социальный статус семьи значения не имеет, но имеет значение структура общества. 

Раньше была всего одна программа социализации подростка – пионерия. Хочешь чего-то добиться – будь готов. И неформальная тусовка была тоже всего одна – блатная романтика, «цыганка с картами – казённый дом». Вот и весь выбор. Сейчас подросток, страдающий от взрослых, быстро находит себе компанию по интересам, не выходя из двора. И только один критерий изменился за эти двадцать лет – возраст «ушельцев». 

«Где та молодая шпана, что сотрёт нас с лица» (БГ)

Ещё в конце 80-х годов прошлого века считалось, что дети до семи лет вообще не уходят из дома. Основная причина ухода из дома 13–15-летних состояла в том, что у них начинались проблемы в школе, а они не знали, как об этом сказать родителям. В те счастливые времена на улице оказывались только подростки, сбежавшие из детских домов. Сейчас 85% всех беспризорников – это те, кто ушёл из дома по своей воле. 

В 2002 году к психологу Елене Ткачёвой из Центра психолого-педагогической коррекции и реабилитации подростков обратилась за помощью мать-одиночка. Она привела на консультацию 8-летнего сына с жалобами на его вольное поведение: «Я не справляюсь с воспитанием, сделайте что-нибудь!». Даня после новогодних каникул второго класса стал пропускать уроки – учителя требовали чисто писать и решать примеры. Во дворе сама собой образовалась компания таких же оболтусов (дело было на Синюшиной горе). Сначала дети «мелочь по карманам тырили» – и у родителей, и в школьной раздевалке, деньги тратили на игровые автоматы. 

Потом почувствовали себя взрослыми, стали покуривать, тянуть пиво и попрошайничать на всю эту «дольчевиту» деньги у прохожих на Центральном рынке. После пива логично последовало вдумчивое внюхивание в запретные ароматы клея «Момент» в подвале собственного дома, и когда мама наконец обратила внимание на неадекватное поведение своего малолетнего чада, он уже шесть раз в день накуривался анашой. 

– Эта компания нашла какого-то взрослого дяденьку, который сначала продавал им анашу; когда Даня очень вовремя попал к нам, там уже речь шла о обмене анаши на определённого рода интимные услуги. Мы чудом успели вмешаться, – комментирует Елена Ткаченко.  

Первая реакция – бегство

Правозащитный фонд «Ювента» официально зарегистрирован в Иркутске в 2001 году с целью частной правозащиты осуждённых несовершеннолетних. Начинал работать фонд с Ангарской воспитательной колонией, но последние три года, после выхода закона об опеке и попечительстве, где психолог в следственных действиях с несовершеннолетним необходим так же, как законный представитель, фонд широко сотрудничает с инспекцией по делам несовершеннолетних, прокуратурой и прочими следственными органами. 

Психологи фонда занимаются подготовкой тинэйджеров-правонарушителей к допросам и проведением комплекса психокоррекционных мероприятий – это установление доверия, снятие стрессов и страхов, создание зон безопасности для жертв, определение уровня правдивости сложных подростков. Они объясняют, что корни девиантного поведения кроются в семье:

– Семья даёт ребёнку первичную программу социализации, жизни в обществе. Если одного компонента не хватает, то у ребёнка начинаются отклонения. Простейший пример: если девочку воспитывает мать-одиночка, то у девочки не будет заложено навыков поведения с мужчинами, а значит, в личной жизни у неё будут большущие проблемы. Или есть такие данные: у всех детей, родившихся в домах малютки или прошедших через детский дом, есть нарушение функции привязанности и доверительных отношений. Поэтому они и сами часто бросают своих детей. 

Здесь же психологи усматривают и причины бегства – в любом смысле, как из семьи, так и от реальности. Дети не умеют справляться со своими проблемами, и, если родители продолжают «давить», они уходят из дома, потому что бегут от стрессовой ситуации. Несколько лет назад Иркутский центр психолого-педагогической коррекции и реабилитации подростков разбирал странную ситуацию. 10-летний умный и общительный Вова забуянил – стал драться в школе, ругаться со всеми и, наконец, на четыре дня ушёл из дома.

«Ничего не понимаю! – поражалась мама. – У него, видать, наследственность плохая». Сама она в это время жила с новым мужиком, отсидевшим в тюрьме, но  работящим и выпивающим в меру. Когда психологи начали разбираться с ситуацией, оказалось, что мама мальчика часто ругается с его отчимом из-за алкоголя, и мальчик очень боялся, что отчим их бросит. Он просто боялся одиночества – мать с утра до ночи работала продавцом на Центральном рынке, и он чувствовал себя никому не нужным. Когда его протестное поведение в школе вызвало новую ругань матери, он просто ушёл жить к знакомому бродяжке в подвал.  

После работы психологов с мальчиком и, отдельно, с его мамой ребёнка удалось вернуть в семью.

Родители программируют детей на смерть

К сожалению, нельзя сказать, что подростки уходят из дома от излишней тяги к свободе и это всегда заканчивается хэппи-эндом в стиле «Возвращение блудного сына». Часто тинэйджеры действительно уходят от невыносимых стрессовых ситуаций, пытаются отвлечься от них употреблением алкоголя и наркотиков, а в тяжёлых случаях пытаются покончить жизнь самоубийством. 

– Сейчас часто обвиняют некоторые молодёжные движения в том, что они пропагандируют суицидальные настроения. Таких, как эмо и готы. Насколько это опасно? – поинтересовался «ИР» у Елены Ткаченко.

– Не смешите меня! – отмахнулась она. – Ни в одной молодёжной среде не выявлено повышенной предрасположенности к суицидам. Эмо, готы, панки – это обычное демонстративное поведение, вызванное пубертатным кризисом. Более того, у меня были случаи, когда ребёнка приводили в течение лета на приёмы, и он успевал побывать и эмо, и крутым альтернативщиком, и грязным панком. К суициду обычно приводит потеря смысла жизни. Неформальная среда может служить только фоном и оказывать побочное воздействие. 

И рассказала очень характерный случай. Жила-была 13-летняя девочка, которая не могла найти общего языка с мамой. Мама была очень одинока и очень хотела замуж. И дочь она воспринимала как препятствие к светлому будущему. «Корми тебя, пои, обстирывай, а жизнь мимо проходит, – всё время бурчала она. – Зачем я тебя родила!?». Мама была в затяжной депрессии, в которую она невольно, но очень целенаправленно погружала и дочь. 

И вдруг случилось неожиданное. Дочь познакомилась с мальчиком – из неблагополучной семьи, но хорошим, порядочным и умненьким. Девочка начала светиться. В таком состоянии она появлялась на пороге их мрачного дома, время от времени опаздывая со свиданий на 15–20 минут. Мама просто взбесилась. Сначала она оскорбляла его за глаза, потом и в глаза, а затем просто поставила девочку перед выбором: «Или я, или ты мне не дочь». Можно понять выбор дочери… Конечно, она выбрала мальчика. Однако уйти из дома мать ей не позволила. 

Дочь дождалась, пока родительница заснёт, пошла в туалет и повесилась на проводе от лампочки. Просто чудо, что маме очень вовремя, что называется, приспичило. Девочку вынули из петли. Ещё большее чудо, что кончилась эта история всё-таки хорошо – мама нашла себе вторую половинку и успокоилась. Но мораль этой истории в том, что ни при каких условиях нельзя говорить своему ребёнку даже невинных фраз вроде «Как ты мне надоел!». Это программирует их на самоубийство – чувство собственной вины и ненужности.

«Осторожно: дети!»

По итогам прошлого года сейчас в Иркутской области около 600 000 детей до 18 лет. В год социальными службами области выявляется порядка 4 000 социальных сирот – это значит, что каждый день на улицы из семьи выбрасываются родителями или уходят сами сто детей. В базе на усыновление находятся 8 000 сирот. 

В это же время у местных властей нет денег даже на программу «Беспризорники» – впервые за десять лет милиция не собирает на улицах социальных сирот и детей из неблагополучных семей. Осенью 2008 года в Иркутске закрыли уникальное учреждение по работе с девиантным подростками – Центр психолого-педагогической коррекции и реабилитации по адресу: улица Театральная, 21. Сейчас там обычная школа-интернат №46. Причина – сокращение финансирования из областного бюджета. 

У мальчика Дани, который в 2002 году проходил в нём лечение во втором классе, в 14 лет начались подростковые проблемы с поведением. Он соглашался пройти обследование только в центре, у знакомых психологов. Но центр к тому времени уже закрыли, и  подросток остался один на один со своими проблемами. Хотелось бы верить, что сейчас у него всё хорошо.