В понедельник умер малыш Никита Чемезов. Умер в больнице, где он находился с апреля. Он так и не увидел подарков, приготовленных к его трёхлетию. Умер, не приходя в сознание. Родственники даже не получат тело Никиты для захоронения. Заботу о прощальной церемонии взял на себя собес. Наверно, это справедливо. Ведь главными виновниками в смерти мальчика можно считать его семью. На глазах у матери её пьяный сожитель  не один день измывался над ребёнком. Кто-то об этом знал, но никто не защитил. А 6 апреля прошлого года дядя Володя (уж не знаю, как называл Никита Владимира Шишкина, являющегося главным обвиняемым по делу о смерти мальчика, может, и папой) взял его за ножки и ударил о стену. До 1 марта ребёнок находился в коме.

Знаю, многих раздражает то, что журналисты так подробно пишут об этом случае. Некоторые считают, что пресса, мол, безответственно смакует подробности трагедии, уже сделавшей имя мальчика именем нарицательным. Редакция «Иркутского репортёра» после публикации материала о тяжёлом состоянии Никиты получила несколько подобных отзывов. Но мы надеемся, что эти самые подробности, от которых одни передёрнут плечами, другие заплачут, заставят нас быть более внимательными к окружающим нас беззащитным существам. Ведь у никит чемезовых кроме злых пьяных родителей есть дяди и тёти, и ещё вездесущие старушки во дворе, соседи и знакомые родителей. Ведь много-много людей, которые слышат, как за стеной плачет ребёнок, предпочитают в это время сделать телевизор погромче.

Однажды обстоятельства свели меня с женщиной, которая много лет работала в комиссии, определяющей инвалидность. По профессии она невропатолог. Несколько лет ей приходилось наблюдать девочку, ставшую глубоким инвалидом по вине папаши-алкоголика, который в приступе белой горячки избил двухлетнего ребёнка, а затем сунул ногами в хорошо протопленную русскую печь. Девочка чудом выжила, несмотря на черепно-мозговую травму и серьёзные ожоги.  

В пьяной глубинке вполне рядовым явлением становится сожительство отцов с дочками-олигофренами, и на память моей собеседницы пришли случаи, когда у таких пар появлялись совместные малыши. Тогда меня поразило, что в целом, по наблюдению врачей, некоторых родителей рождение ребёнка с отклонениями в психике или физическими отклонениями ничуть не огорчает, а, напротив, становится для них приработком. Государство обеспечивает малолетнего инвалида пенсией. Для достойного содержания ребёнка это, конечно, копейки. А попади они в распоряжение деградировавших от беспробудного пьянства родителей, станут целым состоянием. Есть семьи, где буквально выращивают детей-инвалидов, как другие выращивали бы овощи. По крайней мере, со слов доктора, в одной известной ей семье «воспитывается» пять олигофренов. Ещё в пору студенчества – а на дворе была середина девяностых – мне пришлось делать материал о детях-бродяжках. В комнату сотрудника по делам несовершеннолетних по одному заводили подростков. Инспектор вела с ними разговоры о том, кто такой, почему сбежал из дома. А потом предложила и мне пообщаться. До сих пор помню, передо мной сидел семилетний парнишка, впервые ушедший от родителей. Руки изодраны от чесотки. Очки разбиты. Но он всё равно считал, что на улице ему лучше. Он сказал, что его никто не любит, поэтому он один и надеется только на себя… Тоже жертва. Только родительского равнодушия.

Этот бродяжка мог вполне оказаться ровесником Владимира Шишкина, который, вероятно, понесёт самое серьёзное наказание за гибель Никиты. Будет наказана и его мама. В прошлом году на счету прокуратуры было 191 уголовное дело по факту жестокого обращения с детьми. И в 33 случаях обвиняемыми были матери. Никита Чемезов – один из многих. Но я не хочу, чтобы его имя стало нарицательным. Пусть за каждой маленькой жертвой взрослых останется имя собственное.