– Километра три пройдёшь по тропе от кордона Большая речка и смотри, слева будет маленький на сосне затёсик. Это отворот на речку Езовку. Не прогляди! Вдали правее будет виден тёмный мысок. У подножия мыска – минеральный источник, около него древняя эвенкийская юрта из толстых плах, там ночуешь. Дальше более или менее натоптанная тропа поведёт вдоль того мыска вверх по долине Езовки. По ней часа через полтора придёшь к ещё одной такой же юрте, левее её у берега Езовки мочажная поляна, истоптанная лосями, это и есть солонец. Засидку на невысоких столбиках сам увидишь.

Так наставлял меня Олег Кириллович, заведующий научной частью, как тогда назывался зам. директора заповедника по науке, в мой первый поход по Баргузинскому заповеднику в сентябре 1956 года. По его приглашению после получения диплома биолога-охотоведа я приехал на работу и получил тему «Экология копытных Баргузинского заповедника». Центральная усадьба располагалась в посёлке Давше.

С приходом в заповедник Олега Гусева (за три года до моего здесь появления) в тайге вместо тех дымных юрт было построено несколько уютных зимовий – отличных баз для охраны и науки. Как-то Олег Кириллович говорит мне, что по Езовке до заповедника эвенки сплавляли на плоту мясо добытых на том солонце лосей и что весной на пролёте в тех местах останавливается много водоплавающих.

– Давай спустимся на плоту по Езовке, только зайдём повыше, и проведём учёт водоплавающих. Плот делать умеешь? – спрашивает Гусев. Плоты я делал ещё в школьные годы и одиночкой сплавлялся на них по нашей не очень бурной реке Курбе в Восточном Прибайкалье. Езовка тоже не бурная в низовьях речка, и ширина её всего пять-шесть метров.

И вот плот из толстых сосновых брёвен готов. Мы вдвоём сталкиваем его с берега. Я молодцевато, самоуверенно спрыгнул на его край и чуть не опрокинул, на что Олег Кириллович со смехом заметил, что я, дескать, ворочаюсь, как бегемот. Мы много насчитали тогда разных видов уток и в тот же день вышли в Байкал. Позже Олег Кириллович опубликовал эти материалы за нашими подписями в научной статье.

В мае 1957 года, после путешествия на архипелаг Ушканьих байкальских островов, Гусев замыслил съездить по льду Байкала на мотоциклах на его северо-западное побережье. Там лежали загадочные, необитаемые пространства Байкальского хребта, которыми мы при ясной погоде любовались прямо с крыльца своего давшинского дома. И вот подъезжаем мы к берегу на мысе Елохин. Солнечно-яркая, первозданно не нарушенная человеком горная страна лежала за кромкой прибрежных торосов. Узкая полоса берега истоптана медведями и изюбрями. Прямо в небо, майски-синее, бездонное, уходят серые клинья скал, они переходят в гористые гребни и исчезают в том поднебесье… Много позже – более 30 лет спустя – я приду сюда пешком с юга по байкальскому заповедному берегу. Сяду на этот камень и буду вспоминать. А тогда, в мае 1957 года, Олег Кириллович удовлетворённо заметил: да, здесь должен быть заповедник, пока не поздно! Оказалось, эту мысль он высказал ещё раньше, в 1956 году, при первом посещении этого царства. Но дух путешественника-исследователя и дальше не отпускал Олега Кирилловича. Уже в июне того же года, как только бухта освободилась ото льда, с давшинского берега мы столкнули большую деревянную лодку. В кормовой её части был установлен слабенький, но очень надёжный движок Л-12. Это вышла в море очередная экспедиция Олега Гусева, на сей раз в составе пяти человек. Она должна была пройти Байкалом на юг, войти в устье реки Баргузин и подняться до «упора», до непроходимого мелководья. Затем, отпустив лодку назад, мы вдвоём пешком должны обогнуть северную часть Баргузинского хребта (ни троп, ни дорог!), выйти в долину Верхней Ангары у озера Иркана, деревень Кумора и Иркана, пройти этой рекою на попутной посудине до Нижнеангарска в северной точке Байкала. За сорок дней мы прошли 590 километров по воде и около 300 километров по суше. По наблюдениям того похода Олег Кириллович и я опубликовали несколько научных работ в разных изданиях.

Вскоре с Баргузинским заповедником Олег Гусев расстался, он переехал в Иркутск и стал сотрудником Восточно-Сибирского филиала АН СССР. Но Байкал и заповедник не оставил. В 1958 году его новая – орнитологическая – экспедиция высадилась на северо-западном побережье. Маленьким, в два-три человека, отрядом на много дней они уходили с базы на берегу Байкала в неведомые, совсем не изученные просторы высокогорья, ночевали у костров или без них под кронами кедров, попадали в камнепад, в тяжёлые, многодневные дожди, мучались от жары и холода. Поедом ел их гнус. Но зато сколько счастливых, солнечных дней подарил им Байкал и Байкальский хребет! Сколько находок, открытий для себя и для науки подарили им за труды их просторы Западного Прибайкалья! В 1959 году отряд Олега Гусева снова высадился на байкальском берегу, и в тот год, преодолев дикую непогодицу, вышли они втроём на исток одной из двух главных вершин великой Лены – Шартлинской. Произошло это 12 августа. В книге «В горах северного Прибайкалья» (1964 г.) Олег Кириллович пишет: «Исток Лены найден… семь небольших ручейков шириной по десять-двадцать сантиметров и глубиной в три-пять сантиметров – такова Лена у своего начала».

Тот год для Олега Гусева стал ещё одним подтверждением призвания, силы его исследовательского духа: на утлой резиновой лодочке, на которой и по реке-то опасно сплавляться, вдвоём они перегреблись через Байкал в самой широкой его части – 79 километров! (22 часа непрерывного хода). Это достижение остаётся непревзойдённым до сих пор, да никто и не рискует, надо знать периодичность штормов Байкала, чтобы пуститься в опасный путь. Олег Кириллович их хорошо знал.

В 1970 году Олег Кириллович приехал в Иркутск, ко мне, с восхитительной идеей: пешком обойти вокруг Байкала. Был он тогда уже главным редактором журнала «Охота и охотничье хозяйство» и решил провести здесь отпуск. За три последующих года Олег Гусев полностью осуществил этот свой замысел и в 1979 году выпустил богатый фотоальбом «Вокруг Байкала», а затем, в 1986 году, ещё более солидное издание, не просто фотоальбом, а книгу «Священный Байкал». Это прекрасно изданные, богато иллюстрированные фолианты по истории исследований на Байкале, заповедному делу, природоохране вообще, прошлому, настоящему, будущему святого моря. По глубине освещения затронутой тематики, романтичности, поэтичности повествования равных этим изданиям у нас нет до сих пор.

Идея организации заповедника «Берег бурых медведей», высказанная Олегом Гусевым в 1956 году, усилиями Байкальской комиссии ВООП, которую он возглавлял многие годы, усилиями образованной общественности Иркутска и Москвы, руководимой этой комиссией, претворилась в жизнь – в 1986 году заповедник под названием «Байкало-Ленский» стал реальностью. Кроме того, им была разработана и опубликована «Схема особо охраняемых природных территорий на Байкале», действительностью из неё стали, помимо названного заповедника, два национальных парка – Прибайкальский и Забайкальский.

«…Байкал – край великого будущего. Для сохранения его природы нужно сделать всё, что в наших силах», – писал Олег Кириллович в 1977 г. Он действительно много для этого сделал.

Решением учёного совета Байкало-Ленского заповедника в апреле 1999 года перевал от истока Лены на Байкал, тот, которым Олег Кириллович прошёл в 1959 году, назван «Перевал Гусева». В 2003 году, в июне, я, пройдя все пять перевалов, которыми к истоку Лены пришла маленькая экспедиция Олега Кирилловича, поставил здесь указательный тур, как символ, напоминающий о величии духа первопроходцев. Достижения Олега Гусева в охране Байкала – как останец в горах: значительно, величественно, красиво, далеко видны просторы земли заповедной.

Да и сам руководимый в течение почти пятидесяти лет Гусевым журнал «Охота и охотничье хозяйство» ныне тоже, как останец, лучшее, что есть в России среди подобных изданий.

И я говорю сегодня: дорогой Олег Кириллович, как всегда, я восхищаюсь тобой, твоими делами в долгой, творчески неутомимой жизни. Поздравляю тебя с юбилеем! И верю, мы пройдём ещё вдвоём, как когда-то, по заповедным просторам Байкала. Как и всегда, ты впереди, я – за тобою.

Какие ещё наши годы…