Мемориальную доску купцу, известному иркутскому меценату, коллекционеру Василию Баснину открыли 29 декабря, в день 210-летия со дня его рождения, на доме, который в прошлом был частью усадьбы купца. Это, вероятнее всего, когда-то был усадебный флигель. Сейчас в нём иркутский филиал Музея связи Сибири. И улица, на которой стоит домик, получила-таки некоторое время назад вторую табличку. Под названием Свердлова теперь значится – Баснинская. Потомки удивлены неожиданным вниманием, фото- и видеокамерами. Обычные иркутяне с разными фамилиями – Овчинниковы, Степановы, Онучины. И с одной родовой фамилией на всех – Баснины.

«Да ты вылитая купчиха Баснина!»

Для Клавдии Овчинниковой всё началось около 10 лет назад. «Читала я книгу Лидии Ивановны Тамм «Записки иркутянки», – рассказывает она. – А в книжке этой выражения и слова, которые я в детстве часто слышала в своей семье. Пришла к Лидии Ивановне, говорю: «Спасибо за книгу, я интересуюсь Басниными, мы из их рода, но ничего о семье не знаем». Она вдруг остановилась, посмотрела на меня и говорит: «Да ты вылитая купчиха Баснина!».  Овчинникова Клавдия Георгиевна только по мужу. Урождённая же Баснина.

Смотришь на неё, и не верится, что человеку девятый десяток, а работать она начала в 43-м году, в 14 лет. Председателю совета ветеранов бульвара Постышева 82 года. Лидия Тамм не ошиблась. Клавдия Георгиевна действительно поразительно похожа на Меланью Баснину, мать самого известного купца династии Василия Баснина. «Смотрите, вот мой папа, Георгий Баснин, а вот купец – какое сходство! – Клавдия Георгиевна показывает нам  портрет супруга Меланьи Басниной, Николая Тимофеевича Баснина, и фронтовое фото отца. – И там и здесь – прямой нос, одинаковый лоб, даже волосы!».  

А на другом фото родной брат Георгия Баснина, Алексей. «Вы посмотрите, папа чёрный, этот – рыжий, – улыбается Клавдия Георгиевна. – Я и маму всё спрашивала: почему я чернёнькая, а сестричка рыжая? Она говорила, папин дедушка был рыжим. А я читала, что Тимофей Баснин был рыжим! Это через сколько поколений рыжина-то выходит!».

Иркутская журналистка Алла Чаркова, в девичестве Баснина, вспоминала, что, по семейной легенде, рыжим был как раз отец Тимофея, основатель рода крестьянин Максим.

Я держу в руках удостоверение дежурного по путям Георгия Степановича Баснина. 1937 год, отцу остаётся спокойно работать около года. В апреле 38-го Баснина арестовали как врага народа. В селе Перевоз в 15 километрах от Зимы произошло крушение поезда. Донос на дежурного по станции Зима Баснина написал его коллега Михайлов. За эту бумагу доносчика обещали не тронуть. В итоге взяли обоих. Привезли в Иркутск. «Комнатка была маленькая, спали по очереди, у отца ноги гнили страшно, – говорит Клавдия Георгиевна. – Уже был подписан приказ об отправке их по этапу. Папа рассказывал, что о грядущем разоблачении Ежова они, заключённые, узнали раньше следователей. В начале 39-го года по тюрьме пошёл стук. Стучали: «Отказывайтесь от своих показаний! Вызывайте прокурора!». До ареста Ежова оставалось ещё более двух месяцев. Но его падение спасло жизнь Георгию Баснину. Михайлов так и сгинул в лагерях, а в личном деле Баснина значится: «НКВД ВСЖД дело прекращено за недоказанностью вины». А через два года – война. Вернулся Георгий домой только в 1947 году. И стал заниматься торговлей. «Мы тогда все смеялись: «Папа, в тебе что, купеческие корни проснулись? Они были торгаши, и ты пошёл в торговлю». А он начал так хорошо, всё у него получалось. Дядюшка мой сказал: «Если бы ему высшее образование, он бы министром торговли стал!».

Но вся беда в том, что Георгий Баснин так и не сказал детям отчества своего папы. «Я только знаю, что дедушку звали Степаном и он был рыжим. А кто же прадед был? Никто не знает. Была у меня такая история. Сижу в 50-м году на улочке, подходит ко мне старушка. Всё на ней кружевное, дорогое. У меня такие же вещи были, в сундуке хранились. Она спрашивает: «Скажите, пожалуйста, где улица Баснинская?». Отвечаю: «Я сама Баснина, но такой улицы не знаю». Так и ушла старушка. Но после этого приехала я домой и к деду Владимиру, брату Степана: «Дедушка Владимир, откуда мы?». А он мне отвечает: «Было три брата – Василий, Николай и Пётр. Мы ведём свой род от Василия, а вы – от Николая или от Петра». Мне бы только узнать, как у деда Степана было отчество, я бы дальше стала искать». Клавдия Георгиевна помнит: прадед занимался извозом Иркутск – Тайшет. «У него очень много было лошадей, конюшен, – рассказывает она. – Богатый был, здоровый такой. Гулял, кутил. Ещё в 1905 году дал деньги на позолоту купола церкви в Кимильтее». Там, в Кимильтее, сохранился дом – семейное гнездо этой ветви Басниных. Долгое время в нём размещалась местная ветлечебница. До сих пор цела и заимка Басниных в Кимильтее. Так и называется – «Баснинская заимка». Когда раскулачивали, отец Клавдии Георгиевны поступил на железную дорогу в Зиму и успел увезти часть имущества. У кимильтейских Басниных всё добро изъяли.

– А я ещё помню, что у нас были богатые, интересные вещи, – говорит Клавдия Георгиевна. – Очень много китайских вещей, наши прадеды в Кяхте же с Китаем торговали. Сундук какой у бабушки был – жестью обитый, с серебряным отливом. Ключ здоровенный, открываешь, и он со звоном, со звоном идёт! На даче у детей сейчас стоит буфет 200-летний, дубовый. Красавец раньше был! Весь в узорах, в шишечках. А дерево какое – мыши пытались грызть, не смогли. Молодые хотели выкинуть, а я не дала. Умру, сказала, тогда и избавляйтесь! А юбки были какие – кашемир, такая шерсть! Из них мама мне шила нарядные платья. Когда я в 47-м году училась в Иркутске, девчонки надевали мои платья и удивлялись: «Что за ткань такая?».  А я гордо отвечала: «А это ещё прабабушкина!».

После раскулачивания Басниных разбросало. Потомки деда Степана осели в Зиме, часть потом перебралась в Иркутск, потомки Владимира – в Иркутске. И заботы у них были отнюдь не купеческие. Клавдия Георгиевна приехала в Иркутск в 44-м, окончила медицинское училище, ухаживала за ранеными. «Мы, комсомольцы, работали на путях, – рассказывает она. – Длинными палками с тяжёлыми такими набалдашниками гравий под шпалы подбивали. Я думала, у меня на руках никогда не пройдут мозоли. Шишки застарелые были». «Когда я вступала в партию в 50-м году, меня спрашивали, кто были деды, – рассказывает она. – Я тогда ответила: дедов моих в живых нет, я не знаю, кто они. Своей родословной мы не интересовались, это было запрещено. Тема закрытая».

«В Ильин день кушали первый этого лета ананас»

Дедушка Владимир рассказывал Клавдии: «Я уже не вспомню, у нашего деда ли, у дяди ли от улицы Свердлова до Богданова, до самой Ангары, всё был сад». Дед, конечно, говорил о знаменитом саде и оранжереях Василия Баснина, сгоревших в пожаре 1879 года. Увлечение садоводством идёт ещё от Тимофея Баснина. По семейной легенде финн Эрик Лаксман, живший в Иркутске, подарил Тимофею несколько клубней тартуфеля (картошки). Баснин даже вырастил картофель, но вкус его не понравился жене, Ирине Яковлевне, и Тимофей занялся цветами. Семена ему, по легенде, привозил сам Григорий Шелихов. А Василий Баснин писал зимой 1856 года: «…в обширной плодовой роскошное лето… распустилось 42 вида. Замечательные старые розы, сирени, амариллисы, рододендроны, махровые вишни и персики, китайская диклитра, азалии и проч.». В его «Садовом дневнике…» шесть томов! «В Ильин день кушали первый этого лета ананас», – буднично поведал Василий Николаевич. «Ой, дед-прадед, я в точности так же! – смеётся Клавдия Георгиевна. – Сад – моя любовь. Цветов у меня сколько – раздаю всем бесплатно. Растёт всё хорошо, потому что когда с добрым сердцем делаешь, всё получается».

Клавдия Овчинникова сама нарисовала своё «генеалогическое древо», описала его, размножила и раздала внукам, племянникам. Зачем? «Жалко, что только теперь всё вспоминается», – говорит она. Поразительно, но они каким-то чутьём выбирали профессии, которые в их династии не случайны. Клавдия Овчинникова работала юристом, финансистом.  Брат Леонид трудился на разработке алмазов в Мирном. Разведка недр, горное дело – это страсть сына Василия Баснина, Ивана, и его троюродного брата Петра. Брат Клавдии Георгиевны Виктор за два года окончил два курса Иркутского сельскохозяйственного института, работал в НИИ. Земля и всё, что на ней выращивается, – любовь ещё Николая Баснина, переданная потом и сыну Василию. Нынешние потомки этой ветви Басниных  делают мебель, чинят весы, заведуют магазинами, работают в строительстве. Сын Клавдии Георгиевны Александр более 30 лет работал юристом, финансистом, директором магазина в Санкт-Петербурге. Когда грянули 90-е, потомок купцов, как далёкий его предок Тимофей, мотался с товаром. Тимофей  – в Енисейск и Якутск, Александр – в Финляндию и Польшу. Правда, предка его звали «бусовщик Баснин», а Сашу – просто «челнок». Второй сын Клавдии Басниной, Сергей, живёт в Иркутске, он бывший геолог. Внучка Юлия работала в Санкт-Петербурге на кабельном телевидении. Внучка Олеся – выпускница ИГЛУ, сейчас учит детей на дому. Внук Слава – в строительной фирме. «Все при деле, слава Богу, работают, не опустились никто, – говорит Клавдия Георгиевна. – А всё равно жалко, что династию так разбросало. Какие были специалисты, какие хозяйства».  

Заветная страсть

Даша Степанова – журналист в одном из иркутских корпоративных изданий. И она тоже  Баснина. Внучка той самой журналистки Аллы Чарковой, автора телепрограммы «Иркутск и иркутяне», в девичестве  Басниной, которая написала «Легенды и предания одной иркутской семьи» – своего рода литературные мемуары династии. «Мы часто приезжали к бабушке домой, вместе составляли генеалогическое древо, в основном, конечно, по её воспоминаниям, – говорит Даша. – Я помню бабушкины похороны в 2001 году, собралось огромное количество людей, потомков. Те, кого она отыскала. Из Иркутска, Ангарска, других городов. В общем-то и я узнала о Басниных от неё».

Считается, что с некоего «холмогорского наречия», или с северных говоров, слово «басный» переводится как «красный, красивый». Алле Чарковой казалось, что именно за рыжину основателя рода Максима и стали величать Басниным. «Бас» и «басый» в русских диалектах – «красивый, прекрасный, сияющий». Но это слово ещё и родственно баюну – искусному рассказчику. Сама Чаркова вспоминала: хотя сейчас и принято делать в фамилии Басниных ударение на последний слог, в семье фамилию произносили с ударением на первый. Как в слове басня, кстати. Дарья Степанова тоже за такое ударение. Многим Басниным, начиная с Тимофея Масимовича, была известна страсть к сочинительству. «Почти каждый вечер можно было слышать из его комнаты скрип гусиного пера: под шелест молитв жены при оплывающей в медном подсвечнике свече ложилось на пожелтевшие листы всё, чему был свидетелем», – писала Алла Чаркова о Тимофее. «За всем этим не оставлял Тимофей своей заветной страсти – книгочтения, – продолжает она. – Первые книги ещё из Илимска привёз, древние, непонятной кириллицей написанные». А у его внука, Василия Баснина, уже была библиотека в 4800 томов и более 600 комплектов журналов. Прижизненные издания Пушкина, Гоголя, художественные произведения лучших иностранных авторов. Горный инженер Пётр Баснин в 19 веке был журналистом. В «Восточке» помнят редактора Олега Баснина. До 2001-го работала Алла Чаркова, пишет Даша Степанова. Даже и Клавдию Овчинникову, обычную иркутскую бабушку, без литературных талантов, если она начнёт рассказывать, не переслушаешь. Гены.  

«Мы с отцом, когда открывалась мемориальная доска, вдруг поймали себя на мысли – а ведь дни рождения у нас как-то странно совпадают, – вспомнила Даша Степанова. – Василий Баснин родился 29 декабря, у меня день рождения 30 декабря, а у бабушки – 31 декабря. Всё не случайно. У нас в семье вообще любят творчество. К примеру, отец мой – прекрасный архитектор». Михаил Степанов – заместитель директора по реставрации музея «Тальцы». «Я не знаю, сколько во мне от других Басниных, но от бабушки уж точно очень многое», – уверена Даша Степанова.

«Я же тонкая веточка, кто там знает, что за дерево», – говорит Клавдия Овчинникова. Она и Даша – представители только двух ветвей. Сколько сейчас Басниных даже в одном  Иркутске, никто не скажет. Если фамилия не продолжилась по мужской линии, отследить и вовсе трудно. Поэтому работы над родословной – непочатый край. К примеру, из 12 детей Василия Баснина его род продолжили только трое – Иван, Николай-младший и дочь Лидия. Сотрудники музея связи отследили пока одну ветвь – от Николая Васильевича. Его правнук, заслуженный художник России Михаил Верхоланцев, выполнил проект мемориальной доски, её изготовили в Иркутске, и сейчас она украшает Иркутский музей связи. Многие Баснины – корнями из деревни Тайтура в 30 км от Иркутска. Когда-то там жил Константин Михайлович Баснин с четырьмя братьями. Сейчас есть смелая гипотеза, что он мог быть потомком второго сына основателя рода Максима Баснина, Петра, сведений о котором, в отличие от Тимофея, крайне мало. Но всё это пока только гипотезы. Зато известно, что от  семьи тайтурского Константина Баснина тянется ветвь Аллы Чарковой. Она – из ветви сына Егора Константиновича, а ветка другого сына, Сергея Константиновича, дала Иркутску Олега Баснина.