Сцена не поспевала

Антреприза Кравченко, занимавшая в эту зиму сцену иркутского го-родского театра, была совсем недурна, чувствовалось и знание вкусов публики, и умение взять хороший артистический материал и лепить из него с подобающим мастерством и вкусом. В иное время отличный был бы сезон, а в нынешнем 1905-м театр закрывали то по случаю всеобщей забастовки, то по случаю солдатского митинга, под который отдавались и партер, и галёрка. Самое же главное – сцена со своим устоявшимся репертуаром катастрофически отставала от ставшей непредсказуемой жизни. Разыгрываемое в театре блекло на фоне убийства в Иркутске помощника полицмейстера, покушения на исполняющего должность губернатора… Нет, не таким виделся Мыльникову 1905 год ещё в январе, когда в думе говорили о предстоящем юбилее – столетии первой иркутской гимназии.

Владимир Платонович Сукачёв, один из известных выпускников и уже много лет почётный попечитель гимназии, взялся издать книгу об истории заведения и к её составлению привлёк приват-доцента Московского университета Петра Михайловича Головачёва. А тот в свою очередь обратился к воспоминаниям иркутян. Хорошо бы, подумал тогда Иван Александрович, и опекаемой им второй женской, хаминовской гимназии написать собственную историю. Год назад она отмечала четвертьвековой юбилей, и хотя он пришёлся на самый разгар русско-японской войны, удалось собрать первых 28 учениц. Жаль, что Мыльников сам не имеет наклонностей к литературным трудам, а то поведал бы, как покупался этот каменный дом, как перестраивался, обставлялся и что было потом.

Три недели спустя остался лишь остов

К июню 1879 года всё было готово для начала занятий, а три недели спустя на этом месте можно было видеть лишь остов прекрасного здания. За два дня пожаров выгорела большая часть Иркутска, и рабочие руки страшно подскочили в цене; но Иван Степанович Хаминов сделал невозможное, и к началу занятий здание встало из пепла.

Четыре с половиной года спустя Хаминов внезапно скончался, не успев обеспечить учениц, как намеревался, и многие усомнились тогда в дальнейшем существовании заведения. Но Иван Александрович Мыльников, как председатель попечительского совета, принялся хлопотать, и скоро явилась возможность не только продолжить занятия, но даже и нанять постоянного доктора. Кроме того, Мыльников добился, чтобы в попечительский совет вошла супруга Владимира Платоновича Сукачёва,  Надежда Владимировна. И не ошибся: многие проблемы она просто решала из своего кошелька – построила домик для учительницы рукоделия, приобрела замечательную библиотеку. Сама хорошо образованная и знакомая с постановкой учебного дела за границей, она часто бывала на уроках и нанимала для педагогов блестящих лекторов.

Превращение

Конечно, Надежда Владимировна хотела приехать на юбилей, но в прошлом, военном году выбраться из Петербурга в Иркутск было сложно, нынешний же октябрь и вовсе пришёлся на пик забастовки. Но не это, по убеждению Мыльникова, было самым страшным, а то, что гимназистки нежданно-негаданно обратились из милых барышень в «эмансипэ». И многоопытный Иван Александрович оказался к этому не готов. Четверть века он скрупулёзно обеспечивал девочек всем необходимым, перед праздниками с удовольствием открывал собственный кошелёк – при этом он не сомневался, что уважаемый педсовет крепко держит в руках другую, нематериальную сторону гимназической жизни. С самых первых шагов педагогический совет возглавлял директор учительской семинарии Соколов, выбранный самим Иваном Степановичем Хаминовым; затем он перешёл к талантливому администратору Румову, двадцать лет опекавшему гимназисток. И вот в какие-то год-два революционеры, попавшие в учителя, разрушили всё, а он, Мыльников, тёртый калач, этого не заметил. Просмотрел в юбилейных хлопотах об убранстве, в заботах о том, чтобы все классы были обставлены лучше, чем в остальных заведениях.

Ответ был уклончив и ни к чему не обязывал

На памяти Мыльникова каждый юбилей, отмечаемый по-иркутски, был исключительно благодатным. К примеру, трёхсотлетие присоединения к Руси Сибири отмечалось целым рядом пожертвований: банк сиропитательного дома Елизаветы Медведниковой открыл в нагорной части Иркутска бесплатную начальную школу, а также основал две сверхкомплектные стипендии. Золотопромышленники И.И. Базанов и Я.А. Немчинов дали крупную сумму на устройство в Иркутске специальной больницы. Юбилейные стипендии были учреждены и в иркутском Александровском приюте, обеих гимназиях, техническом училище, на каждом факультете Сибирского университета, на Петербургских врачебных женских курсах. Но главный подарок ожидался от Его Императорского Величества. Иркутская городская дума даже не удержалась и подсказала Государю какой: «Даруйте нашей Родине Сибири те благодетельные реформы, которыми уже так давно пользуется Европейская Россия и которые составляют неувядаемый венец славы Вашего в бозе почившего родителя».

Ответ был уклончив и ни к чему не обязывал. Но ничуть не понизил юбилейную планку иркутян, предполагавшую, чтобы чтения адресов сопровождалось благотворительностью; и чем значимей были персоны, тем большим масштабом отличались богоугодные деяния.

Главная оценка

50-летнее служение в священническом сане протоиерея Крестовоздвиженской церкви Василия Ивановича Знаменского отмечено было тем, что местное духовенство преподнесло юбиляру икону святого Василия Великого и трость. Но эти официальные дары были из разряда обязательных, идущих от принадлежности к корпорации, и, читая о них, Иван Александрович ждал других сообщений – об общественном признании Знаменского. И он не ошибся: прихожане собрали капитал на стипендию имени Знаменского в духовном учебном заведении.

25-летие архиерейства иркутского архиепископа Вениамина, отмечавшееся 20 мая 1887 года, прошло по классическому сценарию: было собрано от всех сословий более 9 тыс. рублей, и проценты с этого капитала позволили не одному иркутянину получить хорошее образование. Так же и господа генерал-губернаторы, прежде чем распрощаться с Иркутском, ставились на общественные «весы». Известный своей беззастенчивостью Пантелеев сумел выговорить себе звание почётного гражданина, но с отбытием из Иркутска о нём тотчас забыли; а вот отъезд Александра Дмитриевича Горемыкина вызвал столько сожаления, что вскоре собран был капитал его имени для приюта арестантских детей.

Таким образом выставлялась главная, по иркутским меркам, оценка, и тут, по многолетнему наблюдению Мыльникова, случались свои неожиданности. Казалось бы, кто не знал доктора Мендельсона, отработавшего в городе 30 лет, бывшего гласным думы, членом Географического общества и Общества помощи учащимся, – а вот уехал, и кроме коротенького извещения в «Иркутских губернских ведомостях» ничего не осталось. В память же о враче Николаеве, не лечившем, кажется, ни одного из отцов города и губернии, сразу же началась подписка, и открылись-таки бесплатные ясли его имени. Так же и инженер Леонид Александрович Карпинский, дослужившийся здесь, в Иркутске, до действительного статского советника, в памяти горожан остался не этим, а тем, что основал горное училище. И к его отъезду собран был капитал на именную стипендию в этом самом училище.

Совпадёт или не совпадёт?

Для Мыльникова это не было неожиданным. Вообще, с некоторых пор он загадывал, совпадёт ли его мнение с мнением общества. К примеру, начнёт гласный Вагин выступать, а Иван Александрович послушает-послушает да и решит: «Спорит лишь бы поспорить и от дела уводит. Но говорит красиво и сторонников всегда найдёт, только вряд ли их будет много». И ведь точно: 50-летие литературной и общественной деятельности Вагина отмечено было поднесением нескольких адресов и очень скромной подпиской на помощь одному из бедных учеников.

Впрочем, грех тут судить, размышлял Иван Александрович, одному, да помог, и этот один в своё время, надо думать, поддержит и кого-то другого. Шесть лет назад, на 80-летии Санкт-Петербургского университета, сибирские выпускники пустили фуражку по кругу, собрав 320 рублей в пользу «недостаточных студентов». И Иван Александрович был совершенно уверен, что каждый рубль отдан был с удовольствием. Он и сам, открывая кошелёк, радовался не меньше одариваемых.

За двадцать лет после смерти Хаминова несколько раз сменился попечительский совет второй женской гимназии – только Мыльников ни разу не сходил с поста председателя. И потому, что когда-то дал слово Ивану Степановичу, и потому, что общественное служение давало ощущение значимости, не зависимой от удачи или неудачи в коммерции. Если денежный капитал иногда умножался одной удачной операцией, то репутация складывалась десятилетиями и была чрезвычайно дорога.

Из всех общественно значимых юбилеев, описанных «Губернскими ведомостями», Мыльникова растрогало 25-летие открытия в Иркутске первой частной литографии. Основатель и хозяин её Никифор Никифорович Синицын пригласил всех служащих на обед, за которым и сделал несколько заявлений – о прибавке жалованья сотрудникам, о списании долга, о назначении пенсии и даже о готовности взять в компаньоны. В свою очередь и рабочие подарили ему с любовью сделанную модель литографического станка и портрет в полный рост.

Давно вращающийся в коммерции Мыльников хорошо понимал, что за широтой синицынских жестов, кроме благодушия, ничего не стоит. И вовсе не удивился, когда несколько лет спустя Никифор Никифорович разорился. Но и сочувствуя незадачливому коммерсанту, втайне завидовал щедрости, на какую не решился бы сам. Вообще, Иван Александрович чувствовал, как уходит с начала двадцатого века этот предпринимательский тип, а вместе с ним постепенно рассеивается и иркутская «юбилейная» благодать.

Отсиживали час-другой – и расходились

Даже и в апогей юбилейной благотворительности её прекрасная «инфлюэнция» совершенно не затронула две категории хорошо образованных людей – крупных банковских служащих из приезжих и присяжных поверенных. Банкиры на своих юбилеях отсиживали час-другой за обедом по минимуму (исключительно по подписке) – и расходились. Кудесники от юриспруденции отмечали все круглые даты широко, в «Гранд-Отеле», с обильными возлияниями и не менее обильными речами. Но и самые увлекающиеся ни разу не договаривались до того, чтобы в честь юбиляра сброситься да и обучить даровитого иркутянина на юридическом факультете.

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов редкой книги, историко-культурного наследия и библиографии областной библиотеки имени И.И. Молчанова-Сибирского.