Пожар был обнаружен, когда на южных склонах в верхней части пади Семёниха, вблизи популярного у туристов Сухого озера, он охватил уже  примерно три гектара соснового бора, поэтому в первый день прибывшие работники Прибайкальского национального парка и привлечённые местные жители с огнём не справились. К вечеру полыхало уже не менее 10 гектаров прибрежного леса. Огонь прорвался в кроны деревьев и уничтожил около трёх гектаров леса. На следующий день к месту бедствия пригнали трактор.

– Там рельеф сложный, – объясняет главный лесничий национального парка Александр Петраков. – И тем не менее, всё, что доступно, опахали. Пожар, возникший по вине грибников или туристов, которые часто посещают Сухое озеро, удалось взять под контроль. Но ситуацию осложнял глубокий мох. В некоторых местах он достигает едва ли не метровой толщины. Огонь проходит под ним и вырывается на поверхность там, где его не ждут…

В понедельник пожаром было пройдено ещё два гектара особо охраняемой природной территории. И хотя дальнейшее распространение огня на этом удалось остановить, в официальной сводке осенний пожар продолжали показывать действующим, поскольку оставались опасения, что под слоем моха пламя может вновь выбраться из кольца противопожарных барьеров. Лишь через сутки, убедившись в стабильности ситуации, в Иркутскую базу авиационной охраны лесов было отправлено сообщение о локализации пожара на 12 гектарах.

Локализовать – не значит ликвидировать. В сводке авиабазы, поступившей вчера утром, этот пожар по-прежнему числится только локализованным. Значит, до сих пор продолжает дымить подсыхающий мох. Значит, догорают ещё гнилые пни и толстые валёжины. Значит, сотрудники национального парка и жители Большого Голоустного остаются в лесу, чтобы не допустить возобновления пожара.

Они надеются, что хотя бы к воскресенью, благодаря обещанным синоптиками осадкам, опасность минует окончательно, и День работников леса они встретят всё-таки дома.

По существующей классификации такой пожар не относится к крупным, но и назвать его  несущественным тоже было бы большой ошибкой.

А самый крупный пожар на территории Прибайкальского национального парка произошёл нынче в середине июня.

– Пожаров такого масштаба на Ольхоне не было с 2003 года, – вспоминает заместитель директора ПНП Виталий Рябцев. – Лес вспыхнул 12 июня, в День России, совпавший с сухой, солнечной погодой. Люди потянулись отдыхать на природу и «отметили» праздник сразу тремя очагами огня, два из которых оказались на территории парка. Ветер стал очень быстро распространять огонь.

Виталий Валентинович говорит медленно, заново переживая те дни. Самым сложным, по его словам, оказался пожар в распадке Хашкай и на территориях к северу от него, которые отличаются очень сложным горным рельефом.

– Начали тушить наши сотрудники. А их всего четыре человека было на острове, плюс лесничий. И один трактор. Почувствовав масштабы возможной беды, на помощь пришли жители Хужира. В разные дни их приезжало от 30 до 60 человек. А так как у национального парка нет ни денег, ни специальных запасов, то даже бензин для поездок они использовали свой. И инструмент, включая бензопилы, с собой привозили, потому что дополнительных бензопил в парке тоже нет. Наш лесничий использовал свою личную бензопилу и сломал её на том пожаре.

Виталий Рябцев рассказывает об огромных усилиях и самоотверженной, сплочённой борьбе людей с огнём. Ни подгонять, ни заставлять никого не требовалось. Лесникам, напротив, приходилось сдерживать людей, чтобы предостеречь их от несчаст-ного случая. Тогда, отсекая огонь, были пропаханы и прокопаны десятки километров глубокой канавы, но то в одном, то в другом месте порывы ветра переносили через вспаханную полосу искры и горящую траву. И людям приходилось отступать на новый рубеж и вновь пахать, копать, отсекать.

– А трактор у нас слабенький. Удивительно, что он выдержал такую работу. Я потом смотрел и не понимал, как он там проходил, по этим кручам! Иногда казалось, что все усилия людей напрасны. Но теперь понятно, что не делай мы эту работу, пожар захватил бы в несколько раз больше леса. Без сдерживания огня, лес выгорел бы на многие тысячи гектаров.

В конце концов, на равнинных участках и относительно пологих склонах все очаги огня были локализованы. Но пламя успело забраться на вершины хребтов, куда, по словам

В. Рябцева, никакая техника подняться не могла в принципе. Туда и человеку подняться очень трудно, а занести на своих плечах достаточное количество воды и вовсе невозможно.

– К тому же на вершинах оказались совершенно непригодные для тушения обычным способом  каменные россыпи, покрытые толстым слоем мхов и лишайников, – вспоминает заместитель директора. – Слой почвы можно хотя бы лопатой снести, а тут горит на камнях, между камней, под камнями вот эта накипь, и сделать ничего не возможно. И тут же большое количество когда-то давно поваленных ветровалом деревьев длиной метров по 20, которые лежат параллельно друг другу. По ним огонь за секунды от комля до вершины проскакивает, поджигая новые и новые площади.  

– Спасение пришло в виде дождя, – говорит В.Рябцев. – Помните тот июньский снег? На Ольхоне снега не было, но был холодный и, на наше счастье, довольно сильный дождь…

За несколько дней тот пожар, возникший, скорее всего, по вине «любителей природы и хорошей погоды», прокатился по семистам гектарам национального парка. Примерно 40 процентов этой территории было охвачено верховым огнём, гарантированно уничтожив значительную часть самых ценных для лесной живности старовозрастных деревьев. Благодаря трещиноватой коре, потёкам смолы и дуплам, за которые так удобно цепляться огню, они оказались особо уязвимыми и продолжали дымиться много дней даже после того дождя.  

Виталий Валентинович сделал долгую паузу, потом, тяжело вздохнув, обречённо добавил: «А ещё там раньше было очень много глухарей. Но за несколько дней на этих сотнях гектаров сгорели все гнёзда и все выводки».

– Определяя границы пожара, я ходил по окружающей территории и вспугивал самок с совсем маленькими птенцами, – продолжает В.Рябцев. – Огонь распространялся слишком быстро. Вывести таких крох из опасной зоны птицы, конечно же, не успели. И, кроме того, пожар чудом не уничтожил последнее орлиное гнездо на Ольхоне. Из чуть ли не 30 орлиных пар, которые обитали на острове двадцать лет назад, там осталась одна-единственная пара. Пожар прошёл совсем рядом с гнездом, и какое-то чудо его защитило. Орёл – птица священная. Может быть, это доказывает, что Бурхан не покинул ещё Ольхон и продолжает охранять последнюю пару на острове.   

В народе говорят: «На Бога надейся, да сам не плошай». Верить в Бурхана, конечно, можно. Но не стоит надеяться, что он обязательно потушит оставленный вами костёр. До сих пор не выяснено, кто устроил в День России тот сумасшедший июньский пожар на Ольхоне. Неизвестно, кто поджёг в День Байкала прибрежный байкальский лес в Пади Семёниха. Но совершенно очевидно, что эти пожары, как и сотни других в нашей области, произошли по вине людей, которые, наверное, убеждены, что они очень любят сибирскую природу, а потому не упускают случая посидеть в лесу у костра. Особенно в хорошую погоду и в праздники.