«Нечего сибирякам в Москве делать»

– Что произошло в вашей жизни за 10 лет такого, что могло бы обязательно попасть в «Вертикаль»?

– Внук родился. Все эти десять лет мы воспитываем с ним друг друга.

Сегодня, по подсчётам Владимира Кузьмича, яковенковский род насчитывает в Иркутске около трёх десятков человек. «Семьёй жить легче, заботимся друг о друге, помогаем друг другу», – говорит он. Рассказывает, что ещё в 1983 году, объехав с братом на автомобиле практически всю Россию – от Братска до Кавказа и обратно, поняли, что лучше, чем юг Иркутской области, для жизни места не найти. «Так и осели в Приангарье – я, оба моих брата, Александр с Анатолием, и сестра Наталья. Под моим влиянием в Иркутске остались дети – дочь и сын. Здесь же дочь Марины Игнатьевны (жена во втором браке. – «Конкурент»)».

Владимир Яковенко родился в Сталинграде в 1939 году. История его детства уже неоднократно описана журналистами. В 1941-м после очередной бомбёжки мать принимает решение перебраться к родителям отца в Белоруссию. Она погибла, воюя в партизанском отряде. Детский дом, где в 1946 году разыскал его отец – военный лётчик. Детство на Волге. Учёба в Москве. Вопрос о том, не думал ли Владимир Яковенко перебраться в европейскую часть России, где прошли его детство и юность, похоже, его удивил: «По сути дела я там и не жил. Зато 40 лет, лучшую часть своей жизни, провёл в Сибири».

Меня приглашали на работу в Москву неоднократно. Мог остаться в столице ещё в 1982 году. После окончания академии (нас распределял ЦК КПСС) мне предложили две должности – директора ВДНХ и начальника главка в Госснабе СССР. Я тогда от этих должностей отказался. Суди сама: на ВДНХ из 12 тысяч работающих где-то 11 тысяч были уборщицы и садовники. Что я там не видел: командовать уборщицами и садовниками? А в главке мои друзья работали, решил не пересекать им дорогу. Притом надо было и тогда иметь в виду, что Москва – такое место, где тебя запросто подставят. Попросил Александра Николаевича Семёнова, он тогда был замминистра энергетики – направить меня в Братскгэсстрой. Ровно 10 лет там проработал на самых великих сибирских стройках. Когда, уже в бытность мою вице-губернатором Иркутской области, звали министром региональной политики, тоже отказался. В Москве нам, сибирякам, нечего делать. Там нас не любят, хотя понимают, что в какой-то мере мы умнее, предприимчивее.

– Поразительно, как люди, успешно работавшие во времена социализма, могли развернуться к новым экономическим условиям. Каково было управлять таким регионом в переходный период?

– Меня знаешь чему учили в академии при ЦК КПСС? Как жить при капитализме. Умные были люди и прекрасно понимали, что коммунистический строй рухнет. Мы и команду подбирали единомышленников, с колоссальным жизненным опытом. Ты обрати внимание, какой у нас состав был сильный в администрации Ножикова, он и не менялся годами. Там не было неспособных людей. Вот Бердников, например, курировавший сельское хозяйство, в 29 лет возглавил самый крупный колхоз в Тулунском районе. А Говорин (губернатор Иркутской области с 1997 по 2005 год. – «Конкурент») нас всех из власти вытеснил, выгнал.

Мифы и легенды

– Существует такой миф, что причиной радикальной смены команды с приходом Бориса Говорина был некий конфликт элит, условно называемых северными – братскими, и южными – иркутянами.

– А скажи мне, пожалуйста, сколько у нас в команде было человек из Братска? Четыре. А всего команда – 12. Остальные иркутяне. А ты знаешь основную разницу между управленцами братскими и иркутскими? Чтобы стать директором в Иркутске, надо было согласовать кандидатуру в райисполкоме и райкоме партии, горисполкоме и горкоме партии, облисполкоме и обкоме партии. Там некогда было работать. Надо было согласованиями заниматься. А в Братске как было? Мы там все работали по постановлениям ЦК и Совмина. Потому что мы занимались великими стройками коммунизма. Сделал работу – тебе благодарность и премия. Сделал работу – тебе повышение. Нас мохнатой рукой никто не тянул.

Кстати, Ножикова мы не считаем братчанином (он всего три года в Братске проработал). Такие люди, как он, большая редкость. Талант Юрия Абрамовича как управленца заключался ещё и в том, что он умел доверять подчинённым и передавал полномочия в команду. То есть мы могли самостоятельные решения принимать, правда, и отвечать за них приходилось. И я не могу припомнить ни одного случая, чтобы мы не выполнили решение Юрия Абрамовича. При этом он мог отменить своё решение сам.

Сейчас пришёл Мезенцев (Дмитрий Мезенцев утверждён в должности губернатора Иркутской области 8 июня 2009 года. – «Конкурент»), он чем-то похож на Ножикова. Прежде всего тем, что он политик. А разница в том, что Ножиков был и политик, и производственник. Меня порадовало, что новый губернатор вернул Параничева (Юрий Параничев – первый заместитель председателя правительства Иркутской области. – «Конкурент»). Он, на мой взгляд, очень толковый человек. Второго первого зама я не знаю совершенно. А ведь, по большому счёту, первый зам должен быть один. Кто-то один должен брать на себя ответственность за работу правительства. А Мезенцев должен заниматься политикой. Ведь именно политический лидер формулирует все серьёзные стратегические решения.

О Яковенко как руководителе до сих пор ходят легенды. Говорят, что он никогда не сидел до полуночи в рабочем кабинете и запрещал это делать своим подчинённым. Владимир Кузьмич охотно это подтверждает: «Я приходил в здание администрации в восемь утра и уходил в восемь вечера. И от подчинённых этого требовал. Если не успеваете справиться со своими обязанностями в рабочее время, нечего вам здесь делать. Хотя, конечно, частенько брал с собой бумаги, изучал их дома». И тут же признаётся, что дома тогда никакого не было: вместе с Мариной Игнатьевной они четыре года жили в гостинице «Русь». «А когда ей надоедала моя «почта», она говорила: «Владимир Кузьмич, поговори с народом!». На что я всегда отвечал: «Народ и власть едины».

Отчёт – в подарок

– Какие события в региональной экономике вас сегодня радуют?

– Серьёзные сдвиги от социализма к капитализму быстро не произойдут. Нужно, чтобы сменилось два-три поколения, чтобы лет 50–75 прошло. Поэтому говорить нечего. Вот мы живём, убеждённые в том, что государство всем всё должно. А оно никому ничего не должно. Родился – живи, не хочешь жить – помирай. Чтобы потребность в «халяве» ушла, нужно прожить два-три поколения. В наследство от социализма нам досталось очень бедное население. С чего страна будет богатая, если население бедное? Так вот нам нужно сменить настрой. Но надо понять, что всё и сразу не получится.

Владимир Кузьмич срывается с места, идёт к шкафу, откуда достаёт пухлую папку. «Вот эту книжку мы сделали 1993 году, называется она «Концепция развития производительных сил Иркутской области на период 1993–2005 годов». Мы утверждали её на конференции вместе с коммунистической партией, пригласили всех. Я руководил этой работой. Уже в Общественной палате сделал анализ того, как она выполнялась, оказывается, она реализована полностью. Отчёт сейчас, когда разрабатывается новая концепция стратегии развития области, я подарил Параничеву». Сам Яковенко является активным участником дискуссии о том, как развиваться Иркутской области. «Я не понимаю, почему такие документы должны разрабатывать заезжие специалисты – питерцы и волжане, которые о нашем регионе ничего толком не знают? В результате в стратегических документах оказывается забытым освоение нефтяных, золотых месторождений…» – говорит он.

– Вы ведь убеждённый сторонник ресурсного и промышленного  развития региона?

– Естественно. Ты помнишь формулу товар-деньги-товар? В основе развития должно лежать товарное производство, а не виртуальные рынки. Китай за каких-то восемь лет создал у себя автомобильную промышленность. Им Америка должна 2 трлн. долларов. В США, развивавших виртуальную экономику, доля реального производства в национальном продукте всего 14%. Мы, слава богу, не потеряли товарное производство.

«Доколочу это дело. Проведём воду»

– Сейчас вы наблюдаете за тем, как ведётся достройка Богучанской ГЭС? Это ведь одна из последних строек Братскгэсстроя? Насколько её запуск может изменить экономику Сибири?

– Мы начинали строить Богучанскую ГЭС и построили на 60%. И уже тогда было ясно, что с её запуском экономика Красноярского края сильно изменится. А иркутская – никак.

– Стоит ли этот объект того, чтобы многие земли ушли под воду?

– Но север Красноярского края требует освоения. Там сосредоточены серьёзные ресурсы. Ну что такого? Тайги кусок затопили. 400 человек из Кеуля переселят на новые места. Так в Кеуле же нет работы. Их переселят туда, где будет работа. Мы занимались в Общественной палате этой проблемой капитально. Конечно, экологи кричат, что надо снизить отметку с 208 метров до 185. Ну, снизим мы отметку и уменьшим на 60% мощность Богучанской ГЭС. Зачем тогда её строить? Уверен, не будет ничего снижено. Богучанская ГЭС будет построена. Будет построен Богучанский алюминиевый завод. Оттуда протянут ЛЭП – электроэнергия очень нужна в центре Красноярского края. Всё будет сделано, чего бы ни требовали экологи.

Считаю, что Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат зря закрыли. В своё время был категорически против этого. Такой же позиции придерживался и Ножиков. А вопрос поднимался чёрт знает когда. В Минэкономики я выступил против закрытия. После этого совещания Ельцин назначил меня в совет экономической безопасности при Совете безопасности.

– А как же Байкал?

– Ты хоть владеешь ситуацией, что там происходит? Под комбинатом за годы его работы линза образовалась с отходами производства. Учёные говорят, что она никому не мешает. Ну, ликвидируем мы БЦБК, а линза останется. Но зато мы потеряем стратегическое предприятие. Их всего два в мире. Вот посёлок Баргузин загрязняет Байкал больше, чем БЦБК. А очистные сооружения комбината вполне справлялись. Я сам пил воду на очистных и живой, как видишь, здоровый.

– Вы заявляете о необходимости включения в стратегические документы развития Иркутской области проекта строительства трубопровода для подачи воды с Байкала в города области.

– У нас в области, как ни странно, львиная доля городов живёт без хорошей воды – Тулун, Усолье, Черемхово. Артезианская вода испорчена солями. Вот скажи, мы нефть тащим, газ тащим? А тут трубу из Байкала пробросить – куда менее опасное сооружение. Такой проект был. И трубу уже начинали строить, когда я работал в администрации Ножикова. В Балаганск воду провели. Считаю, что этот проект вполне может стать составляющей национального проекта «Доступное и комфортное жильё». На селе сейчас за счёт бюджета по этой программе халупы строят с туалетом во дворе, колонкой на улице, дровяным отоплением. Заселят в такой дом молодых специалистов – те помыкаются и уезжают. Я в совете при губернаторе по нацпроектам. Думаю, доколочу это дело. Проведём воду.

Сам Яковенко на шестом десятке построил дом за городом в иркутской Рублёвке – посёлке Молодёжный. «У меня в доме всё автономное: канализация навроде выгребной ямы, вода из скважины, тепло – электробойлер и резервный генератор. За рубежом везде так люди живут, – рассказывает он. – По этому же принципу должно строиться комфортное жильё на селе».

– Ваш сегодняшний рабочий день как строится? Вы старым принципам не изменяете, так же в восемь часов на работу?

– Изменил. Прихожу после девяти. Мы ведь с Москвой работаем, а она просыпается после двух дня. До обеда я занимаюсь технической подготовкой этой работы. После – общественными делами.

У пчёл своя экономика

– Вы путешествуете? Время для хобби остаётся?

– Я прекратил путешествия за границу. Мы ездили раньше с Мариной Игнатьевной в Карловы Вары.

– Почему?

– Знаешь, ты заходишь в аэропорт и попадаешь в гетто какое-то. С тебя снимают ботинки, всё просвечивают. Я не хочу, чтобы меня просвечивали со всех сторон. К тому же с переходом на евро там сильно подняли цены. Я не готов платить за это. И потом, мне не нужно. За рубежом я везде побывал. Мне и здесь нравится. Хобби у меня – пчёлы и рыбалка.

Уже много лет пчёл держу. У меня сейчас семь семей пчёл, почти 40 ульев. Они около дома стоят, прямо во дворе. В Молодёжном встречаются неудобья, сады цветут – в общем, есть где пчёлам полетать. Конечно, если бы я их вывозил куда-то на поля, они значительно больше давали бы мёда. Это ведь тоже всё экономика. Вот пчела. Она больше двух километров продуктивный лёт не может делать. Она несёт всего 40 миллиграммов нектара. А тратит на один километр 10 миллиграммов. Это нужно всё недалеко ставить. А дальше много всевозможных мелочей на сбор мёда.

Беседовала Наталья ГАВРИЛОВА

Яковенко Владимир Кузьмич родился 23 июня 1939 года в Сталинграде. В 1962 году закончил Московский энергетический институт. В 1962 – 1968 гг. – трест «Братскгэсстрой»: инженер, старший инженер электролаборатории управления главного энергетика БГС, заместитель секретаря и секретарь комитета ВЛКСМ строительства Братской ГЭС, начальник электролаборатории управления главного энергетика Братскгэсстроя. В 1968 – 1978 гг. – Братский алюминиевый завод: начальник цеха КИПиА, заместитель главного энергетика, заместитель главного инженера, заместитель директора завода, депутат Братского городского Совета народных депутатов – председатель планово-бюджетной комиссии.
В 1978–1980 гг. – главный инженер Востсибглавснаба.
1980–1982 гг. – учёба в Академии народного хозяйства СССР, Москва.
1982–1992 гг. – Братскгэсстрой, заместитель генерального директора, первый заместитель генерального директора, депутат областного Совета народных депутатов – председатель комиссии по экономической реформе, депутат Братского городского Совета народных депутатов. В 1992–1997 гг. – первый заместитель главы администрации Иркутской области, член совета экономической безопасности при Совете безопасности России.
С 1997 года – вице-президент холдинговой компании «Интеррос», председатель совета директоров ОАО АКБ «Байкал ОНЭКСИМ Банк» (с 3 апреля 2003 года переименован в КБ «Байкал РОСБАНК»). С 2007 года – советник ОАО «Росбанк».
Женат. Трое детей. Четыре внука и внучка.